Движение к цели - Дмитрий Ромов

можно в натуре латы сделать, а потом серебрянкой покрасить и ходить.

— Иди, сэр Ланселот, руку отмой от гипса, — посылаю я его в ванную, сняв панцирь с руки.

— Чё за Ланселот? — интересуется он.

— Рыцарь круглого стола. Не слыхал?

— Ну так, чё-то вроде слыхал…

— Поищи в библиотеке. Интересные истории про древних рыцарей, английский эпос. Почитать нужно, но мне, скажу по секрету, наши былины больше нравятся. В них прям-таки голос предков оживает. Ой ты, гой еси, добрый молодец! Былины тоже почитай. Обязательно.

Я снова прикладываю толстую гипсовую полоску к руке Трыни и заматываю сверху бинтом.

— Ну вот, теперь у тебя трещина лучевой кости. Эта хрень называется лонгет или лонгетка. Кисть лучше постараться не сгибать, руку беречь и орать, что мол больно по поводу и без повода, понял?

— Ладно, — вздыхает он. — Справку надо будет на физкультуру.

— Справку я тебе раздобуду. Смотри. Сейчас ни в какие дела не встревай, ясно? Если что, говори, рука страшно болит и надо опять к врачу бежать. А вот двадцать третьего у тебя может не получиться соскользнуть, потому что куш будет большой и все силы будут брошены на него.

Я ещё некоторое время инструктирую Трыню, и он уходит в кино, чтобы не возвращаться в интернат слишком рано и не вызывать подозрений. А то куда это он ходил с самого утра, что к первому уроку пришёл уже в гипсе?

На перемене меня выцепляет Крикунов.

— Брагин, иди сюда.

— Здравствуйте, Андрей Михайлович.

— Сегодня вечером ты приглашён на домашнюю вечеринку к Куренковой. Будет только ближайший круг.

— Но я вроде и в дальний-то круг не вхожу. С чего бы ей меня приглашать?

— Сейчас тебя все будут зазывать.

— Почему это?

— Не понимаешь?

Мимо проносятся школьники, оглашая воплями всю школу. Крикунов неприязненно озирается.

— Пойдём-ка в комитет, а то здесь и не поговорить.

— Так что я должен понимать? — спрашиваю я, когда мы оказываемся в комсомольской комнате.

— То, что сейчас в хороших отношениях с тобой будут заинтересованы очень многие.

— И почему же? — задаю я вопрос, хотя уже догадываюсь об истинных причинах.

Крикунов смотрит в мои невинные глаза и качает головой.

— Все уже знают, один ты не знаешь. Дурень. Потому что ты новый фаворит Новицкой.

— Я кто? Фаворит? Это типа, как граф Орлов, что ли? Что за херня, Андрей Михайлович? Она на меня орёт всё время, никаких даже тонких намёков на притяжение, я несовершеннолетний, у нас разница в возрасте. Ахинея какая-то.

— Орёт, говоришь? Скоро перестанет. А то что несовершеннолетний… Кого это смущает? Лось ты здоровый уже и юный притом, типа невинный. Неплохое сочетание.

— А вы? — спрашиваю я. — Вы тоже были фаворитом?

— Что?! Это уж совершенно не твоё дело.

— И поэтому вас в школу сослали?

— Это тебя не касается, — практически подтверждает он мои догадки.

— Ладно. Понятно всё с вами. И что мне теперь делать? Отказаться невозможно, а подчиниться немыслимо. Так что ли? А потом? Из комсомола меня исключит?

— Это вряд ли, — пожимает плечами Крикунов. — Но от себя отдалит.

— А вы где, горкоме работали или в райкоме?

— Так, всё. Иди на урок. Ты всё понял про день рождения? Вот, держи, здесь адрес. Начало в семь вечера. Куренкова баба полезная. Новицкая тебя выпнет через полгода, а она никуда не денется. Улавливаешь мысль?

