Герцог-авантюрист - Мэдлин Хантер

Какое-то время герцог и Клара беседовали с гостями королевской ложи, но затем разговор был прерван громкими криками, возвестившими о начале скачек.

Клара с восторгом наблюдала за забегом. Брентворт громко подбадривал своего коня, и возбуждение окружающих Клару людей росло. Когда лошади скрылись из виду, она, схватившись за руку Адама, перевесилась через ограду трибуны, чтобы получше рассмотреть происходящее.

Животным потребовалось всего несколько минут, чтобы достичь финиша. И вскоре раздался звон монет и шелест купюр, переходивших из рук в руки.

– Ты почти победил, – сказал Адам хмурому Брентворту.

– Вот именно: почти, – проворчал того, вынимая из кармана толстую пачку банкнот. Отсчитав сотню фунтов, он протянул ее Лэнгфорду.

– Вы поставили не на его лошадь, но при этом наслаждаетесь его гостеприимством? – обратилась Клара к Лэнгфорду.

– Я знал, что Моисей победит, потому что наблюдал за ним на протяжении целого года. Даже пытался купить его у герцога Йоркского. – Лэнгфорд с улыбкой посмотрел на банкноты. – Это все равно что найти деньги, валявшиеся на дороге. Они так и просят, чтобы их потратили на что-нибудь легкомысленное.

– И ты непременно придумаешь, на что именно, – заметил Брентворт.

Лэнгфорд выразительно глянул на очаровательную миссис Харпер и, снова улыбнувшись, кивнул.

– Да, верно.

Толпа под трибунами пришла в движение: увеселительные мероприятия продолжались, но главное из них, то, ради которого приехали сюда все эти люди, закончилось.

Раскрасневшаяся от возбуждения, Клара осмотрелась.

– Ах вот ты где! – Она помахала подруге, беседовавшей с какой-то женщиной в дальнем конце трибуны.

Извинившись перед своей собеседницей, Алтея тотчас присоединилась к Кларе и спросила:

– Поищем мистера Брэди?

– Да, пожалуй, – кивнула Клара. – Только я сначала попрощаюсь с Брентвортом.

С этими словами Клара отошла, а Алтея повернулась к стоявшему рядом Адаму. Невысокая, изящная, белокурая, она изобразила вполне искреннюю улыбку и негромко сказала:

– Я должна объяснить вам кое-что, ваша светлость.

– Что именно?

– Клара доверилась вам, хотя ей совсем не следовало это делать. Так вот, если вы каким-то образом злоупотребите ее доверием, причините ей боль или унизите, то вам придется иметь дело со мной.

Адам не знал, что на это ответить.

Еще ни один человек – тем более такая маленькая и хрупкая женщина – не осмеливался угрожать герцогу Страттону. При иных обстоятельствах Адам рассмеялся бы. Однако Алтея говорила совершенно серьезно, и ее любезная улыбка не могла ввести его в заблуждение.

– Я ни за что не поступлю так с Кларой, – сказал он наконец.

Молча кивнув, Алтея отошла в сторону, чтобы присоединиться к подруге. Адам смотрел им вслед до тех пор, пока они не исчезли из виду.

Находившиеся на трибуне дамы уселись за стол, чтобы отобедать, а джентльмены устроились за импровизированным игральным столом. Один из лакеев сдавал карты для игры в «двадцать одно».

– Это гораздо лучше, чем прокладывать себе путь среди вереницы экипажей, – заметил Лэнгфорд, изучая свои карты.

– Придется подчиниться обстоятельствам, – отозвался Брентворт. – К тому же чем дольше мы будем оставаться здесь, тем выше вероятность, что я отыграю свою сотню.

– Но ведь мы играем не друг с другом, а стараемся заполучить «банк»…

– А кто, по твоему мнению, здесь банкует? – спросил Адам.

Лэнгфорд бросил взгляд на лакея, затем на стопку денег на столе и произнес:

– Тонко подмечено.

Толпа под трибунами уже рассеивалась, однако с поля, где сгрудились многочисленные экипажи, все еще доносился шум. Адам же думал о Кларе. Интересно, тронулись ли они с Алтеей в путь? И где Клара останется на ночь? Может, предпочтет провести время с подругой? «Скорее всего так и сделает», – подумал Адам со вздохом. Именно поэтому он не спешил уезжать.

И его друзья тоже не торопились, так как оба были гостями графа Дерби, в честь которого и назвали эти скачки. Граф также провел некоторое время за игорным столом. Герцог Кларенс, ставший наследником короны после вступления на престол его брата Георга, собирался продолжать игру. Остальные же приходили и уходили. Впрочем, то же самое происходило и на других трибунах, владельцы которых сейчас угощали за накрытыми столами своих гостей.

Ставки возрастали. Вино и виски лились рекой. Мужчины поднимали темы, которые обычно обсуждали в клубах. Глядя на них, дамы хмурились и уходили в поисках более утонченного общества. Даже миссис Харпер скрылась из виду.

Должно быть, слухи о том, что на трибуне Брентворта весело проводят время, распространялись все дальше, потому что гостей за столом становилось все больше.

– Удача сегодня на твоей стороне, Страттон. Сколько ты уже выиграл? Сотни две? – спросил Брентворт.

– Я не считал. – Адам пожал плечами.

– Эй, мне нравятся люди, не знающие, сколько выиграли и проиграли! – прокричал герцог Кларенс. – Готов играть с вами в любое время!

Лэнгфорд, отсутствовавший некоторое время, снова занял свое место за столом и проговорил:

– Твое угощение, Брентворт, превзошло все то, что на трибуне у Портланда. У него нет даже шампанского.

– У меня его тоже нет, – ответил приятель.

– Поэтому я и решил сделать вылазку, – отозвался Лэнгфорд.

– Побывал в стане врага, чтобы сравнить столы? – спросил Адам. – Какое вероломство…

– Надеялся выпить шампанского. Хотя бы один бокал. Брентворт шампанское не любит, поэтому мы все вынуждены страдать.

Брентворт поднес к губам бокал с гораздо более крепким напитком, нежели шампанское.

– Терпеть не могу, когда в нос бьют пузырьки, – пробурчал он.

– Ты просто не сумел привить себе вкус к шампанскому. А все потому, что не пробовал его в юности, потому что твой отец был идеальным герцогом. Таким же, каким стал теперь ты сам. А вот моей семье удавалось пополнять запасы шампанского даже во время войны.

– И сделать это можно было только одним способом, – заметил Адам. – Ты только что признался в том, что пользовался услугами контрабандистов, Лэнгфорд.

– Ну кто-то же должен был это делать…

– Во время войны в нашем доме было предостаточно шампанского, – заявил Брентворт. – Мой дед сделал солидные запасы, когда понял, что ветер подул в другую сторону. Так что наши погреба оставались основательно заполненными. Что же до моего отца… Может, он и был идеальным герцогом, как ты выразился, но зато не пополнял карманы контрабандистов. И если бы ты сейчас не был навеселе, то ни за что не признался бы, что твоя семья поступала именно так. Ведь такие поступки – это вероломство.