Кубатура сферы - Сергей Слюсаренко

— Можно с вами поговорить? — Вошедший сел на стул и взял один из двух стаканов в подстаканниках, жестом призвав присоединиться и Тимура. — Вы извините, я заказал только чай, у нас просто сейчас было длинное совещание, горло пересохло.

— Спасибо, — сказал Тимур, хоть чая ему было действительно маловато. — Говорите.

— Скажите, когда вам пришла идея с бактериологической диверсией?

— Она пока еще не приходила, но ответ очевиден. — Тимур попробовал чай, тот был на удивление вкусным. — Все сегодня пришло в голову. Ведь когда есть столько данных, из них уже легко построить общую картинку.

— Тот, кто это задумал, был уверен, что догадаться невозможно. — Собеседник попробовал чай, помешал его ложечкой и поставил на поднос. — Скажите, а откуда у вас такое владение ножом? И удар поставлен хорошо.

— А… — протянул Тимур. — Я, когда пацаном был, на кузнеца учился, еще в Ташкенте. Ну, увлечение, хобби. Там, на кузне, впервые в руки взял настоящий нож, с тех пор… Потом стал единоборствами заниматься. Юношеский чемпионат Казахстана даже выигрывал.

— А как же ваше хобби?

— Да, хобби это не простое. Надо или работать, или нет. — Голос Тимура погрустнел. Он до сих пор тосковал по такому красивому ремеслу — ковать булат!

— А почему решили врачом стать?

— Сложный вопрос. В школе биологией увлекался, да и родители настояли. — Тимур развел руками, не сумев внятно ответить на вопрос.

— Скажите, вы бы не хотели изменить немного свою специальность? — неожиданно спросил гость.

— В смысле? — не понял Тимур.

— Нам нужен врач в особое подразделение. Врач, аналитик, микробиолог. Для работы в экстремальных условиях.

— Вам — это кому?

— Узнаете. Работа будет похожа на то, чем вы занимались сегодня.

— Морды бить? — иронично спросил Рымжанов.

— Ну, от этого никто не застрахован… — тут собеседник замялся. — Я имел в виду работу, которую вы сегодня сделали, составив отчет по пандемии.

— Я так понял, она кому-то не понравилась?

— Мы не успели подстраховать вас, не ожидали, что одна международная структура успела обратить внимание на ваши исследования. — Гость сокрушенно покачал головой. — Но нам повезло.

— А если бы меня прибили? — слегка возмутился Тимур.

— Так вот, я вам предлагаю работу, которая будет посвящена исследованиям различных событий, не только у нас, но и по всему миру, которые не поддаются обычному объяснению. Считайте, это научная работа в особых условиях. — Гость не стал отвечать на вопрос Тимура.

— А я справлюсь?

— Сегодня же справились? Вы еще хотите булат ковать и врачом быть? Мы поможем. У нас достаточно средств, чтобы наши сотрудники могли бы иметь хобби.

— А откуда вы? — оторопел Тимур.

— Вы скоро все узнаете. Так что?

— Да какие могут быть вопросы?

На следующий день Тимур приступил к работе в Центре.

Отче, хоть мне с ним и худо, но я превосходно знаю, как преследовать, как настигать, следить, подсматривать и поослушивать, таиться и прятаться, как ломать на пути препятствия, подкрадываться, обманывать, кружить и сжимать петлю кругов, причем, исполняя все это быстро и безошибочно, я становлюсь орудием неумолимой судьбы, и это доставляет мне радость, которая, наверное, с умыслом была вписана пламенем в мое нутро…

