Подлинная судьба адмирала Колчака - Олег Грейгъ

С той минуты как Глинская вышла вместе с мужем из кабинета, мир, казалось, перевернулся, наполнился осмысленностью и гармонией. Пару привезли в родовой особняк Глинских, и — удивительное дело — она стала узнавать свою мебель, чудом сохранившуюся. В анфиладах комнат было чисто, уютно, и даже можно было поверить, что витал тот же дух, который она помнила с детских и отроческих лет. Войдя в состояние эйфории, она вдруг услышала рядом какое-то собачье сопение, и только тогда до ее сознания дошло, что это стоит и не может отдышаться ее муж. Он боялся ступить, стоял, переминаясь, и, едва не захлебываясь, с трудом промямлил:

— Можно, я буду жить в той пристройке?

Это вызвало у нее не жалость, но смех. И она, уставшая, изломанная, истосковавшаяся, но почти счастливая, сказала без всякой ненависти:

— Живи где хочешь. Лучше, если я не буду тебя видеть. Вовсе.

К Елизавете Сергеевне приставили прислугу; мало разговорчивый, но много делающий пожилой мужчина в прошлом, оказалось, действительно был слугой известных в Москве господ. Через два-три дня после событий, повлекших за собой сказочное превращение, Глинская услышала от него:

— Продукты и одежды с вашего личного гардероба всегда будут доставляться по вашему требованию. Если понадобятся деньги, то… вот в этом ларце я еженедельно буду класть такую-то сумму.

Она понимала, кто уподобился радетелю и что рано или поздно придется платить. Чем — понятно было сразу. Но ни презрения к себе, ни чувства страха не было. Наоборот, представлялось, что это благосклонная судьба послала ей единственного мужчину ее сердца; и что в хаосе чудовищных лет, которые лишили ее родителей, имени, привычной Родины, она сможет обрести наконец простое женское счастье… Ошибалась ли Елизавета Сергеевна? Грезила ли прежде кем-то иным? Может быть…

Любовь их началась пылко, и она давно была готова испытать страсть.

История судьбы княжны Е. С. Глинской заслуживает того, чтобы написать о ней отдельную книгу. Мы же, упоминая об этом частном случае, даем лишь характеристику личности Глеба Ивановича. Не оценку, нет! А лишь многогранность человеческой личности в определенных ситуациях бытия…

В середине 20—30-х годов Глеб Иванович помимо Елизаветы Сергеевны имел множество самых ярких, самых красивых женщин. Он был монстром, был беспощадным, грубым, хитрым, вертким, расчетливым, обладал сатанинской хваткой и упорством. Но, общаясь с женщинами, в отличие от большинства товарищей по партии, он не был циничным потребителем. Ни одну из своих пассий Глеб Иванович не обходил вниманием, он боготворил женщин и позаботился об их будущем заранее. Прекрасно понимая, что их может ждать после его неожиданной смерти, он обеспечил им не только роскошную юность, но и будущие зрелые годы. Как можно было не любить такого мужчину?!..В 1935 году Е. С. Глинская получит соответствующую легендированную биографию и документы и… много лет проработает в советском правительстве! Здесь можно лишь, не раскрывая все до конца, не добавляя ее близким сердечной боли, сказать: эта женщина проживет долгую жизнь и отойдет в мир иной в конце 80-х, пережив своего сына, который закончит МГУ, проработает в штабе фронта и, пройдя всю войну, нелепо погибнет в дорожно-транспортном происшествии в середине века, прожив недолгую жизнь… Родившийся в 1921 году и названный матерью в честь любимого Глебом, он так и не узнает, КТО его отец. Тайна его рождения будет хранима этой женщиной до ее предсмертного часа… Знал ли о нем Бокий? Не исключено. Более того: наверняка да! Но, не желая ничего знать о потомстве, он заботился о своих любимых так, что и дети, рожденные ими, не могли бы остаться в обиде на своего биологического отца.

