Рапсодия в стиле mort - Карина Тихонова

Мысль была жуткой и одновременно притягательной, как большинство кошмаров. Даша перешла из кабинета в зал и осторожно, как кошка, заглянула в отмытое до блеска стекло. Так и есть. Гостиная расположена над фасадом здания, а там ничто не задержало бы падение тела. Даже козырька над вращающейся стеклянной дверью и то нет.

Она снова ощутила, как внизу живота все поджалось. Неприятное ощущение, которое возникает в машине на большой скорости и… при полете с четвертого этажа. Даша быстро отвернулась и на всякий случай наполовину задернула плотную штору.

Из ванной по-прежнему доносился ровный шум воды. Даша заказала завтрак, переоделась в джинсы со свитером и вернулась в кабинет. Обратно ее привело все то же кошачье любопытство: Арсений забыл выключить компьютер.

«Это некрасиво», – подумала Даша и села за письменный стол. Экран, работающий в энергосберегающем режиме, смотрел на нее загадочным темным глазом. Она давно заметила, что Арсений всегда отключает сетевой шнур и работает только с заряженной батареей. Наверное, так ему лучше пишется.

Она протянула руку, чтобы оживить монитор, и тут же ее опустила. Нет, это больше, чем некрасиво. Это все равно, что без спроса вломиться в неприбранную чужую душу. «Я ни за что этого не сделаю», – велела себе Даша.

«Только одну страничку, – подтолкнул ее провокатор внутри. – Просто, чтобы почувствовать язык. Изменился он за столько лет или нет. Чисто профессиональный интерес. Ну, давай, не трусь. В конце концов, книги пишутся для того, чтобы их читали».

Она быстро, чтобы не передумать, дотронулась до клавиши пробела. Экран отреагировал мгновенно: засветилась белая страничка, заполненная плотными черными строчками. Последняя страничка, как указывала нумерация в нижнем углу монитора.

«… вот он опять остался в стороне. Настя считала, что Арсен прячется от настоящей жизни, от «реальности», как она ее называла, не понимая одного: мысли о случившемся сорок лет назад не оставляли его в покое никогда. Арсену вовсе не нужно было ходить на кладбище, чтобы ощутить присутствие матери. Она была рядом именно потому, что Арсен не видел ее мертвой.

Пять лет назад Нина заказала ему короткий рассказ для новогоднего выпуска журнала. Условие одно: в центре внимания должна быть женщина. Арсен никогда не считал себя мастером в области малой литературной формы, однако не удержался от эксперимента.

Сюжет получился совсем не новогодний: дама, не в силах перенести предательство любовника, выбрасывается из окна своей квартиры. Это были размышления Арсена на личные темы, но он постарался, чтобы публика об этом не догадалась. Героиня рассказа была успешной состоятельной бизнес-леди, одинокой и – прошу заметить – бездетной! Главная претензия Арсена к матери заключалась в том, что та предала своего ребенка. Его персонаж в этом преступлении был неповинен.

Да, мрачный сюжет, но Арсену казалось, что он проделал неплохую работу и честно изобразил нервный срыв. Нина, прочитав рассказ, передернула плечами: «Наверное, это хорошо, но все эти взаимоотношения и самокопания… Боже, Сеня, что за банка с червями!»

Арсен и сам прекрасно понимал, что невозможно положить читательницам под новогоднюю елочку подсокращенную версию «Анны Карениной». Однако слова жены привели его в ярость. «Банка с червями, Нина? Это же твоя любимая реальность, в которой ты призываешь меня жить изо дня в день, от слова до слова, черт побери! Никаких фантазий, никаких иллюзий, правда и ничего, кроме правды! Неужели ты этого не заметила, ты, профессиональный филолог, мать твою!»

Позже Арсен понял, что рассказ был всего лишь попыткой выбросить из сердца глубоко сидящую обиду. Если бы мать погибла, пытаясь перепрыгнуть с самолета на розовое облако, он бы ее понял. Но она принесла себя в жертву реальности – той самой реальности, которую всегда искренне ненавидела. Знакомый врач сказал страшную вещь. Почти каждый самоубийца в глубине души хочет, чтобы его спасли. Можно откачать человека, наглотавшегося таблеток. Можно спасти человека, перерезавшего себе вены. И лишь тот, кто окончательно избрал смерть, решается на прыжок с верхнего этажа. Мать не хотела, чтобы ее спасли, она решила свою проблему кардинально, раз и навсегда. Когда Арсен об этом думал (а думал он об этом почти постоянно), границы двух миров – реального и виртуального – сходились в узкую полосу, острую, как лезвие бритвы.

«Да как ты посмел убить такого замечательного мистера Холмса!» Слова, написанные почтенной викторианской леди, смешивались с буквами, вырезанными в глубине больной души Арсения: «Да как ты посмела себя убить!» Ведь, в отличие от виртуального мира, в реальности операция воскрешения невозможна…

Чья-то рука резко захлопнула крышку ноутбука. Даша подскочила в вертящемся кресле.

Арсений выглядел намного лучше, чем полчаса назад. Причесанный, чисто выбритый, пахнущий хорошим мужским парфюмом. Но воспаленные красные глаза смотрели на Дашу с такой ненавистью, что она содрогнулась.

– Я… я только взглянула, – забормотала она сбивчиво.

– Убирайся, – приказал Арсений сквозь зубы, не обращая внимания на ее жалкий лепет.

Даша выбралась из-за стола, виноватая и глубоко несчастная. В зале слышалось позвякивание столовых приборов. Выходит, горничная привезла обед, а она даже не услышала стук в дверь, так увлеклась… подглядыванием. Муки совести усилились, но одновременно Даша испытала облегчение. Она не подозревала, что тихий интеллигентный Арсений может смотреть таким взглядом. Присутствие постороннего человека сейчас было очень кстати. Кто знает, не способен ли Арсений на рукоприкладство? Пусть даже она это заслужила.

– Прости меня, – сказала она тихо.

Арсений не ответил. Сел за стол, выключил ноутбук, отвернулся к окну. Даша заметила глубокие темные провалы под его глазами.

– Я виновата, – признала она. – Не сдержала любопытства. Арсений, я сама ненавижу, когда кто-то читает мою корреспонденцию из-за плеча. – Даша вспомнила Сашку и его дурные привычки. – Больше это не повторится, честное слово. – Арсений по-прежнему молчал, и она не выдержала: – Скажи хоть что-нибудь! Обругай меня, только не молчи! Нам еще две недели вместе жить!

Еще минуту Арсений, сжав губы, смотрел в окно. А потом вздохнул и взглянул на Дашу. Выражение ярости ушло из его глаз, они снова стали печальными.

– Ладно, проехали. Просто это очень личное, – Арсений положил ладонь на черную крышку ноутбука, – и я пока не знаю, что останется в конечном варианте. – Даша кивнула. – Терпеть не могу, когда лезут в душу. – Даша кивнула. – Больше так не делай.

– Никогда! – пообещала она искренне. Уши полыхали, словно обожженные морозным ветром.

– Ладно, – повторил Арсений и встал из-за стола. – Пойдем пообедаем.

Горничная закончила сервировать стол. Убрала грязные тарелки, постелила свежую скатерть, расставила блюда под термоколпаками. На Дашу она бросила короткий любопытный взгляд и тут же потупилась. Это смущение напомнило о вчерашнем репортаже в «Городских новостях».