Станислав Лем. Маска

Первым пришло понимание, что он живой. Потом зверь ощутил свое дыхание. Оно разрывало легкие холодом и мириадами запахов, которые бесновались вокруг, в мире тревожном и непознанном. Следующим пришло зрение — сначала появились туманные образы перед глазами, но туман постепенно рассеялся, и он увидел свои руки. Он знал, что это руки, но не знал, почему это называется именно так. Руки изменялись — на них росли длинные коричневые когти. Сколько времени ушло на это? Минута или вечность? Зверь не понимал, что такое время. А время не понимало, что такое зверь. Болело тело, его сдерживали путы, причинявшие страшную боль. Но те волокна, что давили, в конце концов лопнули и упали на землю, не выдержав напора растущего тела. Боль уходила, но в тело стали впиваться новые ощущения, которых он не знал до сих пор. Зверь медленно подобрал под себя ноги и, еще слабо сохраняя равновесие, выпрямился во весь свой более чем двухметровый рост. Не было тумана перед глазами, не было боли. Были голод и жажда. Вой, от которого содрогнулся лес, прорезал тишину. Зверь хотел крови, хотел убивать, хотел жрать. Запахи из разрозненных кусочков складывались в мозаику плотного смрада мутировавшей плоти, гадкой и несъедобной. Легкий ветерок приносил издалека дух хорошей плоти. Зверь, взяв след, ринулся вперед, но тут с ним произошло что-то странное.

Словно проснулся кто-то другой в его голове, неизвестный, невидимый, но сильный. Он заставил зверя вернуться к тому месту, где он лежал, и, разворошив обрывки ткани, найти маленький прямоугольный предмет. Впрочем, зверь не понимал, ни что такое обрывки, ни что такое прямоугольный. Зверь пока не знал ничего. Но нечто заставило его сделать то, что он сделал. Зажав предмет в лапе, зверь заорал от страха перед тем, что с ним случилось, и ринулся навстречу запахам. Мотая на бегу головой, он сумел прогнать наваждение, пытавшееся захватить его мозг, и неизвестный исчез. Или затаился.

Лес внезапно кончился. Впереди черной полоской еле угадывались другие заросли, но открытое пространство испугало зверя. Вернее, не то чтобы испугало, а встревожило. Поколебавшись мгновение, он ринулся вперед, туда, куда звало его чутье и запах. Очень скоро, когда ноги уже привыкли к мягкому грунту, зверь увидел пищу. Небольшое пушистое существо с длинными ушами вяло прыгало по земле. Зверю ничего не стоило схватить его свободной лапой за уши, клыками распороть шкуру и, высоко задирая вверх морду, оторвать горячий кусок мяса. Зверь даже не остановился, съев зверька на бегу. Добыча была маленькой, она только усилила голод, но прибавила сил. Он, не замедляя движения, ворвался в новый лесной участок. И стал как вкопанный.

Там, впереди, в сумраке холодного леса, его ждало нечто. Сразу стало понятно — это враг. Опять тишину Зоны разорвал чудовищный вой. Но зверь теперь выл не от страха. Это был боевой клич. Противник не испугался. С видимой неловкостью, переставляя кривые хитиновые хожни, из-за деревьев вышло несуразное создание. Словно разросшаяся до трехметрового размера медведка, которая для удобства встала на костыли, тварь двинулась к зверю. Неторопливость движений медведки была обманчива. Выждав момент, она поджала свое покрытое слизью брюхо, выпрямила его моментально, словно взведенную пружину, взвилась на несколько метров в воздух. Тварь явно рассчитывала упасть зверю на холку. Но равных ему не было в Зоне. В самый последний момент, когда казалось, что медведка коснется его ядовитыми хелицерами, он сделал молниеносный скачок в сторону, оттолкнулся ногами от дерева и прыгнул на спину мрази. Лапа зверя, вооруженная чудовищными когтями, словно нож вошла между хитиновыми пластинами. Он развернул ладонь и резким рывком оторвал голову твари. Потом, все еще в запале боя, он высоко подпрыгнул на поверженной спине врага и пятками проломил хитин на ложногруди. Удовлетворенный сочащейся светло-коричневой жижей, зверь брезгливо вытер конечности о желтую хвою на земле и опять ринулся в свой поход. Он не знал куда идет, но знал зачем — жрать.