Этот нюанс в отношении Бокия также можно расценить по-всякому. Не нам судить: был он плохим отцом или хорошим… В жизни же случилось так, что каждая (!) из этих очаровательных женщин, которая любила Глеба Ивановича, не могла отказаться от того, чтобы не родить от него ребенка, а то и двух! И, конечно же, многие из мам называли мальчиков по имени их отца. Любопытно, нет ли среди его потомков людей, в предсердья которых сам Сатана влил густую, липкую, разлагающуюся, с трупным привкусом ненависти жидкость?

…Елизавета Сергеевна, показавшаяся в сопровождении адъютанта, устроились в машине, а через минуту Глеб Иванович сел на заднее сиденье и своими длинными изящными пальцами коснулся локтя Лизы. Она аккуратно вынула красивую ручку из муфты и вложила в руки Глеба Ивановича. Автомобиль, плавно набирая скорость, покатил в Кучино.

После страстной любви в одной из комнат особняка Бокий, приподнявшись над разгоряченным распростертым телом возлюбленной, сказал:

— Лиза, у тебя есть не более 15 минут. Посидим молча у камина. Если хочешь, выпей вина.

Но прошло немногим более 7 минут, как в дверь тихо постучали.

— Глеб Иванович, извините, объект доставлен и находится в приемной.

— Вы его подготовили? Тогда так: проведите барышню в машину и затем введите нашего гостя.

Через минуту дверь в помещение отворилась и вошел ровный, как струна, мужчина, аскетического вида, выше среднего роста, одетый в дорогой цивильный костюм с ярко выделявшейся на белоснежной сорочке бабочкой. Его поредевшие волосы были совершенно седыми; взгляд сосредоточен, ресницы не мигали; не человек — сгусток воли, напряжения и несломленности.

Глеб Иванович встал с кресла, направился к вошедшему и ровным, сдержанным голосом сказал:

— Здравствуйте, Александр Васильевич. Присаживайтесь. Прошу извинить меня, что не дал вам отдохнуть с дороги, но мне доложили, что вы приняли ванну.

Мужчина ответил кивком на приветствие, поблагодарив за ванну. После чего Глеб Иванович продолжил:

— Я не думаю, что сейчас, сию минуту вы станете разговорчивым. К сожалению, все сложилось так, что вас, да, вас! — больше нет у России. Вы расстреляны. В этой вилле вы будет жить так, как подобает русскому вице-адмиралу. Ваш статус для меня — тот, который вы занимали в Севастополе, командуя Черноморским флотом. Все остальное, хотя и имело место в вашей жизни, было не больше, чем тщательно спланированная акция. Да, и назначение вас Верховным, и присвоение чина адмирала — фикция… Подчеркиваю, — я воспринимаю вас как командующего. Вы будете жить в этом статусе, но без флота… жить в достатке и с прислугой, но дальше прогулок в парке вам не придется ходить. Вам предоставят все… для уединенного размышления и жизни…

Глеб Иванович наполнил свой фужер вином, поставив распечатанную бутылку рядом с другим фужером. Это было вино «Шато-Петрюс» — самое любимое, самое ценимое вице-адмиралом Русского флота Александром Васильевичем Колчаком.

Бокий осушил фужер до дна. И так же, как при входе Колчак, он кивнул, затем щелкнул каблуками и покинул каминную залу.

С тех пор, как Бокию доложили, что на бывшего в канун революции командующим Черноморским флотом вице-адмирала А. В. Колчака Орденом была сделана ставка, Глеб Иванович пытливо следил за перипетиями его жизни. Колчак нужен был Бокию прежде всего как ученый, сделавший уникальные открытия. Но Колчак нужен был Бокию еще и потому, что Александром Васильевичем долгое время играли силы центра международного еврейства, а, значит, отдавали должное его уму и талантам… Ну как не заполучить такого человека, как не обыграть соперников? ТАКИЕ ФИГУРЫ ПРОСТО ТАК В ПУЧИНЕ ИСТОРИИ НЕ ИСЧЕЗАЮТ!