Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь - Ольга Белошицкая

— Я случайно услышала, как Шандр звонил Илару в Альбре, и решила, что тебе не стоит сегодня оставаться одному. Если что, помощь точно не помешает.

Растопив камин, она медленно обошла кабинет, трогая кончиками пальцев черные, блестящие старым лаком шкафы, огромные напольные часы с затейливым циферблатом и светящимися в темноте стрелками, тяжеловесные кресла на гнутых ножках, обтянутые зеленым бархатом, стулья с причудливой формы спинками, обитые той же плотной травянисто-зеленой тканью.

— Здесь ничего не изменилось, — прошептала она с ностальгической улыбкой. Кроме человека, конечно, — подойдя ко мне вплотную, она бесцеремонно дернула пояс халата.

Злость захлестнула меня с той же силой, что и желание.

— Надеюсь, сегодня нам никто не помешает, — мурлыкнула она, прижимаясь ко мне и словно обволакивая собой.

Что-то черное, жестокое и жадное хлынуло в мое сознание и душу, когда я с силой сжал ее бедра. Что ж, она сама этого хотела.

…Я с трудом вырвался из объятий мутного тяжелого сна, изобиловавшего погонями по выжженным пустошам, населенным невероятно уродливыми и агрессивными тварями, так и норовившими откусить мне голову. Я то убегал от них, то преследовал, то, задыхаясь, мчался в человеческом облике по острым, словно зубы, камням, то летел, пытаясь трансформироваться в человека, но каждая попытка заканчивалась какими-то странными деформациями — у меня то вырастал гигантский скорпионий хвост, то когти переплавлялись в железные крюки, а то и вовсе превращались в львиные лапы. Во сне я грохнулся о землю и выпал в реальность, подпрыгнув на кровати и заходясь кашлем.

Сознание пришлось собирать из осколков, словно накануне я выпил невероятное количество крепкого алкоголя. Воспоминания возвращались медленно. Либрум, захваченный нашим противником. Тварь и рыжий элез, уходящие от погони. Взорванный шеадр. Допрос Вейдра. Западная Башня. Джана…

О боже.

Я огляделся, ища ее. Никого. Выскочив из спальни в кабинет, я мысленно прислушался к башне — есть ли тут кто посторонний?

Никого. Башня была пуста.

Может, мне приснилось?

Я подобрал халат с пола… Да, тут он и остался вчера вечером.

Шатаясь, я вернулся обратно в постель. Сил не было совсем, словно я не спал и не ел несколько суток. Тело ломило, словно меня избили.

Я лежал и вспоминал.

Я был зол и жаден. Я был груб с ней, не испытывая ни нежности, ни благодарности за даримое удовольствие. Похоже, ей нравилось такое обращение — или она воспринимала его, как должное. Я пытался вспомнить, как долго все это длилось, и запутался: все слилось в моем сознании в одно непрерывное безумное действие.

Дьявол, у меня же утром встреча у Реваля…

Неохотно одевшись, я с усилием обернулся и полетел в Альбре. Была одна деталь, которая не просто шокировала — терзала меня своей невозможностью. Но закрыть на нее глаза и сказать себе, что показалось, я не мог.

— Может, ей нужен был визор с записью? — предположил Шандр, выслушав мою полную паники исповедь. — Кстати, не забудь его, — он вернул мне второй визор, который я оставил у него, отправляясь в полет. Если я возьму визор с собой, при трансформации он разрядится, так же, как и большинство обычных электронных устройств. Гевор иногда персонально делает всякие штучки для таких, как мы — наша необычная энергетика способна разрушить многие сложные приборы.

— Может быть, — вздохнул я. — Я не следил за ее передвижениями. Меня другое беспокоит: чтобы попасть в башню через верхнюю площадку, надо знать, как открывается дверь. Она знала. И еще… она знала не только это. Она вообще ее помнила, эту башню, словно она бывала там раньше. И не раз. "Здесь ничего не изменилось, кроме человека", — повторил я ее слова.

— При тебе она не могла там бывать, — отрезал Шандр. — Или?

— Нет, — я удрученно покачал головой, приглаживая торчащие с утра волосы. — Я помню всех своих женщин.

— Все бордели Ар Иллима ты тоже помнишь? — язвительно поинтересовался Шандр.

— Кто бы говорил, — буркнул я. — Нет, исключено.

— Тогда она старше, чем кажется, — подытожил он. — Сильно старше. И бывала там… при Анте.

— Мне 226,— напомнил я. — Ей тогда должно быть не меньше. Хотя… ночью у меня действительно было ощущение, что она старше. Психологически старше… Еще меня удивляет, почему я так плохо себя чувствую.

— Ты хорошо помнишь, что ты вытворял вчера, кроме ночных приключений? — опять съехидничал Шандр.

Я раздраженно мотнул головой.

— Это совсем не то.

— Поинтересуйся у Реваля, только осторожно, почему он выбрал именно ее, — предложил Шандр. — А я попытаюсь отследить ее передвижения. Сегодня утром она еще не появлялась.

***

— У нас еще одно жертвоприношение, — сообщила Ширин печально, когда мы собрались у Реваля. — И тоже община Единого. На этот раз в Лессене, в Талесе, вчера вечером. Я была там, смотрела остаточные следы ритуала… У меня осталось ощущение, что кормили не Единого — расстановка чаш отличалась от того, что описано в отчетах следователей Саманданга. И есть один выживший — мужчина средних лет, он ушел в середине, потому что живот прихватило. Он утверждает, что служба действительно шла иначе. Еще ему показалось, что он видел посторонних за алтарем, но не уверен, что ему не показалось.

Даллах, неохотно согласившийся на встречу, был потрясен моим рассказом, и, бегло пробежав глазами расшифровку допроса Вейдра, передал бумаги Ревалю. Гевор и Ширин успели просмотреть их еще до начала совещания.

— То, что маневр с Нигейром не обошелся без Ваэля, я и так догадывался, — фыркнул Гевор, — по косвенным признакам. Что Кинэн в теме — так мы давно подозревали, что выходы на Анг Мирт — дело рук Коллегиума. Школа Эгрох и раньше интересовалась запрещенными техниками, тут я тоже как-то не удивлен. Поначалу все эксперименты с зависимостью вела Эрлен, и активно, я сам видел у нее в Рамьене несколько любопытных установок. Потом часть из них сгорела — то ли случайность, то ли следы заметали. Ее почему-то не допустили до конечной реализации, возможно, как только нашли способ, как устанавливать связи между зависимым и хозяином. Любопытно, почему?

— Она бы никогда не позволила ставить эксперименты на Вечных, даже на тех, кого сильно не любит, — вступился за нее Реваль. — Поэтому ей и отдали самый простой участок. А потом попытались вывести из игры.

— Вера в Единого — кормушка для этих тварей, — с ненавистью подытожила Ширин. — Ее культивировали и изучали, и удобнее всего это было делать именно школе Эгрох, хотя бы потому, что ее центр всегда был рядом с Вагабром. Все их околозаконные и незаконные изыскания легко прикрывались его властью.

— Тогда получается, что вот та тварюка,