Не верь, не бойся, не прощай - Сергей Майдуков

— Хорошо, не буду.

Евгений обнял Антошку, а затем ласково произнес, обращаясь к его матери:

— Мариша, тебе нужно в больницу. Сейчас я отнесу тебя в машину.

— Женя, она спасла меня… наша чудотворная икона. — Марина посмотрела на икону и улыбнулась. — Я закрылась ею. Они стреляли в меня, но она стала моим щитом. — На глазах девушки выступили слезы радости. — Пули не смогли пробить ее, понимаешь?

— Да, Мариша, — кивнул Евгений. — Это чудо.

Осмотревшись по сторонам, он заметил, что из комнаты исчезли коробки с антиквариатом.

— Все забрали… Марина, ты помнишь, кто здесь был? — спросил Евгений, взяв девушку за руку. — Ты их рассмотрела?

— Их было двое, — ответила она тихо и положила ладонь на икону. — Я рассказывала Антошке историю нашей реликвии и тут услышала голоса под окном, на улице. Я поняла, что что-то не так, поэтому велела лезть ему под кровать и не издавать ни звука, что бы ни происходило. — Она с любовью посмотрела на сына. — А сама сидела здесь и ждала. Вломившись в дом, они забежали наверх, и один из них начал стрелять в меня без всякого предупреждения.

Закрыв глаза, Марина замолчала. Евгений видел, как тяжело вздымалась ее грудь.

— Что было дальше? — спросил он. — Ты поняла, кто это был?

— Уже смеркалось, но было еще довольно светло, поэтому они не включили свет… и не увидели, что я жива. — Марина открыла глаза. — Они решили, что я мертва, и позвонили кому-то по имени Виктор Федорович.

— Значит, Боровик! — Лицо Евгения перекосилось от злости. — И о чем они говорили?

— Сказали, что, мол, дело сделано, — произнесла Марина, вспоминая, что слышала. — Что я здесь одна и меня завалили. Еще сказали, что антиквариат доставят куда положено.

— Я тоже все слышал и видел, — вмешался Антошка торопливо. — Пришли двое злых дядей. У них были пистолеты. И они хотели убить маму. — Он всхлипнул. — Но когда мама упала, я видел, что она смотрит на меня. Поэтому я не боялся.

— Ты молодец, Антошка, что тихо сидел, — похвалил Евгений мальчика, погладив по голове. — Ты спас и себя, и маму.

— Да, Антошка, — улыбнулась Марина. — Ты у меня герой.

Антошка, польщенный похвалой взрослых, разрумянился и шумно засопел.

— Готова к поездке? — спросил Евгений у девушки.

В знак согласия Марина закрыла глаза.

— Антошка, сейчас мы должны спуститься по лестнице. — Евгений подхватил Марину на руки. — Так что ты иди вперед и жди нас на улице.

Евгений решил, что Марине может быть больно, а ребенку незачем смотреть, как мучается его мама. Антошка без лишних слов побежал вниз по ступеням.

— Икона… — прошептала Марина. — Подай мне ее.

Евгений поднял икону и вручил ее Марине. Он нес девушку так бережно, словно драгоценную вазу. Иногда Марина стонала от боли. Евгений видел, как под закрытыми веками двигались ее глаза. Временами она словно проваливалась в дремоту.

— Эх, Марина, — с болью в голосе прошептал Евгений, приближаясь к входной двери. — Почему же ты меня не слушала, глупенькая?

Ее веки неожиданно распахнулись. На мгновение Евгений замер, как от разряда тока, глядя в синие глаза девушки. Посмотрев на Евгения, она потеряла сознание.

Антошка сидел рядом с Мариной сзади, гладя ее по волосам. К счастью, дача находилась недалеко от города и они быстро добрались до больницы.

— Антошка, — сказал Евгений, выходя из машины. — Останься здесь. Я отнесу маму в больницу, а потом мы с тобой уедем.

— Я хочу с мамой! — запротестовал мальчик. — Я тоже пойду!

— Понимаешь, мне придется уйти оттуда очень быстро, поэтому ты должен остаться в машине. — Евгений взял Марину на руки. — Ты же у нас молодец, правда? Не станешь капризничать?

Вместо ответа Антошка опустил глаза.

— Вот и хорошо, — кивнул Евгений и захлопнул дверь. — Я скоро приду, потерпи.

По пути в больницу Марина пришла в себя.

— Я виновата перед тобой, — тихо сказала она, открыв глаза. — Я чуть не погубила нас всех. Такая глупая…

— Забудь, — покачал головой Евгений, шагая ко входу в больницу. — Уже все позади. Об Антошке я позабочусь, так что ни о чем не думай. Тебе сейчас нужно поскорее выздоравливать.

— Я не верила тебе до конца, потому что не привыкла никому верить. — Марина прикусила губу. — Прости меня, Женя.

— Хорошо. — Евгений посмотрел ей в глаза. — Я тебя прощаю.

Евгений вошел в больницу. В полутемном вестибюле гулкие шаги отдавались эхом. Он приблизился к регистрационной стойке, за которой сидела молоденькая медсестра и увлеченно играла в какую-то телефонную игру.

— Здравствуйте! — громко сказал Евгений.

Девушка недовольно оторвала глаза от экрана, но, увидев перед собой мужчину с раненой женщиной на руках, вскочила с места.

— Что у вас? — взволнованно спросила она, схватив трубку стационарного телефона.

— Пулевое ранение. Куда можно отнести пострадавшую?

— У нас пулевое ранение, — встревоженно произнесла девушка в трубку. — Куда нести? — Она кивнула и положила трубку. — Идите за мной, — велела она Евгению.

Медсестра привела его в операционную и зажгла свет.

— Сейчас придет врач, осмотрит пациентку, — сказала она. — А я пока сбегаю за медикаментами и потом вас зарегистрирую.

Евгений положил Марину на кушетку.

— Теперь о тебе позаботятся, а я должен бежать. Пулевое ранение — это не шутка, меня могут надолго задержать, а там Антошка.

— Да, понимаю. — Марина коснулась руки Евгения. — Я хочу, чтобы теперь она оберегала тебя. — Девушка посмотрела на икону. — Возьми ее.

— Спасибо. — Поколебавшись, Евгений взял реликвию. — Она будет беречь меня и Антошку, пока тебя не будет рядом.

— Женя, я люблю тебя…

— Молчи.

Поцеловав Марину в губы, он стремительно вышел из палаты. Сейчас ему было как никогда сложно оставить ее одну, но выбора не было.

Вернувшись в машину, Евгений обнаружил, что Антошка уже спит, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Мужчина завел машину и поехал в свое временное жилище.

Евгений смотрел на огни проезжавших навстречу машин, в салонах которых можно было разглядеть лишь силуэты пассажиров и водителей. Все куда-то спешили, о чем-то размышляли, волновались. Евгений подумал, что в жизни — как на дороге. Очень часто мимо нас проносятся люди, в которых мы не успеваем вглядеться, которых не успеваем ни узнать, ни понять. Мы видим лишь их смутные очертания. Но стоит остановиться, как мы узнаем, что внутри человек, заслуживающий внимания, любви или, напротив, ненависти и презрения. Однако, пока мы не остановимся, мы не сможем разглядеть встречного.