История Русской армии. Том 2. От реформ Александра III до Первой мировой войны, 1881–1917 - Антон Антонович Керсновский

73 офицеров, 5283 нижних чинов, 16 орудий и 18 пулеметов. 16-я дивизия потеряла не свыше 1500 человек. Генерал Благовещенский заявил, что он «не привык быть с войсками». Мы видим, таким образом, что в русской армии могли быть начальники, «не привыкшие быть с войсками», что подобного рода начальникам вверяли корпуса и что у них не хватало честности сознаться в своей «непривычке» в мирное время и уступить заблаговременно свое место более достойным.

Центральные корпуса наступали: XV — с боем, XIII — беспрепятственно. Командиры их были обеспокоены. Опытный Мартос и умный Клюев чувствовали, что дела идут совсем не так, как должны были бы идти. Им приказывали идти на север, они же видели, что надо повернуть фронт на запад, откуда и грозил удар. XV корпус и 2-я пехотная дивизия так постепенно и делали, XIII же корпус, не встречая сопротивления, шел на указанный ему Алленштейн. Генерал Клюев сознавал всю пагубность этого маневра, но не имел силы воли ослушаться (а ведь «местный лучше судит»). Он продолжал вести свой корпус в петлю.

14 августа наш I армейский корпус после жестокого боя отошел от Сольдау, а шедшая с XV армейским корпусом 2-я пехотная дивизия разгромлена у Гросс-Гардинена. Дорога 1-му германскому корпусу генерала Франсуа в тыл нашим XV и XIII корпусам была открыта. I корпус был всю эту операцию в составе 3 бригад. В противоположность Благовещенскому генерал Артамонов (известный своим популярничанием «под Драгомирова») впал в другую крайность. Он взял винтовку, отправился в огонь, держал солдатам речи, воодушевлял роты, но совершенно упустил и дезорганизовал управление корпусом. «Первый армейский стоит, как скала!» — донес он генералу Самсонову и час спустя приказал отступать. Артамонов был отрешен и заменен генералом Душкевичем — это было последним распоряжением генерала Самсонова. XV корпус второй день стоял в жарком бою с 20-м германским у Мюлена, тогда как XIII занял злополучный Алленштейн (оба центральных наших корпуса разведены были в противоположные направления). VI корпус самотеком шел к границе. Немцы его не преследовали: оба их корпуса — 1-й резервный и 17-й армейский — повернули в охват нашей центральной группы. Положение 2-й армии стало критическим.

На 15 августа генерал Самсонов отдал своим войскам директиву, запоздавшую, по крайней мере, на двое суток и оказавшуюся вне времени и вне пространства. Командовавший армией совершенно потерял голову. Ему надлежало немедленно же приказать VI корпусу сделать налево кругом, схватить I корпус с подошедшими к нему 3-й Гвардейской пехотной дивизией и 1-й стрелковой бригадой и бросить их на Сольдау — во фланг обходящему нашу армию 1-му германскому корпусу. Ничтожный Самсонов ничего этого не видел, он не сумел отдать ни одного распоряжения и сделал худшее, что только мог сделать: отправился к войскам, сняв связь со штабом фронта и корпусами и совершенно дезорганизовав управление армией. 2-я армия с этой минуты перестала существовать как цельный военный организм: Самсонов ее сокрушил, и Гинденбургу оставалось теперь ее добить…

В этот день 15 августа I корпус отходил на Млаву. Остатки 2-й пехотной дивизии и кексгольмцы геройски бились с тремя германскими дивизиями у Ваплица и Лапа, но спасти левый фланг от глубокого охвата уже не могли. У Ваплица калужцами и либавцами взято 9 орудий и 1000 пленных, и войска 20-го германского корпуса были охвачены паникой. Кексгольмский полк у Лапа схватился со всем 1-м германским корпусом. Пал Нейденбург, и отступление XV корпусу было отрезано. Этот последний сбил у Мюлена 20-й германский и поджидал XIII корпус. Генерал Клюев пошел от Алленштейна на сближение с генералом Мартосом, но на марше был внезапно атакован в голову и в хвост. В бою у Мюлена Муромский и Нижегородский пехотные полки взяли 1000 пленных. Генерал Мартос дает драматическое описание этого боя. «Пленные в колонне, имея впереди офицеров, стройно, как на параде, подходили к холму, где я был со штабом, распоряжаясь и наблюдая за боем. К этому же времени, неожиданно для меня, к этому же холму, но с другой стороны, приближался со штабом верхом генерал Самсонов, приехавший из Нейденбурга. Когда я докладывал командующему боевую обстановку, он прервал меня и, указав на немецкую колонну, сказал: „А это что?“ Я ответил: „Пленные, взятые при отражении утреннего прорыва“. Тогда он подъехал вплотную к моей лошади, обнял меня и печально сказал: „Только вы один нас спасете…“»

Летчик XIII корпуса обнаружил движение на Алленштейн с востока 2 дивизий пехоты. Генерал Клюев и его сотрудники решили, что это наш VI корпус (им и в голову не пришло, что Благовещенский отступит куда-то в сторону от главных сил, не предупредив соседа). Но эти подходившие колонны были 1-м резервным германским корпусом. В отчаянном бою на улицах Алленштейна погиб наш 143-й пехотный Дорогобужский полк, схватившийся со всем германским корпусом, но гибелью отдаливший общую катастрофу. Сказались последствия предательского отхода VI корпуса: XIII корпус к вечеру сидел в мешке…

16 августа наступила агония. Сокрушительный удар генерала Франсуа по тылам привел к неслыханному разгрому. Генерал Мартос попал в плен, генерал Самсонов в отчаянии застрелился. Генерал Клюев кое-как наладил отход тремя колоннами, но в трагических боях 17-го и 18-го — у Кальтенборна, Валендорфа, в Напиводском лесу — колонны эти погибли. У генерала Клюева не хватило воли и энергии пробиться, и он сдался со своей колонной перед последним остававшимся препятствием. Штаб XV корпуса был расстрелян из пулеметов, и генерал Мартос взят в плен с оружием в руках. Отход остатков армии под руководством штаба XIII корпуса совершался в невероятно трудных условиях полного окружения. Правая колонна частью пробилась (21-й пехотный Муромский полк в полном составе). Средняя — 20 000 человек и 160 орудий, при которой находился сам Клюев, сдалась, почти что выйдя из окружения. У генерала Клюева не хватило твердости духа на последние минуты! Левая колонна погибла геройски: увлекаемая командиром Невского пехотного полка Первушиным, она ринулась в штыки на заступивший ей дорогу 17-й корпус Макензена, захватила 20 пушек и погибла переколотой на неприятельских орудиях, повторив подвиг Ипатия Коловрата и его дружины. Остается добавить еще, что 141-го пехотного Можайского полка штабс-капитан Семячкин с горстью людей шестидневными боями пробился через расположение 17-го германского корпуса и принес замки захваченных 2 германских пушек!

Катастрофа была бы предотвращена, исполни свой долг фланговые корпуса. Но VI корпус позорно бездействовал, а I корпус действовал с преступной вялостью. Двинутый штабом фронта сборный отряд генерала Сирелиуса занял было 17 августа Нейденбург, но не развил удара, к тому же сильно