История разбитых сердец - Estrella Rose

том, почему ни Наталия, ни Анна не навещают тебя и даже не звонят тебе?

— Я не хочу верить, что и они меня бросили.

— А они бросили! Хочешь, скажу, почему? Сказать? А я скажу! С огромным удовольствием! — Терренс расставляет руки в бока и приподнимает голову, будто бы издеваясь над бедной Ракель и совсем не жалея ее. — Да потому что они тоже считают тебя виноватой! Виноватой в том, что теперь им приходится оглядываться по сторонам каждую минуту, дабы не попасться на глаза Саймону или его сообщникам, которых у него может быть огромное количество.

— Я тебе не верю! — с подступающими к глазам слезами вскрикивает Ракель, обеими руками вцепившись в свои волосы. — Они не могли так меня жестоко предать!

— Хочешь не верь, но Наталия и Анна сами обо всем мне рассказали, — скрестив руки на груди, более спокойно отвечает Терренс.

— Закрой свой рот… — сквозь зубы цедит Ракель, довольно тяжело дыша. — Закрой свой рот! И БОЛЬШЕ НЕ РАСКРЫВАЙ ЕГО! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ СЛЫШАТЬ!

— Они рассказали мне, что Саймон подтвердил тот факт, что у тебя есть проблемы с головой, и ты опасна для людей, — с гордо поднятой головой заявляет Терренс.

— Ах, значит, теперь я еще стала для всех вас больной? Истеричкой!

— Он всегда это знал. И предупреждал меня о том, что с тобой лучше не связываться. Потому что ты больна, и тебе надо лечиться.

— У меня с головой все в порядке, — грубо заявляет Ракель. — Ладно, вы решили обвинить меня в том, что происходит. Но не смейте делать из меня сумасшедшую!

— А никто и не делает. Ты и есть сумасшедшая.

— Я НЕ СУМАСШЕДШАЯ! — во весь голос вскрикивает Ракель. — НЕ БОЛЬНАЯ!

— Эй-эй, ты тут не ори на всю округу! А то вдруг соседи решат вызвать скорую, чтобы тебя увезли в дурку и накачали успокоительными.

— Не смей говорить, что у меня проблемы с головой, — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — Не смей… А иначе ты сильно об этом пожалеешь.

— А знаешь, я думаю, что в этом есть доля правды… Большая доля. И уже сейчас ты это демонстрируешь. Осталось только представить перед своими подружками во всей красе, чтобы они уж точно поверили Рингеру.

— Закрой свой грязный рот, подонок… ЗАКРОЙ!

— Кстати, а сколько соков ты выпила у своей семейки из-за своих истерик? — продолжает издеваться Терренс. — Сколько нервов они потратили на такую больную дуру, как ты?

— Я НЕ БОЛЬНАЯ!

— Не удивительно, что они так хотели поскорее сбагрить тебя какому-нибудь мужику. Ибо они уже устали бороться с твоими истериками. И понимают, что бесполезно тратить бабки на клиники, потому что тебе это все равно не поможет.

— Да чтобы у тебя засох язык… — сквозь зубы цедит Ракель. — Чтобы ты заткнулся раз и навсегда…

— Да уж… Ничто в этом мире не происходит без причины. Даже тот скандал, когда тебя якобы унизили незаслуженно. Рингер вовсе не врал. Он пытался рассказать всем правду. Которой, к сожалению, никто не поверил.

— Незаслуженно? НЕЗАСЛУЖЕННО? — Ракель резко разворачивается к Терренсу лицом и уставляет на него свой ледяной взгляд, начав активно жестикулировать. — Значит, это я, черт возьми, виновата в том, что Саймон оклеветал меня? Виновата в том, что он заставил всех думать, что я — больная истеричка?

— Очень жаль, что я не слушал этого человека, когда он говорил мне, кто ты есть на самом деле, — уверенно говорит Терренс. — Уж мне бы точно не пришлось страдать… И с моей матерью все было бы хорошо.

— Серьезно? — ухмыляется Ракель. — Ты веришь тому лживому проходимцу? А не мне?

— Теперь я верю ему! И твои подруги тоже не сомневаются в том, что он говорил правду. Саймон привел очень убедительные аргументы, которые доказывают, что стоит кому-то связаться с тобой, то ему станет очень плохо.

— Ха, значит, ты уже забыл, как яро доказывал мне, что не верил этому мерзавцу и осуждал его выходку по отношению ко мне? — Ракель расставляет руки в бока, слегка прищурив глаза. — Забыл, как по его вине пресса поливала меня грязью? Забыл, как эта сволочь ловко настроила всех против меня?

— Если бы кто-то еще раз вернулся к той истории, я бы с радостью рассказал ОЧЕНЬ МНОГО всего интересного, — сухо заявляет Терренс.

— Это не правда! НЕ ПРАВДА!

— Да… — Терренс презрительно осматривает Ракель с головы до ног, пока та довольно тяжело дышит и крепко сжимает руки в кулаки. — Похоже, что история с твоими родителями повторяется… Твоя мать в свое время психанула и доставала твоего отца своими бесконтрольными истериками. Вот и ты идешь по ее пути и хочешь достать меня.

— Что? — широко распахивает глаза Ракель. — Причем здесь моя мама и мой папа?

— А притом, что твой папаша бросил ее из-за того, что она довела его. Твоя мамаша была больная на голову и всех изводила своими истериками. Неудивительно, что у него закончилось терпение. Жить с такой женщиной было бы подобием ада.

— Не смей говорить такое о моей маме, — угрожает Терренсу пальцем Ракель. — А иначе ты пожалеешь об этом.

— Что, хочешь сказать, что я вру? Что Саймон врет? Что его знакомый, который хорошо знал об истериках твоей матери, врал?

— Заткнись… Заткнись, а иначе я придушу тебя собственными руками.

— Что, неприятно слушать? — ехидно усмехается Терренс. — Привыкла, что все тобой восхищаются? Пытаешься упорно доказать всем, что ты чего-то стоишь? Хочешь постоянно слышать хвалебные оды?

— Не могу поверить… — Ракель слабо качает головой. — Не могу поверить, что ты так легко забыл обо всем, что когда-то говорил и обещал. И не могу поверить, что ты хочешь выставить меня психованной идиоткой, у которой якобы поехала крыша.

— Да, а ты сейчас разве не ведешь себя, как психованная? — удивляется Терренс. — Орешь, как потерпевшая… Руками машешь… Глаза сейчас из орбит выскочат…

— Ах, это я ору и руками машу… — громко возмущается Ракель. — А себя ты не хочешь замечать? Не хочешь помнить, как ты прибежал сюда с бешеными болтами и начал орать на меня! Обвинять в том, что все происходящее — это моя вина!

— Ты и так прекрасно знаешь, что все это происходит по твоей вине. И к тому же, сама недавно винила себя в этом. Правда сейчас почему-то забрала свои слова назад и винишь во всем своего неподражаемого Саймона.

— А может, все происходит по твоей вине? Что если ты сам решил избавиться от меня и испортить мне жизнь к чертовой матери? Я уже надоела тебе, но ты не знаешь, как от меня отделаться! И