Тихий шепот - Нева Олтедж

Я только что закончила принимать душ, когда где-то зазвонил телефон. Я напряглась. Мне никто не звонит, никогда. Нет смысла звонить кому-то по телефону, если он не может говорить. Я выбегаю из ванной, спешу в гостиную и начинаю искать свой телефон. Как только я нахожу его под подушкой на диване, он перестает звонить, и я проверяю пропущенные вызовы и вижу номер Аллегры. Должно быть, что-то случилось, если она звонила мне. Я отвечаю на звонок и возвращаюсь в спальню, чтобы одеться.

— Бьянка, — говорит она, как только звонок соединяется. — Мне нужно, чтобы ты немедленно приехала сюда. Поторопись. Это Милена.

Связь обрывается, и во мне нарастает чувство ужаса. Что случилось с Миленой? Почему она ничего мне не сказала?

Я пытаюсь позвонить ей снова, но она не отвечает, поэтому я надеваю первую попавшуюся одежду, беру телефон и сумочку и выбегаю из квартиры. Когда оказываюсь на улице, я начинаю оглядываться в поисках такси, слишком отвлеченная всеми возможностями того, что могло случиться с Миленой, чтобы заметить машину, которая останавливается прямо передо мной.

— Бьянка! — слышу я голос отца, доносящийся из машины. — Поехали.

Он открывает пассажирскую дверь, и я, не раздумывая, сажусь в машину. Звук закрывающихся дверей заставляет меня поднять голову и посмотреть на отца, который смотрит на меня со злобой в глазах.

— Cara mia,(Моя дорогая) — усмехается он и бьет меня с такой силой, что я теряю сознание.

Я как раз паркую машину перед домом Романа, когда телефон пикает от входящего сообщения. Подумав, что это, наверное, Бьянка, открываю сообщение, и кровь у меня стынет в жилах. Фото Бьянки, сидящей в старом кресле, со связанными за спиной руками. Она смотрит вверх, вероятно, на того, кто сделал фото, ее лицо - маска гнева. Большая красная гематома покрывает большую часть щеки, губа разбита, а из уголка рта стекает тонкая полоска крови.

Телефон в моей руке звонит, показывая номер Бруно Скардони.

— Я убью тебя, Бруно, — говорю я, как только отвечаю на звонок. — И сделаю это медленно и мучительно.

— Я пришлю тебе адрес. Ты приедешь один, или я причиню ей боль.

Сообщение с адресом где-то в пригороде приходит после того, как он прерывает звонок. Я включаю заднюю передачу и нажимаю на педаль газа.

У меня уходит почти час, чтобы добраться до захудалого дома на окраине Чикаго. Полуразрушенное строение, окруженное зарослями травы и сорняков. Две машины припаркованы рядом, прямо перед дверью, которая висит на петлях. Двое мужчин стоят по обе стороны двери, еще один - возле одной из машин.

Я быстро отправляю сообщение Денису, приказывая ему немедленно приехать сюда, затем беру свой пистолет из-под сиденья и направляюсь к дому.

Я смотрю на отца, который откинулся на спинку потрепанного дивана напротив меня, держа в руке пистолет. Он не убьет меня, я это знаю. Бруно может быть подонком, но он не убьет собственную дочь, верно? Я понятия не имею, что происходит, но очевидно, что что-то случилось. Что-то серьезное, потому что я никогда не видела своего отца в таком состоянии. Костюм, который он носит, в полном беспорядке. Его обычно тщательно зачесанные назад волосы в беспорядке, и хотя его поза расслаблена, рука на колене слегка подрагивает, а большой палец быстро постукивает по ноге. Я знаю, о чем он говорит. Он зол, но, судя по его глазам, он также напуган.

Нехорошо.

—— Я все спланировал. Все было идеально, — говорит он, глядя на стену позади меня. — Каждую мелочь. Всё было превосходно! Втянуть братву в войну с албанцами, а потом захватить их бизнес. Свадебный стрелок обошелся мне в пятьдесят тысяч, а бандиты, которые должны были убить твоего сукиного мужа, еще в сто пятьдесят. Тупые идиоты.

Я просто смотрю на него в шоке. Вся наша семья была на том свадебном приеме! И я была в одной машине с Михаилом, когда те парни начали преследовать нас, они могли убить нас обоих. Неужели ему было все равно?

— Я был так уверен, что все пойдет по плану, пока твой муж не взорвал мой груз прошлой ночью. Пятнадцать миллионов. Все пропало. Дон, наверное, уже знает. Я по уши в дерьме.

Он смотрит на меня, и по его лицу расползается безумная улыбка.

— Но я не пойду на дно один. Я убью этого сукина сына, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Звук приближающейся машины достигает моих ушей, и кровь леденеет. Нет. Пожалуйста, Боже, нет. Я сильнее дергаю за путы, которые пыталась развязать последние тридцать минут. Мое правое запястье уже стерлось. Нужно еще немного ослабить веревку, и я смогу вытащить руку.

Перед домом раздается выстрел. За ним быстро следуют еще два.

— Вот ублюдок. — Мой отец встает с дивана и идет ко мне.

Я откидываюсь назад в кресле, чтобы спрятать руки от его взгляда. Он останавливается справа от меня и поднимает пистолет к моему виску как раз в тот момент, когда в дверь врывается Михаил. Наши взгляды сталкиваются, и на мгновение я могу лишь наблюдать, как он застывает на месте, внешне полностью контролируя себя. Его темно-синий взгляд фокусируется на пистолете у моего виска.

— Ты убил моих людей? — усмехается отец.

— Да. Отпусти Бьянку. Это касается только нас двоих, Бруно.

— Я так не думаю. Думаю, я бы предпочел, чтобы она смотрела. Все равно она во всем виновата. Не так ли, cara mia? — Он смотрит на меня с такой ненавистью, что у меня перехватывает дыхание. — Ты просто не могла хоть раз в жизни сделать так, как я сказал. Я был так взволнован, когда узнал, что тебя выдадут замуж за Мясника Братвы. О, какие у меня были планы. Знаешь, мне интересно... знаешь ли ты, почему его называют Мясником?

— Бруно, не надо, — говорит Михаил.

— О, ты не сказал ей? — Мой отец смеется, берет меня за подбородок двумя пальцами и поворачивает мою голову так, что я снова оказываюсь лицом к Михаилу. — Посмотри на своего мужа, Кара. Ты знаешь, что он делает для Братвы?

Михаил смотрит на меня, его тело напряжено, челюсть сжата, но он ничего не говорит. Я уже знаю, что он занимается распространением наркотиков, поэтому не понимаю, почему