Эра войны. Эра легенд - Майкл Дж. Салливан

Мовиндьюле стоял рядом с шатром фэйна. Эйливины-строители деловито вбивали в землю колья и натягивали полотнище тента. Сторожевая башня Алон-Риста казалась принцу огромным копьем, пронзающим небо. Теперь на кончике копья полыхало пламя.

– Это означает, что нас заметили? – спросил Мовиндьюле отца.

Лотиан задумчиво наблюдал за возведением своего временного пристанища. Когда эйливины закончат работу, над лагерем будет возвышаться уродливая лиловая громадина, поддерживаемая двенадцатифутовыми шестами. Услышав вопрос сына, фэйн прищурился, взглянул на цитадель, а потом, не сказав ни слова, решительным шагом направился прочь от шатра.

Мовиндьюле пошел за отцом, которого неотступно сопровождали вездесущие Сайл и Синна. Великан и гоблинша, безмолвные стражи, так непохожие друг на друга, ни на шаг не отходили от Лотиана. Куда катится мир, если фэйн не может обойтись без постоянной защиты?

Они петляли между палаток и костров походных кухонь. «И почему ужин до сих пор не готов?» – раздраженно подумал Мовиндьюле. Вспомнив, как Джерид одним щелчком пальцев сотворил клубнику, принц пообещал себе, что обязательно научится такому фокусу.

Впрочем, боль и усталость после верховой езды терзали его гораздо сильнее, чем голод. По приказу фэйна, которому не терпелось покарать мятежников, войско двигалось весь день без отдыха. Все миралииты ехали верхом, и Мовиндьюле мог поклясться, что ему достался самый дикий и неуправляемый конь из всех. Животное отказывалось слушаться, и большую часть пути принц занимался тем, что дергал поводья и пинал коня в бок. К полудню он так измучился, что был уже не прочь идти пешком.

Фэйн подошел к шатру, который, в отличие от шатра Лотиана, необъяснимым образом стоял уже почти полностью готовый.

– Что прикажете, мой фэйн? – Откинув полог, ему навстречу вышел Касимер, глава Паучьего корпуса.

Он был в дорожной одежде и еще не успел снять шлем.

Лотиан махнул рукой на башню, которая теперь показалась Мовиндьюле похожей на свечу. Его отец явно подумал то же самое.

– Задуй ее, – велел он.

– Что задуть, мой фэйн?

– Сигнал. Погаси его.

Касимер тут же созвал свой отряд. Члены Паучьего корпуса работали совместно. Это нелегко, ведь миралииты по своей природе одиночки. Мастера Искусства любят встречаться и беседовать друг с другом, однако действовать сообща – не в их стиле. Такое подобает разве что эйливинам или нилиндам: тем просто необходимо объединяться, чтобы создать нечто достойное внимания. В Искусстве многое зависит от личности, и настоящим мастерам, как правило, не нужна помощь, чтобы воплощать свои мечты. Заклинателю трудно подавить в себе инстинкт свободного творчества, а следовать указаниям ведущего – противоестественно для творца. Чтобы обучиться этому навыку, требовались месяцы, зато результат превосходил все ожидания. Действуя слаженно, как гребцы на корабле, Пауки могли сплести гораздо более сложную и крепкую сеть. Отряд хорошо обученных миралиитов с легкостью погасит огромный костер, находящийся на большом расстоянии; одному мастеру такое не под силу.

Пауки быстро окружили Касимера: тот был главным, а все остальные питали его своей силой.

«Я в одиночку могу задуть эту свечу», – подумал Мовиндьюле.

Конечно, не сам по себе, но уж точно без помощи Пауков или кого-либо другого в лагере. Как Пауки подпитывали Касимера, Мовиндьюле получал дополнительную силу из Авемпарты. Там его ждал Джерид. Принц в любой момент мог установить связь с кэлом и подпитаться живительной силой, источаемой башней Фенелии. Джерид научил его этому умению, и после отъезда Мовиндьюле из Авемпарты они каждый день практиковались. К тому времени как войско фэйна дошло до Грэндфордского моста, Мовиндьюле мог слушать Джерида весь день напролет. Кэл знал, что он слушает, поэтому не умолкая рассуждал о происхождении Торсунского заклинания и пользе Плезиантского стиха – две темы, которыми Арион в свое время мучила принца. Каждый раз, когда она заводила о них разговор, Мовиндьюле приказывал ей замолчать, однако болтовня Джерида его не раздражала. Ему нравилось чувствовать себя особенным – ведь он слышит голос, который никто, кроме него, не может услышать. Принц не сомневался, что ни один Паук, даже Касимер, не способен подслушивать на таком большом расстоянии.

От него не требовалось ничего сложного – просто слегка сосредоточиться, внимательно слушать и не витать в облаках, и, если конь не спотыкался, Мовиндьюле это неплохо удавалось. За несколько дней похода через Харвудский лес до Алон-Риста принц узнал об Искусстве больше, чем за три года учебы у Арион.

– Вы хотите, чтобы мы просто погасили этот огонь? – уточнил Касимер.

– Задуй его так, чтобы невозможно было зажечь снова, – приказал фэйн.

Касимер повернулся к башне. Пауки принялись напевать, слаженно выполняя одни и те же плавные движения руками. Глядя на них, Мовиндьюле подумал, что вместе они выглядят жутковато – действительно, напоминают гигантского паука. Вдруг Касимер рубанул ладонью воздух. Огонь на вершине башни на мгновение стал ярче, а потом погас.

Верхушка Спайрока взорвалась.

Брин уже начала спускаться. Измученная подъемом, она не торопилась и успела преодолеть всего пять уровней, когда наблюдательную вышку точно срубило топором. Сверху посыпались камни и известка. Девушка свернулась комочком на ступенях, прикрыв голову руками и рыдая от страха. Она едва не погибла; к счастью, бóльшую часть камней, стекла и обломков дерева сдуло на запад, за пределы крепости.

От ужаса Брин не знала, что ей делать. Наконец, приняв решение, она вскочила и побежала вниз по лестнице, рискуя свернуть себе шею. Спуск занял всего пару минут.

– Что происходит? – спрашивали ее, но Брин не останавливалась.

Вдруг на пути у нее появился Тэкчин. Он обхватил ее обеими руками и прижал к себе.

– Пусти! – взвизгнула девушка, отчаянно отбиваясь.

Однако фрэй не отпускал ее.

– Успокойся. Все хорошо, ты в безопасности.

Брин прекратила вырываться, последние силы оставили ее. В глазах потемнело, и она лишилась чувств.

Персефона не столько услышала, сколько почувствовала взрыв. Вся крепость содрогнулась; кровать покачнулась, всколыхнулись занавески, люди и фрэи, находившиеся в спальне, схватились за стены и мебель. Тэган и его Щит Оз обнажили мечи, оглядываясь в поисках врага. Нифрон, стоявший у окна, выглянул наружу.

– Что случилось? – спросила она.

– Миралииты разнесли вершину Спайрока, – невозмутимо ответил фрэй, так что Персефона сперва подумала, будто он шутит. – Им не нравится, что мы посылаем сигналы.