Заряженные кости - Джеймс Суэйн

— Да. И теперь у тебя появилась такая возможность.

Она захохотала. Смех получился хриплым.

— Это значит, что ко мне пришла удача. Это значит, что прежняя Люси Прайс вернулась.

Яйца танцевали рок-н-ролл у него в желудке. Валентайн вытер губы бумажной салфеткой и встал. Момент истины приближался, и он почувствовал, что колени трясутся.

— Есть разговор, — сказал Валентайн.

Люси подобрала деньги с пола, сложила в пакет и выпрямилась.

— О чем?

— У меня к тебе просьба.

Она посмотрела на него мечтательно.

— Проси что угодно.

— Войди в программу «Анонимные игроки» и начни посещать занятия. Они собираются каждый вечер. Тебе нужно справиться с этой проблемой.

Эффект был такой, словно он ударил ее по лицу. Люси попятилась, пока не уперлась в стойку, глядя на него как на злейшего врага.

— С чем справиться? О чем ты?

— С тягой к игре. Это проблема, ты не можешь себя контролировать.

— Кто тебе сказал, что у меня есть проблема?

— Я это говорю.

— А ты что, специалист? Психиатр?

— Я почти всю жизнь работаю в казино. Могу узнать патологического игрока с первого взгляда.

— Мне просто не везет. Как и многим другим.

«Нет, — подумал Валентайн, — ты в отчаянии». Именно поэтому она и поддалась на уговоры Фонтэйна стать подсадной уткой. В глубине души Люси, наверное, понимала, что условия сделки уж слишком хороши для нее. Но ее трудности затмили разум.

— Тебе нужна помощь, — настаивал Валентайн.

— Пошел ты к черту со своими нотациями, — огрызнулась она.

— Но я хочу помочь.

— Не надо. Проваливай.

— Прошу тебя. Сделай это ради меня.

Она покраснела и в ярости затрясла головой. Это была уже не та Люси, которую он знал. Перед ним стояла картежница. Валентайн достал из кармана открытку, которую нашел в своем номере, и прислонил ее к тарелке. Потом посмотрел на Люси.

— Я ухожу.

— Ты и деньги заберешь?

— Они твои.

Она пересекла кухню, подозрительно косясь на него, и схватила пакет с яростью матери, выдергивающей своего ребенка из ревущего потока. Валентайн ждал, оставаясь оптимистом в вопросах, которые касались дел сердечных.

— Прощай, — ответила Люси.

Яростный стук в дверь вывел Мейбл из глубокого сна. Она оторвала голову от подушки и обнаружила у себя на груди молчащую телефонную трубку. Рядом лежал блокнот, в который она записала то, что накануне вечером продиктовал доведенный до отчаяния хозяин казино. Неужели она задремала, пока он с ней беседовал? Честно говоря, Мейбл не помнила этого.

Выбравшись из постели, она накинула халат и зашлепала босиком по холодному деревянному полу.

— Не гони лошадей! — крикнула она и пошла в ванную.

Через минуту Мейбл приоткрыла входную дверь. На крыльце стояла Иоланда, одетая так, словно собиралась в путешествие. В руке она держала чемодан. Мейбл распахнула дверь.

— Воды отошли?

Иоланда покачала головой.

— Нет. Но уже пора. Не подвезете меня?

— Схватки начались? — спросила Мейбл, выезжая задом от дома.

— Нет, все в порядке.

— Тогда чего…

— Просто я знаю.

Почти все жители Флориды по воскресеньям ходят в церковь. Поэтому на дорогах в Палм-Харбор творится что-то невообразимое. Мейбл гнала на пределе разрешенной скорости, свернула на 60-е шоссе и направилась на запад через дамбу.

— Да откуда ты можешь знать? — не унималась она.

Иоланда отпила воды из бутылки.

— Мама сказала, что мне приснится сон. К моему дому подъедет грузовик. Водитель откроет багажник. Он будет набит яблоками. И я почувствую их аромат во сне. Если яблоки зеленые — родится мальчик. Если красные — девочка.

— И сегодня тебе приснился такой сон?

Иоланда приподняла брови и улыбнулась. Она умела передавать свои мысли, не произнося ни слова. Мейбл взяла Иоланду за руку и сжала ее.

— Какого они были цвета?

— Красного. У нас будет девочка.

Иоланда выбрала больницу Святого Иосифа, которую все называли коротко «Сент-Джо». Она была далековато, но Иоланда навела справки и узнала, что эта больница — самая лучшая в городе. К тому же она нашла отличного врача, седого русского с нервным тиком в глазу и нежнейшими руками. Именно этим рукам, по ее решению, предстояло вывести ребенка в этот мир.

— Ты с Джерри говорила? Он знает? — спросила Мейбл, когда до больницы оставалось несколько миль.

— Он со вчерашнего дня не звонил.

— А-а.

Мимо с воем пронеслась «скорая помощь», и движение остановилось. Мейбл посмотрела на Иоланду и заметила, что у нее дрожат уголки губ.

— Что случилось, милая?

— Я вам не весь сон рассказала.

— А что там еще было?

— Водитель дал мне яблоко. Я пошла в дом показать Джерри. А его не было. И одежды и всех его вещей тоже. Он как будто исчез.

Движение возобновилось. Мейбл нажала педаль газа, взяла Иоланду за руку и не отпускала до самой больницы.

Амин затормозил на дорожке у школы Барта Калхуна и увидел в гараже коричневатый пикап своего учителя. Калхун не производил на него впечатление человека, который проводит воскресное утро в церкви. Он заглушил мотор и сделал несколько глубоких вдохов. Эта часть нравилась ему меньше всего. Калхун помог ему. Но куда же деваться.

Амин окинул улицу взглядом. Район не был еще застроен полностью, и ближайшее здание стояло в четверти мили от школы. Он открыл дверцу и покосился на Паша. Младший братик выглядел испуганно.

— Обещай, что не подведешь меня.

Паш тупо смотрел на приборную доску, как загипнотизированный.

— Отвечай, велел Амин.

— Не подведу, — прошептал Паш.

Амин посмотрел на заднее сиденье, где лежал Джерри, по-прежнему связанный и с кляпом во рту.

— А с ним что?

— Останется здесь.

— А если попробует смыться?

— Я посигналю.

У Паша подрагивали губы. Амин положил руку на его колено.

— Скоро конец этому путешествию. И начало другому.

Амин хотел выйти, но поймал в зеркале взгляд Джерри. Обернувшись, он со всей силы ударил его кулаком в живот. Джерри свернулся как эмбрион. Кляп заглушил его стон. За последние два года Амин убил пятерых, чьи паспорта присвоил. Последние минуты их жизни разнились — одни испражнялись под себя, другие плакали как дети.