Змеи в раю - Леена Лехтолайнен

Хельстрем закурил новую сигарету. Комната наполнилась едким табачным дымом, он приставал к одежде и волосам, лез в легкие. Я закашлялась.

— Показания двух истеричных баб против уважаемого человека, врача? И ты думаешь, тебе кто-нибудь поверит? Какая же ты дура, что пришла рассказать мне обо всем. Такая же идиотка, как и Арми. Нет, она даже не пыталась меня шантажировать, просто спросила, кто из нас пойдет в полицию. А я-то до того утра и не догадывался, что она знала про Санну, и считал, что речь идет только про тот несчастный случай с машиной.

Но связь с Санной — это другое дело. Оказывается, у нее был один из дневников Санны. Она стащила его у Киммо и прочитала. Да, кстати, знаешь, как Санна всегда называла Арми? Девушка-Досада. Чертовски правильное замечание.

Он попытался рассмеяться, но глаза его выдали — он приготовился к нападению. Осторожно поднявшись со стула, я собралась бежать, но не успела. Мне удалось сделать лишь один шаг в сторону кухонной двери, как он прыгнул на меня. Хельстрем был по меньшей мере сантиметров на двадцать выше и килограммов на тридцать тяжелее. Он кинулся на меня, я успела отклониться в сторону, и он рухнул на пол, изумленно взглянув мне в глаза. Видимо, господин врач не ожидал, что женщина может оказать ему хоть какое-то сопротивление. Я спустилась вниз по лестнице и, пятясь, отступила в библиотеку. Внезапно Хельстрем вцепился мне в голень и попытался опрокинуть на пол. Я резко дернула ногой и попала ему в подбородок; раздался ужасный хруст ломающейся кости, но мою ногу он не выпустил. Мне удалось сбить с него очки, я резко дергала ногой, пытаясь освободиться, но безуспешно.

Ярость придала мне силы. Ярость за себя, за Арми, за Санну, за Маллу. Озираясь по сторонам в поисках тяжелого предмета, я заметила на книжной полке небольшую бронзовую фигурку ангела. Очень кстати. Но противник разгадал мое намерение и протянул вперед руку, стараясь первым дотянутся до ангела. Улучив момент, я изо всей силы ударила его ногой в живот, следующий удар пришелся в голову. Мне удалось обойтись без бронзовой фигурки — потеряв сознание, Хельстрем растянулся на багровом ковре перед книжными полками.

Выдернув шнур из стереопроигрывателя, я связала ему за спиной руки, потом позвонила в полицию. В принципе шнур был скользкий, и при определенной ловкости от него нетрудно было освободиться, но ничего более подходящего под рукой не нашлось. Я взглянула на мужчину внимательнее — он прерывисто дышал и, похоже, скоро должен был прийти в себя. Дежурный полицейский обещал срочно прислать патрульную машину и связаться с Перцем.

Вряд ли он попытается выпрыгнуть из окна второго этажа. С внутренней стороны двери библиотеки торчал ключ, я выдернула его, закрыла дверь снаружи и отправилась по дому в поисках веревки и какого-нибудь предмета, который можно было использовать как оружие.

Я как раз обнаружила огромный кривой нож в кухонном ящике стола, когда в прихожей послышался какой-то шум. Хельстрем выбрался на свободу! Черт, я не проверила у него карманы — там наверняка был запасной ключ! Он бросился мимо меня по коридору к входной двери, оставляя за собой следы льющейся из разбитого подбородка крови. Я отстала шагов на десять и догнала, лишь когда он стартовал с места, захлопывая дверцу машины. Инстинктивно я отпрыгнула в сторону, и машина, рыча, вырвалась со двора. На перекрестке Хельстрем заметил приближающийся патрульный автомобиль и быстро развернулся в другую сторону. Полицейские притормозили, оценивая ситуацию, и я быстро прыгнула в салон к ним.

