Выжженная земля - Юлия Диппель

– Они любят меня, – прошипела тень. – Что предосудительного в том, что они готовы ради меня умереть?

– Любовь так не работает, – лаконично отрезала я, покачав головой, и вдруг позвоночник задрожал от энергии Мары. Королева ведьм ударила обоими кулаками по невидимой стене. Брызнули искры. Линии загорелись ярче.

– Не рассказывай мне о любви! – злобно завизжала она, в то время как беспощадный холод и жуткая пустота ее беззвездной ночи обрушились на меня так неожиданно, что я рухнула на колени.

В ту же секунду пошевелился Тристан. Он выглядел взволнованным и моментально подскочил к Маре. Его серые глаза взметнулись к линии горизонта. Там, вдали, собирался шторм. Молнии осветили стены замка и наполнили воздух запахом жары и дождя. Летняя гроза.

Я улыбнулась. Мара допустила ошибку. Она выдала себя.

– Нам пора, – настойчиво предостерег ее Тристан. Однако королева ведьм не шелохнулась. Она неотрывно и с ненавистью смотрела на меня и мою улыбку.

– Тебе следовало принять мое предложение. – Ее голос тысячами иголок впивался под кожу. – Это бы избавило тебя от участи видеть смерть того, кого ты больше всего любишь.

У нее в руке материализовался кинжал. Слегка изогнутый, целиком отлитый из меди. Я оцепенела. Страх ледяными когтями сдавил сердце.

«Kaménæ gæ» – так назвал этот клинок Тимеон. «Выжженная земля». С его помощью Мара способна отнять у Люциана душу и убить его – ничем не рискуя. Мой взгляд метнулся к Тристану. Этот кинжал никогда не должен был попасть в руки королевы ведьм. А сейчас сюда спешил Люциан.

– Вижу, бравада закончилась, – забавляясь, подытожила демоница. Она побарабанила пальцами по барьеру, который до сих пор защищал меня от нее. Теперь он превратился в тюрьму, и Мара наслаждалась такой иронией судьбы. – С каждым принятым решением погибает тысяча возможностей. Они будут преследовать тебя, как призраки, жаждущие отмщения.

Во мне бурлил гнев. Я хотела одного – убить Мару. Ладони сжались, но ациамы не смогли пробиться сквозь печать. Мне приходилось беспомощно наблюдать, как летний шторм становился все ближе. Происходящее не задумывалось как ловушка для Люциана, но превратилось именно в нее. Я не могла его предупредить, не могла драться, не могла вообще ничего.

– Подумай о той минуте, когда твое одинокое будущее сделает из тебя трофей для собственного чувства вины. Потому что вина будет охотиться за тобой. Так же, как и я. И когда я тебя…

Голова Мары дернулась в сторону. Кости хрустнули и сломались. На лице застыло ошеломленное выражение, после чего ее тело обмякло и вместе со всей силой повалилось на землю. Над ней стоял Тристан. В серых глазах светилась такая бескомпромиссность, что меня затрясло. Он молча перешагнул через нее и подошел к моей клетке. Его губы шевелились. В глазах взвился голубой огонь и эхом отразился в языках пламени, побежавших вдоль его правой руки. Вытянув ее, он проткнул ладонью защиту печати. Золотисто-желтые искры смешались с голубым пламенем. Печать сопротивлялась ведьмаку, но Тристан оставался непреклонным и терпел боль.

– Возьми его! – велел он мне. Только сейчас я сообразила, что у него в руке лежал кинжал. Вероятно, он забрал его у Мары, когда…

– ВОЗЬМИ ЕГО!

Полностью сбитая с толку, дрожащими пальцами я взяла у него кинжал. Не знаю, чего я от него ожидала. Возможно, двойной игры, каких-то интриг или трюков, но определенно не таких импульсивных действий. Мара не убита. Она исцелится и узнает, кто ее предал.

Он убрал руку. Печать тут же залатала образовавшуюся брешь и вновь заслонила меня и кинжал ото всех опасностей. Но Тристана она тоже отрезала.

– Уходи отсюда, – воскликнула я. – Мара вот-вот…

Поздно. Воздух завибрировал. Невообразимая злобная мощь разворачивалась за спиной у Тристана и заставила меня замолчать. И без того темная ночь стала еще темнее. Без сомнения, Тристан тоже это чувствовал, но невзирая ни на что не сдвинулся с места.

– Прости меня, – прошептал он. Его печальные глаза не отрывались от моих, как будто он хотел запомнить этот момент любой ценой. Ему было плевать, какая опасность сгущалась позади него. Казалось, что для него важно было лишь то, что сейчас он мог вселить в меня частицу надежды.

Черные тени обволокли Тристана. Тот не сопротивлялся. Он до сих пор не сводил с меня взгляда. А затем тени рванули его назад.

Я ничего не слышала. Ничего не видела. Но чувствовала всё. Что бы Мара с ним ни творила, Тристан больше не в силах был поддерживать свои стены. Его эмоции потекли ко мне, наполняя глаза слезами и… в конце концов оборвались.

Ночь раскололась передо мной. Как богиня, из нее вышла Мара. Платье и волосы сливались с сумраком, но руки по локти заливала кровь. Кровь Тристана. Даже лицо было испачкано ее каплями. При виде кинжала в моих руках у нее вырвался вопль, которого мир еще не слышал. Ее сила со всех сторон наплывала на печать. Символы под таким натиском вспыхнули настолько ослепительно, что мне пришлось прикрыть глаза от этого света. Завеса вдавливалась внутрь, как консервная банка. Долго она точно не продержится. Я приготовилась к битве, но вдруг сущность Мары так резко втянулась обратно, как если бы кто-то щелкнул выключателем. Звезды, скалы, даже ночные силуэты деревни и замок Анку снова стало видно – как и Мару в ее теперь слишком человеческом обличье.

– Рада вновь увидеться с тобой, Люциан, – прорезал тьму ее голос. Сердце у меня пропустило удар, прежде чем опять застучать как бешеное. Чуть подальше на одной из скал стоял мой возлюбленный. Его глаза горели чистым серебром, однако стоило ему заметить меня, этот пронзительный свет перерос в тлеющий жар.

Мара рассмеялась.

– Ты изменился, Анку-младший. Кажешься более рассудительным. Твоя пара подрезала тебе крылья?

– Хочешь выяснить это прямо сейчас? – опасно тихо спросил Люциан.

Несмотря на печать, я ощутила, как натянулась нить нашей связи. Возможно, он пытался телепатически связаться со мной.

– Со мной все хорошо! – прокричала ему я, чтобы он больше не волновался. – И кинжал у меня.

Очень медленно губы Люциана растянулись в улыбке, повергающей окружающих в страх и трепет. В его ладони возник ациам.

– Судя по всему, ты лишилась своего козыря, Мара, – сказал он. – Но я дам тебе выбор: убирайся отсюда или мы испытаем мою новую рассудительность.

– Какая самонадеянность – полагать, что тебе известны мои козыри, – отозвалась королева ведьм. У нее в руке тоже появился ациам. Вот только она молниеносно развернулась и метнула свой клинок в мою сторону. Рассыпая искры, металл врезался в преграду и остался в ней. От этой точки расползались сверкающие трещины. Я не смела вздохнуть. Фрагмент за фрагментом магия раскалывалась, словно печать была сделана из стекла.

Люциан спрыгнул со скалы, но Мара, вытянув руку, запретила ему приближаться.

– Не смей!