Возвращение в Тооредаан-2 - Егор Дмитриевич Чекрыгин

некоторую сумму на плату вашим людям. Нам остается только обговорить сумму. Понимаю, что дешево ваших людей купить не удастся. И понимаю, насколько сложна и опасна задуманная вами операция. Но думаю, мы сможем договориться.

…Ну вот — пришлось договориться. Да и что там самому себе врать? — Уже придумывая план, я сразу примерял его на себя и своих людей, потому как, во-первых, — без них, шансов на его удачное исполнение было немного. А во-вторых…, ну серьезно — думаю не открою страшную тайну, если скажу что не будь во мне некоторый избыток этакого здорового авантюризма, — пошел бы я служить в спецназ специализирующийся по параллельным мирам? Сунулся бы вслед за беглецами за границы безопасности Зоны-1? А попав в совершенно чужой мир — смог бы оказаться сейчас там где я есть, или в лучшем случае, прибился бы к какому-нибудь кочевому племени в Дааре, работать младшим помощником уборщика козьих какашек? А то, что я вечно недовольно брюзжу об опасностях и прочем, — в Спецкомплексе с нами грамотные психологи работали, и все положительные и отрицательные черты наших характеров, каждому по отдельности, аккуратно по полочкам разложили, и подсказали как их использовать в той или иной ситуации. Если грамотно подойти к делу, то даже наши пороки можно на пользу употребить. Ту же лень, которая подсказывает нам наиболее рациональные и наименее энергозатратные способы решения проблемы, главное — научиться ее обуздывать в остальное время, этому нас тоже учили. То же касается например и страха, жадности, пофигизма-раздобайства, или моего избыточного авантюризма. В общем, как раз сейчас пришла пора дать ему волю. А для этого, мне, в первую очередь, надо было найти союзников среди своих подчиненных. Почему? — Из общения с ними, и по комментариям Одоссиака, я уже понял, что по сути, жители провинции Квад-ал-ахара есть те же самый удихи. Только не стоит им об этом прямо говорить, а то и прирезать могут. Началось все еще чуть ли не тысячу лет назад, с чуть разных толкований общей религии, потом подключилась политика, и пошло-поехало. Теперь два народа говорящих на одном языке, имеющих общих предков, и ведущих схожий образ жизни, поющих одни и те же песни и даже смеющиеся над общими шутками, считают себя злейшими врагами. Что особенно усилилось, когда удихи смогли таки подямять под себя квад-ал-ахаров. Даже став частью одной, весьма успешной державы, квад-ал-ахарцы не перестают время от времени устраивать бунты, и получать за это по сопатке. …В общем — если эти ребята не найдут способа примириться, все это кончится гибелью одного из народов, и что-то мне подсказывает что это будут отнюдь не удихи, а скорее мои нынешние подчиненные-союзники. Все это конечно весьма печально, но сейчас этой ситуацией надо пользоваться.

— Ну, как тут у вас дела, Кальмар? — Поинтересовался я у своего заместителя, вернувшись в форт. — Занимаетесь?

— Ага, сам видишь, Доктор Мушкет. — Кивнул он мне на плац, где наши бойцы отрабатывали приемы строевой подготовки, и экзерциции с мушкетом и протазаном, которыми я начал их грузить еще на галерах. Кальмар — молодой еще в принципе парнишка, пытался изображать солидность, в пиратском понимании этого слова, но додержать марку до конца не смог. — Гоняем народ до седьмого пота, как ты и велел. — Весело осклабившись, заявил он. — …И чего вы, начальство, никогда простому человеку спокойно пожить дать не можете?

— Ты теперь тоже начальство. — Оборвал его я. — Так что запомни, — от грязи, у доверенного твоему попечению личного состава, заводятся клопы, а от безделья — проблемы! И что самое обидное — клопы у них, а проблемы у тебя. Так что пусть подчиненные вкалывают так, чтобы времени и силы на дурь, у них не оставалось, — и тебе спокойнее, и делу польза. Понял?

— Эк ты… Завернул кучеряво. — С уважением глядя на меня, ответил Кальмар. — Сразу видно — ученый человек! А чего там в крепости-то? Где пропадал целый день? Когда нас отсюда заберут?

— Заберут — когда наши вернутся. А пропадал…, нашел я тут возможность слегка подработать. Дело опасное, но коли выгорит, участникам хороший куш обломится, да и остальным доля перепадет, по заведенному обычаю пахарей моря.

— Тогда я в деле. — Сразу зажегся Кальмар. — А то скучно на берегу сидеть. Особенно тут — ни в кабак не сходить, ни по бабам. Загнали нас в этот форт как в клетку… Как бы насчет отпустить народ в крепость, пар выпустить?

— Там сейчас не до пара. — Усмехнулся я, прислушиваясь к грохоту очередного взрыва. — Там скорее тебе кишки выпустят. — Слышишь как гремит?

— Да мне бы только на бабу взобраться, а уж никакие громы помехой не станут. — Заржал Кальмар. — Так чё там с делом-то?

— Тебе — скорее всего «ни чё». — Обломал его я. — Ты будешь за отрядом присматривать. Не куксись, — я бы и сам остался, но… без меня там никак. Позови-ка мне командира первого капральства, разговор к нему есть. Сам потом тоже сядешь послушать, но в разговор без крайней надобности не встревай. Понял? Выполнять!

Я пристально посмотрел на явившегося по моему вызову Нааля Фор-гхеса, пытаясь понять какие аргументы скорее убедят его пойти на смертельный риск. Риск, не просто лишиться жизни. Если нас поймают, то повесят как шпионов. А эта казнь считается позорной для солдата. — Молод, примерно мой ровесник. Не особо высок, но довольно плотен, характерные кривые ноги человека, севшего на лошадь раньше, чем научился ходить. Не знаю, сам в это не лез, но кажется при разделе добытых на галере шмоток, ему отдали наиболее приличные вещи, однако все равно смотрится бывший тысячник сущим оборванцем. Сам это понимает, и видимо слегка комплексует по этому поводу. Эк, спину выпрямил и подбородок задрал, щас хребет хрустнет от напряжения. А может это оттого, что занимает сейчас подчиненное положение, и не знает чего от меня ждать? Особенно после рабской скамьи на галере. Да, пожалуй с этого и начнем.

— Я хочу поговорить с вами оу Фор-гхеса, не как командир с подчиненным, а как один благородный человек, с другим благородным человеком.

О! Кажись сработало. И напряжение в позвоночнике пропало, и в глазах что-то такое изменилось. Взгляд стал таким…, кажется, сейчас я рискую приобрести самого преданного друга в этом мире. Этот тысячник, водивший в бой отнюдь не малый, по меркам этого мира отряд, сейчас словно пес, которого обижали злые и равнодушные хозяева, внезапно столкнувшийся с лаской и заботой. — Еще есть некоторое неверие подобному счастью, но хвост уже ходит ходуном, а глаза полны обещания