Россия и мир в XXI веке - Дмитрий Тренин

Слово «русская» в названии Церкви означает не этническую принадлежность верующих, а историческую связь с наследием Древней Руси. В этом значении слово «русская» – шире, чем «российская». Именно такое содержание заключено и в термине «Русский мир». Именно на «Русский мир», а не на Российскую Федерацию прежде всего обращена Русская православная церковь. Эта трансграничность института Церкви нуждается сегодня в укреплении.

Для того чтобы подчеркнуть самостоятельность РПЦ по отношению к одному государству – Российской Федерации, – Церковь могла бы перенести официальную резиденцию патриарха из Москвы в другой город, который мог бы стать «столицей русского православия» (и неформальной столицей православия вселенского), – например, в Сергиев Посад, где расположена Свято-Троицкая Сергиева лавра, работают Московская духовная академия и семинария. Преодолевая наследие исторической зависимости от Российского государства и определяя свое уникальное место в XXI веке, РПЦ имеет шанс стать моральным стержнем и одним из духовных лидеров «Русского мира».

Как крупнейшая православная церковь, РПЦ призвана играть ведущую роль во всем восточно-христианском мире, включающем Грецию, Восточные и часть Западных Балкан, Грузию и Армению, анклавы на Ближнем Востоке и диаспоры во всем мире. Особая ответственность РПЦ в настоящее время связана с положением христиан в зонах вооруженных конфликтов на Украине и Ближнем Востоке, а также с гуманитарной ситуацией в регионах с неопределенным международным статусом, таких как Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах.

Одним из важнейших церковно-политических вопросов остается проблема взаимоотношений между РПЦ и Римско-католической церковью. В современных условиях, несмотря на имеющиеся разногласия по Украине и другим темам, у православных и католиков много общих ценностей и пересекающихся интересов. Все будучи христианами, православные, католики и протестанты способны внести уникальный вклад в поиск важнейших жизненных ориентиров и создание более справедливого и устойчивого мира на земле.

Выход России из чеченской войны в первой половине 2000-х годов создал условия для беспрепятственного развития отношений РФ с мусульманским миром. Учитывая растущее число мусульман в населении страны, иммиграцию в Россию жителей Средней Азии и других традиционно мусульманских регионов, Россия не может рассматривать ислам как нечто внешнее. Напротив, ислам наряду с православием, буддизмом и иудаизмом – историческая религия народов России. Такой статус закреплен законодательно.

Россия является наблюдателем в Организации исламского сотрудничества. Она позиционирует себя как исторический союзник мусульманского мира. Тем не менее роль российских мусульман в мировой «умме» пока невелика. Эта роль может быть увеличена, если в России будет продолжена зародившаяся в начале ХХ столетия в Татарстане традиция исламского обновления, модернизации, прерванная Октябрьской революцией. Особую ценность может представлять российский опыт веротерпимости и сосуществования мусульман и православных христиан.

Для того чтобы играть конструктивную роль в исламском мире, российским мусульманам, разумеется, необходимо создать современную богословскую школу. Это задача колоссальной сложности в стране, где в результате десятилетий государственной атеистической политики теологическая грамотность исламского духовенства находится еще на очень низком уровне. Тем не менее вызов со стороны исламского радикализма и экстремизма, от «Аль-Каиды» до Исламского государства, заставляет двигаться в этом направлении.

Традиционной религией Бурятии и Калмыкии является буддизм. Это обстоятельство открывает перед Россией дополнительные возможности для развития духовных связей с Центральной Азией – Монголией, китайским Тибетом, Непалом, Бутаном. С учетом сложности отношений между духовным главой буддистов далай-ламой и властями Китая, это особенно деликатная миссия. Как и в случае с исламом, российские регионы находятся на периферии буддистского мира, но они тоже располагают возможностями играть в этом мире более существенную роль, чем сегодня.

В начале ХХ столетия на территории Российской империи проживала большая часть еврейского населения мира. Сто лет спустя в Российской Федерации осталась лишь малая толика их потомков. В то же время примерно пятая часть жителей Израиля – выходцы из Советского Союза, свободно владеющие русским языком и воспитанные в русской культурной среде. Многообразные связи с русскоязычной диаспорой в Израиле и, шире, с израильской политической, деловой и военной элитой – уникальный ресурс российской внешней политики на Ближнем Востоке.

Учитывая влияние еврейских общин в Западном мире, прежде всего в США, Великобритании и Франции, еврейские лидеры из России могут играть исключительно важную роль в налаживании и поддержании отношений между российскими и западными элитами.

В формировании общественного мнения по проблемам международных отношений и внешней политики главную роль играют средства массовой информации. Прежде всего это относится к телевидению, которое имеет самую массовую аудиторию. В последние годы российское ТВ стало рупором государственной пропаганды, а также ареной «боевых передач» и развлекательных шоу на политические темы. По-видимому, эти жанры эффективны в краткосрочной перспективе с точки зрения укрепления поддержки внешней политики со стороны большинства населения. В то же время проецируемая телевидением «черно-белая» картина мира не только не помогает пониманию сложностей мировой политики, но и способна вводить в заблуждение даже элитные группы, обязанные разбираться в этих вопросах глубже.

На этом фоне приходится констатировать, что ведущие печатные средства массовой информации так и не стали (и вряд ли станут) трибуной для серьезного обсуждения проблем мировой политики и роли в ней России. Мнения политиков, общественных деятелей, экспертов, позиции представителей правительства по международным вопросам регулярно публикуют «Ведомости», «Независимая газета» и «Известия», изредка – «Коммерсантъ» и его приложения, иногда – «Новая газета», а также на постоянной основе Moscow Times, но серьезные сущностные дебаты, в отличие от теледуэлей, довольно редки. Причина – в невостребованности таких дискуссий в ситуации, когда политический курс формируется «над» обществом и «спускается» ему через телевизор.

Тем не менее в интернет-пространстве такие дискуссии в разных форматах и жанрах проходят очень активно. Ведущие онлайн-СМИ по охвату аудитории давно и многократно превзошли небольшие аудитории читателей печатных СМИ. Здесь свои лидеры общественного мнения, свои «партии» и свои ориентиры. В России печатные СМИ, испытавшие невиданный бум в период горбачевской перестройки, с тех пор пережили не менее стремительный спад, из которого до сих пор не вышли. Поэтому не только будущее, но и настоящее принадлежит электронным изданиям. Повышение качества международной аналитики, уровня компетентности высказываемых мнений и степени реальности предлагаемых альтернатив – очевидная задача общества, если оно стремится перейти от положения подданных к гражданскому состоянию.

Конечно, полностью сбрасывать со счетов телевидение невозможно, да и нецелесообразно. Даже в условиях, когда основные каналы предпочитают жесткие жанры работы, задачу образования элит и граждан может взять на себя Общественное телевидение России (ОТР). В принципе, ОТР могло бы занять на российском телевидении ту нишу, в которой в США с успехом работает Public Broadcasting Service (PBS). Однако для того, чтобы не оказаться фейком, это требует определенной независимости ТВ от власти, что в рамках существующей системы совершенно немыслимо. Возможно, легче создать радиоаналог Общественного телевидения, который бы компетентно, спокойно и доходчиво рассказывал бы слушателям о международных отношениях, стал бы площадкой для живого экспертного диалога.