Такая удивительная Лиговка - Аркадий Векслер

Свои «сеансы» Л.Л. Оноре проводил в присутствии врача, контролировавшего его манипуляции с пациентами. Для «освящения» процесса при массовых сеансах гипноза, проводимых для излечения от алкоголизма, «доктор Оноре» приглашал священника[31]. Гипнотические сеансы, очевидно, стали давать результаты, и молва о докторе Оноре стала быстро распространяться среди населения Петербурга. Вначале к нему приходили только алкоголики, а затем начала стекаться и более образованная публика – с другими болезнями. «На моих глазах прошло свыше 300 больных, – писал корреспондент „Петербургского листка“, – и я ни от одного не слышал, чтобы он жаловался на ухудшение своего здоровья после сеанса Л.Л. Оноре. Наоборот. Люди, которые, казалось, обречены на медленную мучительную смерть, и те говорят, что чувствуют себя гораздо лучше». Газетчик приводил всевозможные случаи чудодейственного исцеления, причем заголовки звучали таким образом: «Немая девочка начала говорить», «Излечение двух арестантов», «Гипноз вместо хирургии».

Исцеление, как писали тогда газеты, получали у Оноре и дети, и взрослые, и богатые, и бедные. Старичок священник исцелился от ревматизма, бессонницы и галлюцинаций, учитель городского училища – от паралича, курсистка фребелевских курсов – от экземы. Доктор-гипнотизер будто бы лечил не только физические, но и психические недуги – «помешательство от несчастной любви», «эротический бред» и даже ревность[32].

Корреспондент «Речи» так писал далее о процессе: «Защита вызвала свидетелей для того, чтобы доказать, что г-н Оноре лечил не гипнозом, а внушением наяву, что он не давал никаких сильнодействующих лекарств, что перед приемом больные были освидетельствованы врачом и что в квартире г-на Оноре не было никакой лечебницы, а стояли только кровати, на которых пациенты лежали, когда производилось внушение. Защитник также представил несколько ученых трудов, в которых устанавливается резкая грань между гипнозом и внушением наяву. Большинство свидетелей, в том числе капитан Ю.Н. Герман, пострадавший при катастрофе с воздушным шаром, студент Жилкин, почетный мировой судья Лагранж и др., показали, что Оноре излечивал их от ревматизма, нервных болезней, параличей и др. Многие свидетели показали, что г-н Оноре лечил бедных бесплатно. О круге пациентов г-на Оноре можно судить по показанию свидетеля Иванова: "Приезжали больные в моторах, экипажах, каретах и т. д. Прием продолжался с утра до поздней ночи"

Обвиняемый не признал себя виновным. "Я могу помогать людям, – сказал г-н Оноре, – и никакие силы не заставят меня, христианина, отказаться от возможности творить добро".

Мировой судья вынес г-ну Оноре оправдательный приговор, встреченный громкими возгласами "браво!"»[33].

Э.Э. Фотиади (1907–1987) – геофизик, член-корреспондент АН СССР. С июня 1941 г. в звании старшего техника-лейтенанта в составе 64-го геодезического отряда наркомата обороны выполнял топографические работы на Ленинградском и Волховском фронтах, затем преподавал военную топографию в женской топографической школе в Московском военном округе. В декабре 1943 г. после защиты кандидатской диссертации назначен главным инженером, управляющим Средне-Волжским отделением Государственного союзного геофизического треста (ГСГТ) Наркомата нефтяной промышленности СССР. С мая 1946 по апрель 1958 г. – научный руководитель Ленинградской комплексной геофизической лаборатории НИИ прикладной геофизики Миннефтепрома СССР (впоследствии ВНИИ «Геофизика»). В 1957 г. защитил диссертацию на звание доктора геолого-минералогических наук; в 1958 г. избран членом-корреспондентом АН СССР и назначен заместителем директора Института, заведующий отделом геофизики. Автор многочисленных работ по геофизике и нефтедобыче.

В 1930-х гг. здесь жили: преподаватель ЛИИЖТа Григорий Иванович Егоров, управляющий предприятием «Скороход» им. Калинина Александр Александрович Жолкевич, литератор Борис Соломонович Мейлах.

Б.С. Мейлах (1909–1987), литературовед. Окончил литературный факультет Московского университета. Доктор филологических наук, профессор ЛГУ, сотрудник ИРЛИ. Автор исследований об А.С. Пушкине, Л.Н. Толстом, психологии художественного творчества. Лауреат Государственной премии СССР (1948) за монографию «Ленин и проблемы русской литературы конца XIX – начала XX веков» (1947 г., 4-е изд., 1970)[34].

Массивный четырехэтажный на жилых подвалах дом при восстановлении после Великой Отечественной войны был надстроен вровень с соседним домом двумя этажами, не нарушившими целостности фасада.

Ныне в этом доме находятся: бюро курьерских услуг «DHL International», салон офисной мебели ООО «Ажур», фитнес-клуб «Атлет», магазин обуви «Вигорос», книжный магазин-салон «Золотой лотос», магазин белья «Крилони», магазин курительных принадлежностей «Табачная лавка».

Трехэтажный каменный дом купчихи Александры Ивановны Кузнецовой показан в Атласе Н.И. Цылова на участке площадью 425 кв. саженей. В 1872 г. домовладение принадлежало купеческой жене Аграфене Алексеевне Каретниковой, и дом был перестроен в доходный академиком архитектуры М.А. Макаровым. Архитектор Р.Б. Бернгард при обследовании домовладения в 1872 г. отметил, что оно состоит из трехэтажного лицевого дома по Лиговскому каналу и четырехэтажного вчерне отстроенного дома по Кузнечному переулку, занимающему всю ширину участка в 25 сажен, двухэтажного жилого флигеля и хозяйственных построек во дворе.

В 1882–1884 гг. здесь жила драматическая актриса Пелагея (Полина) Антипьевна Стрепетова (одно из мест ее проживания в Петербурге). Ее трагедийный талант стал известен после выступлений в Казани (1871 г.) и Москве. Она первой раскрыла на сцене духовную силу русской женщины, обогащая свои роли мотивами социального протеста, что сделало искусство актрисы близким и созвучным революционно-демократическим настроениям значительной части интеллигенции и студенчества. Лучшие роли Стрепетовой – Лизавета в «Горькой судьбине» А.Ф. Писемского и Катерина в «Грозе» А.Н. Островского. В Санкт-Петербурге впервые выступила на сцене Александринского театра в 1876 г., и в сезонах 1881–1890 гг. сыграла здесь более 30 ролей. Ее талант ценили И.С. Тургенев, А.Ф. Писемский, А.Н. Островский, В.В. Стасов, В.И. Немирович-Данченко, П.И. Чайковский, ее портреты писали И.Е. Репин (1882), В.М. Васнецов (1884), Н.А. Ярошенко.

Однако из-за трений с дирекцией Стрепетова была вынуждена оставить казенную сцену и несколько лет гастролировать в театрах других городов России. Последние годы жизни провела в Санкт-Петербурге, в 1895–1896 гг. играла в Малом (Суворинском) театре; работала над воспоминаниями (опубликованы в 1934 г.). Жила на наб. р. Фонтанки, 19 (1881–1882), Лиговском пр., 67 (1882–1884), Пушкинской ул., 10 (1884–1893, мемориальная доска), Клинском пр., 27 (1893–1903). Похоронена на Никольском кладбище, в 1936 г. прах перенесен в Некрополь мастеров искусств[35].