Скорее всего он попытается бежать из города через Западную трассу в Ханко. Преступник, должно быть, сообразил, что на кольцевой дороге и в центре в это время дня обычно пробки. Патрульные мгновенно сообщили приметы «БМВ» Хельстрема всем постам столичного региона.

Вдруг из динамика раздался голос Перца:

— Ну что опять эта чертова Каллио здесь делает?

Я схватила динамик и, прижав к нему диктофон, дала комиссару прослушать запись нескольких наиболее существенных моментов нашего с Хельстремом разговора. Тот внимательно слушал, периодически чертыхаясь, а я тихо удивлялась, совсем не испытывая восторга победителя.

— Он и у меня был следующим на очереди после Киммо, — буркнул наконец Перец. — Ты должна была взять меня с собой на задержание! Тебя что, не учили в школе полиции — на задержание не ходят в одиночку!

Нашу беседу прервало сообщение, что «БМВ» доктора свернул с третьей окружной на Восточную трассу. Перец сообщил, что двигается по Западной трассе через центр Эспоо, так что вскоре он должен был выехать на встречную с Хельстремом полосу. Затем он добавил:

— Тебе, наверное, будет интересно узнать, что, по последней информации, Маллу Мяенпяя пришла в себя. И сегодня вечером ее уже можно будет допросить.

Я откинулась на спинку сиденья, глотая слезы. Еще одному человеку удалось спастись из безжалостных когтей убийцы. Мы мчались вперед по берегу Каукалахти, как внезапно из динамиков снова раздался встревоженный голос Перца:

— Внимание всем постам! Объект движется по Каукалахти в южном направлении. Мы преследуем его…

Линия трещала и обрывалась. Впереди я увидела разложенные на дороге шипы и заслон из нескольких полицейских машин. Мы остановились на обочине с включенной мигалкой и воющей сиреной. Я пыталась разглядеть, в какой машине сидит Перец, как снова услышала его голос, усиленный мегафоном:

— Внимание, вон он!

Тут же на дорогу выскочили полицейские с пистолетами в поднятых руках, из нескольких громкоговорителей одновременно послышалась команда остановиться.

Дальше все произошло мгновенно. Заметив разложенные шипы, водитель «БМВ» на скорости не ниже ста пятидесяти километров в час резко повернул руль в сторону леса, и машина, пролетев через обочину, врезалась в пятиметровое гранитное ограждение.

Когда мы подошли, все было кончено. Капот автомобиля был смят до задних сидений, и я даже не хотела смотреть, что осталось от водителя.

Лучи солнца пробивались сквозь ветви кладбищенских берез, создавая на траве причудливую игру света и тени. Полностью распустившиеся листья шелестели на легком ветерке, белка прыгала между корнями деревьев, и ее шкурка казалась то темно-шоколадной, то нежно-персиковой, в зависимости от того, попадала она на солнце или в тень.

Мы шагали между надгробий, разыскивая могилу Санны. Антти был на похоронах и сказал, что узнает ее, как только увидит. Проходя, я читала фамилии на истертых камнях — кое-где попадались знакомые имена. Устав, я ненадолго присела на небольшую проржавевшую скамью, Антти ходил вокруг, изучая надгробия.

Как только из разбитой машины извлекли останки Хельстрема, Перец буквально тут же затащил меня в свою машину и отвез в участок. Там он заставил меня повторить все события не менее пяти раз подряд, после чего начал угрожать упрятать за решетку в ту же камеру, откуда недавно вышел Киммо.

— Тебе, Каллио, можно предъявить официальное обвинение сразу по нескольким статьям — сокрытие свидетельских показаний, похищение записки Маллу, драка с Хельстремом. Жаль, не могу тебя обвинить в неосторожном обращении с собственной жизнью! Почему ты не позволила нам вовремя вмешаться? Ты чертовски нетерпеливая баба — стоило тебе подождать пару дней, и мы бы спокойно, без лишнего шума, сами взяли этого доктора.