Личная помощница ректора - Анна Одувалова

Следующие полчаса были самыми жуткими в моей жизни. Я действительно приготовилась умирать, так как вырваться из цепкой хватки Като не получилось и никаких гениальных идей по поводу собственного освобождения в голову не пришло. Бывшая подруга все же сумела меня распять на холодном полу — тонкая простынка не в счет, расставила свечи и принялась листать толстую книгу в поисках нужного заклинания. Вид при этом у Като был действительно безумный — рыжие волосы висели неопрятными, спутанными клочьями, глаза лихорадочно блестели. Взывать к ее здравому смыслу было глупо — не достучишься. Если в ней и осталось что-то разумное, то я обнаружить это не смогла. У Като крыша поехала основательно, и сумасшествие прогрессировало. Странно, что никто не заметил этого раньше.

— Вот что за невезение! — шипела она, дрожащими руками пытаясь вырвать из книги листок. — Как я могу читать текст заклинания и одновременно убивать тебя, а, Мира? Не получится! Это очень неудобно!

Я не знала, что ответить. Да и не хотела вмешиваться в монолог Като. Но сложности, возникшие у нее, радовали — они продлевали мне жизнь.

— А давай, Мирочка, читать будешь ты? — Като предложила это на полном серьезе. И в ее глазах светилась надежда.

— Ты предлагаешь мне очень странную вещь… — Я подбирала слова осторожно, стараясь не разозлить ее больше, но в то же время донести всю нелогичность ситуации. — Я не собираюсь облегчать тебе процесс собственного убийства. Като, ты нездорова!

— Вот ты всегда была эгоистичной стервой, Мира! — огрызнулась бывшая подруга и надулась. — Тебе сложно, что ли? Просто прочитать несколько корявых фраз на тарабарском языке! И все! Нет, как же! Мы слишком гордые! Ну и как хочешь! Это в тебя лезвие будет входить криво!

Похоже, она настолько тронулась умом, что реально не понимала, почему меня огорчает факт скорой кончины и с какой это стати я не желаю помочь ей в благом деле.

— А давно ли ты заделалась магом? — Мне ничего не оставалось, кроме как продолжить давление. — Я всегда считала: для того, чтобы провести ритуал, нужно обладать силой и необходимыми навыками. Этому не учат в управленческом университете.

— Это все сказки, Мирочка, про навыки и обучение. А сила у меня есть. Совсем чуть-чуть — передалась по наследству от бабушки, но для проведения ритуала хватит. Говорю же: я старательно готовилась к этому дню.

Она зашла ко мне, внутрь криво нарисованной мелом пентаграммы, и присела рядом на пол, нежно погладив меня по щеке.

— Главное — правильно тебя убить, чтобы ты больше не могла портить мне жизнь.

— Я не портила тебе жизнь! Я три года даже не представляла, где ты и что делаешь! Я благодаря твоему подарочку разгребала свои проблемы!

— Вот, видишь, ты какая. — Като сокрушенно покачала головой. — Даже не вспоминала обо мне, а ждешь снисхождения! Нет, не выйдет. Ну что же, приступим. — Она улыбнулась и занесла руку с ножом, но читать корявое заклинание и одновременно втыкать в меня нож у нее не вышло. Като надавила мне острым лезвием куда-то в район солнечного сплетения, я не выдержала и заорала, бывшая подруга сбилась, нож скользнул и оставил неглубокую, но болезненную царапину.

— Да что с тобой происходит, Мира?! — возмутилась сумасшедшая. — Неужели ты не можешь полежать спокойненько? Я не хотела прибегать к крайним мерам, но теперь…

— Каким? — взвыла я, чувствуя, как по щекам катятся слезы. — Отпусти меня, Като! Я тебя умоляю, отпусти! Я действительно не сделала ничего плохого.

Как там мне говорил лич? Смерть будет ранней и глупой? Но не такой же!

Я забилась в путах, пытаясь вырваться, и закричала что есть мочи. Сейчас я уже не анализировала, кто именно прибежит мне на помощь и сумею ли я сбежать, даже если освобожусь.

— Не вопи, Мира! — Като от меня отмахнулась и достала откуда-то из необъятного кармана несвежую тряпку.

— Не надо! — заорала я, сообразив, что именно собирается сделать сумасшедшая, но было поздно. Като прижала меня коленом к полу, схватила за волосы, чтобы я не могла мотать головой и, несмотря на все мои попытки вырваться, заткнула рот кляпом. Я рассадила себе затылок, так как не сдавалась до конца, и ободрала губу, но все равно проиграла и в этой схватке.

— Вот, так-то лучше! — очень холодно и по-деловому заметила она. Взяла листочек и отошла с ним в угол, пояснив зачем-то для меня: — Пожалуй, лучше выучу наизусть. Так надежнее и удобнее. — Наверное, она все же нуждалась в собеседнике. Я так и не могла понять, зачем она невольно ищет у меня одобрения. — Знаешь, Мира, — продолжила Като, — я еще никогда не протыкала ножом живого человека. В книге все очень подробно описано. Куда ставить нож, как давить, чтобы жертва не умерла сразу же, а долго истекала кровью. Говорят, это обязательное условие. Смерть должна быть долгой и мучительной. Но, оказывается, это непросто! Нужно применить силу. Представляешь, у меня вряд ли получится вонзить нож так одной рукой! А вторая занята листочком. Поэтому полежи еще немного, а я пока выучу заклинание.

Като все это говорила тихо и дружелюбно. В ее голосе не было злости, и это пугало сильнее всего. Она ведь все для себя решила, а я теперь даже говорить с ней не могла. Лежала, ревела и прощалась с жизнью, которая только-только начала налаживаться. И даже без моего везения все шло неплохо. Это же не проклятие, значит, и снимать ничего не нужно. Просто была раньше везучая девочка Мира, а стала везучая девочка Като. Мира же начала коллекционировать неприятности. И ведь я с этим свыклась и нашла своего ректора. Жаль, что не получится узнать, куда и зачем он ушел с утра пораньше.

Знакомую пушистую тень я заметила совершенно случайно и мгновенно воспрянула духом. Если шушель вернулся, то, значит, он не настолько обделен интеллектом, как о нем поговаривают. Он вспомнил обо мне и пришел. Вопрос — зачем? И будет ли помогать? И если да, то как именно? Като сосредоточенно шевелила губами и зубрила заклинание, поэтому никого и ничего вокруг не замечала, а шушель выбрался из угла, очень по-деловому прошелся вдоль пентаграммы и помочился на каждую из свечей. Я старательно пыталась отвернуться и молилась, чтобы не попало на меня. Воняло отвратно! Огоньки с шипением гасли один за другим.

Если бы твареныш при этом не хихикал так мерзко, Като бы, пожалуй, его и не заметила, увлеченная своим занятием, а так всполошилась, подскочила и с воплями кинулась за мелким пакостником, пытаясь достать его длинной палкой, подобранной где-то тут же среди сваленного в углах хлама. Шушель, как ни странно, не пытался сбежать, он, распушив хвост, сиганул Като на голову, потоптался под вопли, выхватил из рук моей мучительницы листок с заклинанием и демонстративно сожрал, причмокивая и отплевываясь.

Като завопила, отодрала смачно рыгающего твареныша от прически и с гневным воплем швырнула о стену. Я бы заорала, но не могла. Шушеля было дико жалко, он хоть и мерзавец, но свой, привычный, и пришел ко мне на помощь. Впрочем, я шушеля недооценила. Вместо того, чтобы удариться о стену, он растворился в ней с чавкающим звуком. А через пару минут появился в другом углу комнаты.