Драконов не кормить - Ирина Лазаренко

Зима всегда начиналась одинаково: эльфов и Хороших Драконов собирали во дворе замка, где Теландон произносил перед ними краткую речь. Суть её была такой: все мы славно потрудились в этот год. Знайте, что эльфы помнят о своей роли и ответственности: помогать драконам находить смысл в жизни, находить смысл в служении науке, находить смысл в улучшении мира вокруг. Зимой, как все вы знаете, не для всех находится дело, но эльфы очень просят драконов не расстраиваться, ведь весной начнётся новый год и принесёт новые возможности для всех. Еще раз позвольте заверить, что эльфы горды возможностью вести драконов путём осознанной и полезной жизни. Спасибо за внимание, желающие могут впасть в спячку.

На три зимних месяца драконов забирали из Айялы: нечего там делать, только лапы студить и сподручников морозить попусту. С теплиц Корзы снимали рамы со стёклами, а скорбно торчащие рёбра рам накрывали мешковиной. Стволы деревьев мельроки тоже обёртывали мешковиной. А потом начинал падать снег, и Айяла превращалась в бесконечное белое безмолвие, в полную чашу белого безмолвия, и только по краям, далеко-далеко от замка, виднелись края этой чаши – сутулые шапки заснеженных граничных холмов. Лишь изредка белую бесконечность прорезали бредущие гуськом точки: сподручники шли сбросить снег с мешковины, накрывающей теплицу, или вместе с Коголем брели к драконьему кладбищу, чтобы опустить прах умершего дракона в одну из выкопанных с осени ямок.

Некоторых драконов отправляли на юг, в людские земли, малоснежные и мягкие, а также в Сейдинель – домен хоть и северный, но тёплый: он далеко выдавался в море, и неподалёку от его берега проходила петля тёплого морского течения, а от ветра Сейдинель защищал горный «карман».

В Донкернасе ледяные драконы с осени готовили подполы для хранения продуктов, которые надлежало запасать в сезоне горького мёда. Зимой драконов таскали по большим поселениям – помогать в устройстве ледяных городков и горок: ажурных украшений из замёрзшей воды эльфы ни за что бы не сделали даже магически. К тому же зима – время меховых ярмарок, и очень полезно в преддверии ярмарки завести себе площадь с «драконьими горками»: в такие места народ съезжается охотнее, подле горок непременно устраивают театрализованные представления и продают «драконьи» сувениры. Одна группа эльфов возила по городам Донкернаса драконов, Уэссаххнура и Сххеакка, другая группа ездила по поселениям с драконицами – Яэлошштой и Жэхштанной.

– А ледяной дракон может замёрзнуть? – спрашивал у всех в Донкернасе Янеш Скарлай и по обыкновению радостно гыгыкал над своими шутками. – Их ведь увезли в самую зиму!

Была работа и для снящих ужас: на весь белый сезон троих драконов селили неподалёку от резиденции владыки домена, в семействе которого многие страдали зимней бессонницей. К дядьям владыки бессонница приходила от зимнего обострения суставных болей, у жены и матери никаких недугов не было, однако зимой эти эльфки спали мало и беспокойно, отчего делались ворчливы и плаксивы сверх меры. Сам владыка в белый сезон маялся изнурительными ночными кошмарами.

Обычно в его зимнюю резиденцию эльфы привозили Яшуммара, Шатэмаат и Кьярасстля – приятеля Рратана, сбежавшего от эльфов в Чекуане. Теперь его нужно было заменить или же постараться обойтись двумя драконами. И как-то между прочим в преддверии сборов Оссналор сообщил своему семейству, что Кьярасстля, потерявшего драконий облик, давно изловили в Ортагенае при попытке пробраться на корабль, идущий в Кеду, и немедленно повесили.

– Как бывает и будет со всяческой бегучей тварью, – приговаривал потом Янеш Скарлай, не иначе как пытаясь проверить, что бывает с чрезмерно разговорчивой тварью, запертой в одном замке со взвинченными драконами.

