Попаданка особого назначения - Рада Мэй

не обмануть! - с презрением сплюнул на пол Арлих и устремил глаза к потолку, словно ожидая, что всё озвученное им произойдёт сию минуту, и небо вот-вот пошлёт на нас карающие лучи.

- Так ты даже имени её отца не называл? - спросила я, боясь поверить в столь нереальную удачу. Нет, мне просто не могло так повезти!

- Я же не глупец. Все знают, что имена в родовых книгах пишутся другие, как раз для защиты от таких случаев, вот и выбрал беспроигрышный вариант, - самодовольно заявил Мергис, одарив меня снисходительным взглядом. - Так что ты сделаешь то, что должна, а я получу то, чего достоин!

Всё-таки повезло! Впервые в жизни и сразу джек-пот! Этот идиот провёл запрещённый ритуал, полагаясь лишь на слова наивной девчонки, не удосужившись выяснить все обстоятельства дела. В итоге моё участие в ритуале свелось лишь к тому, что я нарисовала портрет Альниры и забыла тетрадь с рисунком под носом у Аткирса, который узнал в ней черты соблазнённой им девицы.  И смех, и грех, как говорится! Эмоции накрыли с головой, я сорвалась в истерику и громко расхохоталась, буквально сложившись пополам.

- Какого дрогла здесь происходит?! - прорычал ничего непонимающий Белар.

- Он просто ещё не в курсе, что родной отец Альниры - ваш друг Дэвис Аткирс! - вытирая слёзы, с трудом выдавила я, почти с сочувствием взглянув на нахмурившегося парня. - Она сама о нём только вчера узнала, а до этого была уверена, что является вашей дочерью... дядюшка.

Я снова захохотала, на несколько мгновений выпав из реальности, но присутствующие внимания на меня уже не обращали. Когда истерика сошла на нет, и я немного пришла в себя, поняла, что многое пропустила.

Мергис и Белар что-то громко кричали друг другу, тщетно доказывая каждый свою правоту. Наконец, опекун Эви успокоился, сказал ведьме несколько слов и с её помощью провёл какое-то странное действо, сопровождающееся надрезанием вены на левом запястье и нанесением на лоб кровью символа смерти. Внимательно присмотревшись, я поняла, что наблюдаю за процессом принесения древней магической клятвы, под действием которой невозможно солгать. Летальный исход обеспечен. Насколько я помню из занятий по истории Сайгороса, её использовали во время допросов преступников.

- Клянусь жизнью, что моя единственная родная дочь - Мальвиза Белар и никаких других детей у меня нет! - подняв ладони, торжественно произнёс опекун Эви, а потом, повернувшись к Мергису, презрительно добавил: - Поздравляю с женитьбой. Жаль только, что Аткирсу нечего оставить новообретённой дочери в качестве наследства. Он практически разорён. Разве что дом имеется, правда, в довольно жалком состоянии.

Лицо побледневшего Мергиса исказила отталкивающая гримаса страха.

- Нет! Это ложь! Я не верю! Всё должно быть не так! - в его высоком, срывающемся на визг голосе тоже звенел страх, многократно усиленный паникой.

Парень кричал что-то ещё, но я уже не могла разобрать слов, потому что в ушах внезапно зашумело. Перед глазами всё начало расплываться, замелькали радужные круги, закружилась голова, а в районе солнечного сплетения я вдруг ощутила сильный рывок и отключилась, не успев даже сообразить, что происходит.

Когда открыла глаза, почувствовала сильнейшую головную боль и поняла, что лежу там же, где упала после удара грабителя. Потом были крики людей и склонившаяся надо мной женщина в белом халате, за спиной которой стояла машина скорой помощи и виднелись знакомые родные многоэтажки. Ура! Всё получилось! Я - дома, я - жива и скоро увижу родных!

Даже боль отступила, снесённая лавиной радости, но к ней почему-то примешивалась едва ощутимая лёгкая грусть.

Глава 38

- Алина, ну где ты ходишь?! - возмущалась в трубку моя двоюродная сестра Вика. - Всё давно готово, до Нового года меньше двух часов, только горошек ждём! Магазин же рядом, ты куда пропала?

- Я не пропала, просто не все магазины в этот вечер работают, уже иду, - объяснила, подходя к пешеходному переходу.

Вообще-то, мы с папой «Оливье» не любим, и готовить его не планировали, но внезапно нагрянувшие в гости тётя Валя с Викой заявили, что праздник без него состояться не может, а зелёного горошка в нашем доме не нашлось.

Ближайший магазин уже закрылся, пришлось идти в следующий. А потом  я просто гуляла по парку, любуясь заснеженными деревьями в свете вечерних фонарей, и не торопилась возвращаться домой. Новый год предпочитала отмечать в узком семейном кругу, но появление маминой сестры спокойного вечера не сулило. Особенно мне.

Дело в том, что выдав замуж старшую дочь и обручив младшую, тётя почему-то задалась целью наладить и мою личную жизнь. Буквально час назад приехал жених Вики Костя и привёз с собой долговязого веснушчатого тридцатилетнего друга Алексея, разумеется, холостого, которому, видите ли, совершенно не с кем встретить этот Новый год. Понятно, кто и для какой цели всё это организовал. Вот я и вызвалась сбегать в магазин, когда обнаружилась недостача горошка, чтобы как можно дольше избегать столь настойчиво навязываемого общения.

Нет, Алексей был не так уж плох, просто такое беспардонное вмешательство в мою личную жизнь возмущало. К тому же шансов у него, как и у Бориса с Леонидом, с которыми тётя уже пыталась знакомить меня раньше, всё равно не было…

С тех пор как я вернулась из Сайгароса, прошёл год. Если честно, я порой сомневалась, что всё это мне не привиделось после удара грабителя, ведь без сознания я тогда находилась всего несколько секунд. Так как же в этот крохотный временной промежуток могла уместиться насыщенная опасностью и риском жизнь в чужом мире?

Ответа на этот вопрос я не знала, но лёгкая грусть, которую чувствовала  в первые дни возвращения, постепенно переросла в глухую тоску, а мои альбомы почти ежедневно пополнялись пейзажами и лицами из той, другой, теперь казавшейся нереальной жизни. Особенно часто я рисовала одного человека. Светлые волосы, серо-голубые глаза, родинка над верхней губой справа, тонкая, едва заметная морщинка на переносице… С тех пор ни разу его даже во сне не видела, но каждая чёрточка прочно отпечаталась в памяти.

Это было так странно - скучать по человеку, которого, возможно, не существует. Только я слишком отчётливо помнила непередаваемое, волнующее ощущение от соприкосновения с сотворяющей энергией, которая текла по венам вместе с кровью, детский восторг от созидания воздушных картин, вызывающие трепет и жар прикосновения, поцелуи, взгляды Ядана... Эти воспоминания хранились в закромах памяти и души, словно бесценное сокровище, и просто не могли быть бредом или выдумкой! 

Со вздохом вернулась