Брат ответит - Анна и Сергей Литвиновы

— Черта с два.

— Я тебе ничем не обязан. Заказ не выполнен. Американец жив.

Долматов поморщился:

— Это временно.

— И кто будет добивать? — усмехнулся Федор.

— Уж точно не мы, — фыркнул Долматов.

— У тебя есть еще один Ленчик?

— Зачем? Я куда тоньше сработал. Повидался сегодня с отцом одного парня погибшего. Настроил его как надо. Мол, сволочь американская детей наших не уберег. Должен был их своим телом прикрыть. А он, наоборот, улепетывал. Поэтому и пулю получил в спину.

— Откуда ты знаешь, что в спину?

— Не знаю. Но папаша поверил. Так что за американа не волнуйся — его ликвидируют. И для твоих целей будет куда эффективнее: сначала баба своего брата лишилась. Через пару дней жениха потеряет. Потом и ее черед придет. Ты как именно ее мочить будешь?

— Не твое дело, — буркнул Федор.

Разве мог он признаться подельнику, что не убивать Лейлу хочет, а, наоборот, ее добиваться?!

— Ладно, — легко согласился Фил, — не до твоей чмары сейчас. Давай про текущий план действий. Ты адрес знаешь?

— К-какой? — Федор почувствовал, что краснеет.

— Раз твоя сыщица поехала в Псков выслеживать балерину, значит, она знала адрес?

— Да… наверное. Но я не спросил.

— Козлина! — ругнулся Долматов. — Где теперь искать? В Пскове тысяч двести народу.

— Ольга… она не в городе. В каких-то Прасковичах. Это деревня рядом, — вспомнил Федор.

— И что? — продолжал бушевать Фил. — Мы там окажемся ночью. Чего, будем алкоголиков на улице останавливать? Спрашивать, где московская балерина живет?!

— Но Римме… Римме сейчас звонить нельзя! Она может заподозрить! — запаниковал Федор.

— Вот вся твоя суть! — презрительно фыркнул Фил. — С виду — гора мышц. А нутро девчачье. Боюсь. Страшно… Что делать — не знаю.

— Римма сказала, что Ольга у жениха живет. — Федор отчаянно напрягал память. — Фамилию его называла… Сейчас. Сейчас я вспомню. Георгий Климко. Вот.

— Хоть что-то. — Голос Фила потеплел. — Садись за руль, я этого Климко по базам пробью.

— Я права недавно получил. И практики нет — не на чем пока ездить.

— Вот что ты за мужик — то не могу, се не умею! — приговорил Долматов.

А Федор почувствовал: в нем закипает, поднимается огромной волной страшная злость. На якобы друга, который умело сыграл на его чувствах, втянул в дикую историю, а теперь нагло использует.

И еще появилось четкое осознание: при первом удобном случае Фил его сдаст. Или устранит как ненужного свидетеля.

Когда остановились на заправке, панически подумал: «Может, сбежать, пока еще не поздно? Вообще сбежать, отовсюду? От Фила, от Ярика, из России?»

Но взглянул в мутном зеркале на собственное растерянное лицо — и стыдно стало отчаянно.

Не убегать нужно, а, наоборот, инициативу перехватывать.

Иначе всю жизнь прятаться придется.

Павел Синичкин

Римка моя — смешная, как все девчонки.

Мечтает сама детективом стать, но первую, самую элементарную заповедь не усвоила, хотя я ей сто раз повторял.

Прежде чем за дело браться, узнай, на кого работаешь.

А она увидела только рябь, пену морскую: несчастный аутист, благородный старший брат-опекун. Очертя голову ринулась в Псков. Хотя еще до поездки нужно было пообщаться с матерью братьев. Сходить к Федору на работу. Да хотя бы через Интернет его пробить!

Меня с самого начала старший Дорофеев, благороднейший рыцарь, насторожил. Слишком благостно он выглядел. Слишком жертвенно.

И в Римкиных досье я увидел серьезные пробелы.

Секретарша моя утверждала: братья живут на Федину зарплату и еле сводят концы с концами. Но я — единственным кликом — выяснил, что у старшего на «Ютьюбе» имеется чрезвычайно перспективный, со стремительным развитием канал. Прирост подписчиков — сумасшедший. Парень уже рублевый миллионер и очень скоро станет миллионером долларовым.

Я не спец по раскрутке блогеров, но почувствовал сразу: кто-то за Дорофеевым стоит. Как минимум направляет и подсказывает. А возможно — спонсирует. Не может парень, который с трудом на «троечки» школу закончил, подобное дело в одиночку раскрутить.

Отправился в батутный центр, и даже секретаршу не пришлось беспокоить. Младший брат мне простодушно поведал: у Феди имеется друг. А имя друга — Фил. Оставалось только фотографию Долматова показать — а дальше спокойно соревноваться с аутистом, кто сможет дальше бросить мягкий мячик.

Так я получил важнейший, основополагающий посыл: раз Фил и Федя друзья, Дорофеев-старший, вероятно, тоже причастен к бойне в доме инвалидов. Оставалось выяснить, каким боком.

Прямо из батутного центра я поехал к ним домой и поговорил с матерью братьев.

Перезрелая и, несомненно, скучающая дама мне кокетливо улыбалась, активно строила глазки. Я охотно принял игру, прожигал ее очами, отвешивал комплименты. Но и разговор не забывал направлять в нужное мне русло.

С сочувствием выслушал жалобы на сыновей. Особенно сердита женщина была на старшего:

— Заставил меня подшиться, подлец! Говорил — для моего блага. И в чем оно, это благо? С инвалидом безвылазно сидеть?

— Но Федя ведь только на работу ходит!

— Какое там! И в кабаки, и по бабам! И на ночь может. Недавно вообще на сутки уезжал. А у меня, когда Ярика слишком много, давление поднимается.

На кухне висел календарь с пушистым котиком с бантиком и в корзинке.

Мы прошлись по датам и выяснили: на целые сутки Федор уехал как раз вечером того дня, когда в Москве расстреляли инвалидов. А потом вновь отсутствовал, тоже почти двадцать четыре часа. В день его возвращения во Владимирской области обнаружили тело Долматова.

Логично было предположить, что именно Федор с Филом ездили в Псков убивать Ольгу. И они же (кто-то один или вместе) грамотно обработали отца погибшего Костика Кулаева, художника-аутиста. Выдали ему всю информацию: в какой больнице Ричард, на каком этаже, номер палаты сказали. Мужчина (арестовали его в Турции) не отрицал, что убил. Но подробно рассказал, как в баре к нему подсел некий молодой человек и, на пьяную голову, накрутил: американец, мол, был в сговоре с Леней, специально уничтожает наших детей… Адвокаты несчастного отца не сомневались, что докажут состояние аффекта. Мои источники в полиции тоже считали: Кулаеву дадут от силы пару лет.

А Дорофеев, вероятно, решил: «Знает один — знает один. Знают два — знают двадцать два». Он боялся, что Долматов может заговорить, его сдать. И убрал свидетеля. Убил своего друга.

У полицейских наверняка имелись доказательства. Записи с видеокамер, отпечатки пальцев, результаты экспертиз. Но я мог прижать Федора только показаниями матери.