Да чего тут улавливать? Твой пример вот он, прямо перед глазами. Крикунов протягивает мне открытку с адресом.

«Дорогой Егор, буду рада видеть тебя…»

И чего ей подарить? Батя КГБшник, дом полная чаша, всё есть. Даже и не знаю. С Платонычем посоветоваться? Так времени мало…

Я прихожу по указанному адресу в начале восьмого. Дом соседний с Новицкой. В подъезде консьерж, или как он там называется, дежурный. К кому? К Куренковой. Минуту, я позвоню. Проходите.

В руках огромный букет роз, бутылка французского шампанского и французские духи. На этот раз «Шанель» Сто процентов, у неё они имеются, но времени на сборы было мало. Поэтому, спасибо, Платонычу и за это.

— О! Егор! Какие чудесные подарки! Ты с ума сошёл! Это же так дорого!

А она ничего, даже симпатичная. Пропеллер, конечно, на любителя, но так-то просто кровь с молоком.

В квартире полно народу. И квартира, судя по всему, её, хотя родители тоже тут. В гостях. Большая гостиная обставлена импортной мебелью, под потолком хрустальная люстра, как в Версале, на окнах тяжёлые портьеры. Это немного не соответствует современной архитектуре дома, но, на удивление, слишком кичевым не выглядит.

Крикунов тоже здесь. В джинсах, нежно-голубом кашемировом свитере, весь такой несоветский фирмач. И батя её тоже типа фирмач.

— Роман, — говорит он, протягивая мне руку.

— Очень приятно, Егор.

Взгляд у него сочувственно-проникновенный, понимающий. Он тоже в джинсах и всё тех же золотых очках. Волосы приглажены в попытке замаскировать рано возникшую плешь.

«Плешь, а-а, сэйвер оф юниверс…» Эта песня «Квинов» выйдет в этом году, кстати. Вместе с фильмом «Флеш Гордон».

— Мы уже встречались? — спрашивает Куренков, чуть прищурившись.

— Да, — соглашаюсь я. — Один раз, мимолётно.

— А где? — пытается припомнить он.

— В баре у Альберта. Любите спорт и азарт? Вы с Каховским разговаривали.

Его веки дёргаются, но лишь на крохотную долю секунды.

— Хм, — чуть качает он головой. — Бывает, да. А ты?

— Я-то? — широко улыбаюсь я. — Я заядлый игрок. Не как Достоевский, конечно, но на хоккей ставлю постоянно.

— Егор, ты тут не скучаешь? — спрашивает именинница. — А то мой родитель может быть чрезвычайно занудным.

— Нет, конечно, Валентина Романовна. Мы очень хорошо беседуем.

— Прекрати! Что ты творишь! Ещё «товарищ секретарь» скажи. Для тебя я просто Валя. Понял?

— Конечно, Валя, — улыбаюсь я.

— Чего тебе налить? Хочешь шампанского?

— Я алкоголь не пью, я же спортсмен. Так что можно морс.

— А хочешь «Пепси-колу»?

— О, отлично!

Вообще-то ей хорошо сантехнику чистить, ну да ладно, выпью разок, поди с одного-то раза не превращусь в козлёночка.

Среди присутствующих обнаруживаются художник, местный музыкант по имени Изиль, который потом будет писать для доброй половины российской эстрады, адвокат, отец известного в будущем музыкального продюсера, какие-то люди неопределённого рода занятий и даже товарищ Ефим. Он появляется после меня и всех «категорически приветствует».

— О, Роман, я вас категорически приветствую! О! Егор! И ты здесь? Ну и правильно, надо стремиться туда, где собираются лучшие люди города.

— Здравствуйте, Ефим Прохорович, счастлив вас видеть. По большому счёту, я здесь благодаря вам.

Он хлопает меня по плечу.

— Благодарность, молодой человек, это прекрасное качество. Особенно хорошо, когда она проявляется не только в славословии.