После долгих споров и пререкательств третьей отправили Даарнейрию. С ней образовалась невнятная и длительная заминка, эльфы отчего-то не хотели отсылать эту драконицу из Донкернаса, но выбор был невелик: из Хороших снящих ужас драконов оставались только она и Хашэсса. Хашэсса не подходила: владыка требовал, чтобы драконы пребывали в человеческом облике, Хашэсса же в ипостаси женщины ощущала себя неловко и скрывала неуверенность за столь яростным и нелепым кокетством, что терялись даже видавшие виды сподручники. Прислать такое чудо в резиденцию владыки – значит обеспечить Донкернасу длительную головную боль с массой неприятнейших побочных эффектов. А отправлять на всю зиму двух драконов бороться с бессонницей целого семейства – неплохой способ довести драконов до магического истощения и гибели. Таких случаев немало было в первые годы после того как драконы дали Слово эльфам, и те отнюдь не хотели повторять старых ошибок.

Какой толк от мёртвых драконов?

Слышащих воду таскали по домену Йеруш Найло и Льод Нумер. Обыкновенно с ними ездили Уррайстрард или Тейраанэлиа, или Гружвэуаурд, и все они возвращались измотанными и злыми. О Йеруше рассказывали много мрачных историй, причём драконы, опасаясь шпионских ушей, нередко сами себя обрывали на полуслове, отчего истории эти казались ещё более мрачными, а потом додумывались в головах других драконов до поистине ужасных.

– Сначала он сидел, – чуть задыхаясь от возмущения, рассказывала Тейраанэлиа, – сидел, чёркал на дощечке, а потом как примется качаться туда-сюда, качается и подвывает, качается и подвывает! Как собака бешеная! А глаза такие: свёрк! свёрк! А потом как расхохочется, как побежит к своей дощечке опять! А потом как вскочит, как выхватит нож – и как бросится на меня!

Тейраанэлиа зажмуривалась сильно-сильно, потом открывала глаза и, пыхтя, демонстрировала окружившим её драконам след от глубокого пореза на пухлом плече.

– И как начнёт орать Льоду: «Водный бала-анс! Объем жи-идкосте-ей!», и прям так: «Жи-идкостей, ау-у-у!» ещё про какой-то метраволизм, а Льод на него только глаза таращит, а я так перепугалась, а он всё орал и орал!

– По-моему, это след когтя, а не кинжала, – поджимала губы эфирная драконица Ятуа, внимательно рассмотрев порез на предплечье Тейраанэлии.

Та одёргивала рукав и упирала руки в бока:

– Ты чего это хочешь сказать?

Ятуа улыбалась, едва заметно, холодно. Эта драконица вела себя и говорила так, словно её вырастила Хшссторга, – впрочем, кто уже помнит: может, так и было.

– Хочу сказать, что ты как будто подралась с белкой в лесу. Что ты с ней не поделила, вкусные орешки?

С похожих мелких перепалок начиналось множество ссор посерьёзнее. Старейшие драконы могли бы их пресекать, находись они в спальном крыле, но Оссналор по своему обыкновению ошивался где-то с эльфами, Вронаан зимой делался настолько вялым, что почти впадал в спячку, забиваясь, как поговаривали, в одну из нежилых комнат. Моран и Хшссторга гоняли отвары в «логове», как они называли свою любимую комнату с чайниками, чашечками и сладостями. Комната эта была как бы эльфской, но распивающего отвары эльфа там никто не видел последние лет сто восемьдесят. Драконицы тоже чувствовали себя вялыми в холодное время года, потому обыкновенно соизволяли оторваться от печений и горячего питья, лишь когда в комнату начинали ломиться сподручники с сердитым «Уймите своих придурков, сегодня ещё один в машинную загремел! Мы им кто, няньки?».