Падающий цветок - Элен Форс

Из его груди вырываются хриплые стоны, он нетерпеливо сдергивает с меня трусики и прижимается всем телом, вдавливая в стену на террасе, украшенную цветочным вьюном. Мужчина нетерпелив, его трясёт от возбуждения.

Веточки царапают мою кожу, предавая остроты этому дикому слиянию тел.

Ахмед опускается, припадает губами к животу, целуя его и обводя языком пупок. Чувствую символизм этого жеста. Он не мог прикоснуться к моему животу, когда я была беременна, почувствовать как в одном теле бьется два сердца.

Когда он нежно прикусывает мой клитор, целуя меня там. Я давлюсь собственным вскриком и прикусываю себе руку, чтобы не застонать на весь дворец. Зубами прокусываю кожу, пытаясь сдержаться. Терраса открытая. Может быть нас именно в эту минуту видят где-то со стороны. Как Ахмед….сейчас… меня… боже праведный.

- Ааа… - не удерживаюсь, издаю разнузданный стон. По руке уже стекают капельки крови. По телу разливаются сладкие волны и я поджимаю пальцы ноги, выгибаясь и разбивая горшки с цветами вокруг, некоторые из них практически падают на голову Ахмеду. Я даже замечаю землю в его волосах.. – Оао…

- Это последнее, что я хотел бы увидеть в своей жизни! – звонкий мужской голос с грубым арабским, как ведро с ледяной водой, охлаждает любой пыл.

На террасе очень злой в строгом костюме стоит Амир. Мужчина на взводе, он отводит взгляд в сторону, чтобы не смотреть на нас в неприличной позиции, хотя его не сильно смутило происходящее. Сомневаюсь, что Амир – непорочный ангел. Я прижимаюсь к стене еще больше, запахивая остатки юбки, чтобы не светить сокровенным, хотя Ахмед все еще между моих ног. Моё лицо покрывается пятнами.

Ахмед же не торопится заканчивать. Он звучно целует моё бедро, чтобы брат слышал это. Кожа покрывается мурашками.

И Ахмед лениво, потягиваясь как кот, встаёт, облизывается, как будто вкусно пообедал. Получается слишком пошло.

- По-моему, тебя учили не входить без стука. – Аль-Мактум занял угрожающую позицию, закрывая собой меня от брата. Они стояли на против друг друга, такие похожие и разные одновременно. Сильные мужчины устроили молчаливую дуэль, и никто не собирается в ней уступать.

- К черту приличия. – правильные черты лица Амира опасно заостряются, напоминая грани опасного лезвия. О каждую из них можно предаться. Он старше и немного выше Ахмеда, но уступает ему в плечах. Сегодня я рассматриваю этого мужчину под другим углом, пытаюсь понять, мог ли он подговорить своего друга детства убить меня. – Нам нужно поговорить!

- Говори. – Ахмед бросает вызов брату. Я вижу лишь его спину, но чувствую, что его лицо олицетворяет насмешку. – Здесь.

Амир медленно поворачивается ко мне и сквозь зубы цедит:

- Выйди.

От его приказа душа убегает в пятки. Тон не терпел возражений. Не выполнение означало смерть. Слишком контрастные эмоциональные переходы. Судорожно сглатываю и отталкиваюсь от стены, спорить с будущим царем совсем не хочется.

- Вика. – грозно рычит Ахмед, заставляя меня оставаться. После чего дерзко выталкивает брата из комнаты, оставляя меня одну на террасе. Когда он ходит, мне становится жутко страшно. Несколько минут я так и стою, зажав ткань юбки между пальцами. Тело еще не пришло в себя после оргазма.

Ахмед.

Амир решил поговорить не вовремя. У меня яйца гудят от возбуждения. Эта женщина играет с моим членом, как с воздушным шариком, в какую фигуру захочет – в такую и завяжет.

- Какого хера эта шлюха со своим выблядком делает в спальне нашей матери? – Амир хватает меня за грудки и мной таранит стену, проверяя мой позвоночник на прочность. В ответ сжимаю его горло, надавливая изо всех на кадык, заставляя ослабить хватку. Когда Амир дергается, чтобы скинуть мои руки, ударяю его кулаком в лицо.

Брат шипит, ударяя в ответ.

Мы снова возвращаемся в детство, превращая в мальчуганов, которые вечно пытались все поделить: любовь матери, возможность поехать с отцом в путешествие, рыжую девушку…

Самое смешное, что мы с Амиром не отдалились не из-за родителей, и не из-за того, что Амир был Престолонаследником, все это было нас предрешенным и привычным. Мы воспринимали это как само собой разумеющееся. Мама любила меня, Папа любил Амир. Баланс был соблюден.

И у нас обоих была Джанна, всегда такая и веселая. Она была другом нам обоим. Когда мы выросли, то оба одновременно влюбились в рыжеволосую девушку. Она практически росла в нашем доме, отец полюбил ее как дочь.

Поэтому, когда ей исполнилось шестнадцать, отец засватал ее для Амира, который был счастлив, что теперь она его. Я помню праздник в честь их сватовства, праздновал этот день весь Эмират. Было помпезно.

На празднике я поймал Джанну в саду, заставив говорить со мной, глядя мне в глаза. Спросил, любит ли она меня и если любит, зачем ей это бессмысленное сватовство?

И тогда Джанна пошла к Амиру, и во всем призналась ему. Сказала, что любит другого брата.

Ее он простил, а меня – нет. Джанна всегда стояла между нами. И теперь, я готов был ее передарить ему, лишь бы она не мешалась мне.

Превратности судьбы.

В какой-то момент я просто заметил движение и маленькую фигурку. Над нами стоял испуганный Мустафа, рассматривая как мы с Амиром вытираем собой полы.

- Это… - начинает удивленно Амир, тоже замечая мальчика. – твой сын…

Он странно выдыхает, резко садясь на полу и приглаживая непослушные волосы.

- Если честно, не верил, думал не твой. – бормочет он, продолжая изучать Мустафу.

- Что убедило в обратном? – издевательски спрашиваю у него, делая жест, чтобы мальчик подошёл ближе к нам. Мустафа был Аль-Мактумом. И не нужны были тесты ДНК, чёрные волосы и зеленые глаза – были нашей визитной карточкой. С первого взгляда на него, я почувствовал связь и увидел схожесть. Но моя пустая голова решила, что отец этого малыша – Амир.

- Мустафа – достойное имя. – говорит он больше в воздух, чем кому-либо. – Ну хоть имя она ему дала нормальное.

- Это ты заказал их? – спрашиваю на прямую, я смогу понять врет он мне или нет по голосу.

- Ты головой стукнулся? – Амир ударяет меня. Брат не врет. Он не знает ничего об этом.

+++

- И какой у тебя план? – Амир выглядит измотанным и бессонным. Он ложится прямо на траву в саду, вытягиваясь на ней. Нависаю над ним, с удивлением рассматривая моего серьезного брата, беззаботно развалившегося на солнышке. Крышей потек.

- Разберусь с отцом и уеду нахер отсюда. – отвечаю честно ему. – Может быть на Мадагаскар. Нравятся мне там закаты. Буду загорать, трахаться и заниматься воспитанием сына. Не жизнь, а сказка будет.

- Ага. Большой и счастливой семьей. Две жены – это смело, брат. – Амир усмехается, закидывая руки за голову. – Тебе бы научиться с одной справляться.