Адриан - Игорь Олегович Князький

мистерии связаны с мифом о богине плодородия Деметре и её дочери Персефоне (Коре)[504]. Согласно этому преданию, Деметра является дочерью Кроноса и Реи. Вот что сообщает об этом Гесиод в своей поэме о происхождении богов — «Теогонии»:

Рея, поятая Кроном, детей родила ему светлых —

Деву-Гестию, Деметру и златообутую Геру,

Славного мощью Аида, который живёт под землёю,

Жалости в сердце не зная, и шумного Энносигея,

И промыслителя Зевса, отца и бессмертных, и смертных,

Громы которого в трепет приводят широкую землю[505].

Именно от Зевса Деметра и родила дочь Персефону (Кору)[506].

Стоит отметить, что почитание греками Деметры утвердилось не сразу. В гомеровском эпосе богиня земледелия и плодородия мало заметна. Герои Гомера предпочитают брать в руки оружие, а не ручку плуга. Пахота, сев и сбор урожая их волнует много меньше войны, каковая является главным для них делом. Поэтому Деметра как бы непрестижная богиня[507]. Позднее, во времена Гесиода, Деметра — высокопочитаемая богиня плодородия, которая наполняет кладовые людей. Это уже отражено в другой его великой поэме — «Труды и дни» [508].

Деметра горячо любила свою юную прекрасную дочь. Но, на беду, возжелал её владыка подземного царства Аид. Более того, отец Персефоны Зевс знал, что у неё именно такая судьба — стать женой Аида. Аид увидел Персефону в Нисейской долине, где та беззаботно резвилась со своими подругами — океанидами. По просьбе Аида богиня земли Гея вырастила цветок невиданной красоты и с удивительно пьянящим ароматом. Персефона не могла пройти мимо такого чуда и сорвала цветок. Тут же разверзлась земля, и перед изумлённой Корой предстал на золотой колеснице, запряжённой чёрными конями, грозный Аид. Только один раз вскрикнула Персефона, как умчал её Аид в своё подземное царство. Слышала крик дочери Деметра, но на помощь ей не успела. Не видел случившегося солнечный бог Гелиос. Десять дней блуждала мать в поисках дочери, но тщетно. В гимне к Деметре, сочинённом в Аттике в VII веке до Р. Х., говорилось:

Пышноволосую петь начинаю Деметру-богиню,

С дочерью тонколодыжной, которую тайно похитил

Аидоней, с изволения пространно гремящего Зевса[509].

Наконец пришла со своим горем Деметра к Гелиосу, и тот открыл ей печальную правду: тучегонитель Зевс отдал юную Кору в жёны мрачному Аиду. Разгневалась Деметра, оставила Олимп, надела тёмные одежды печали и, приняв вид смертного человека, отправилась странствовать, проливая слёзы по любимой дочери. Скорбь её была столь велика, что забыла она свою заботу о змеледелии, о плодородии полей, о наполнении плодами земли кладовых людей. И всё на земле стало погибать, ничего на ней не росло, наступил голод, умирали люди, но погружённой в своё горе Деметре не было до них никакого дела. И вот однажды пришла Деметра к городу Элевсину в Аттике и у самых городских стен присела на камень у колодца, горько рыдая. Проходили в это время мимо неё дочери царя Элевсина Келея. Пожалев плачущую женщину, спросили они, кто она. Деметра назвалась именем критянки Део, которую похитили разбойники и увезли с родного острова. Ей посчастливилось бежать от злодеев, а ныне она в скитаниях своих оказалась у стен Элевсина. Девушки решили привести страдалицу в свой дом к матери своей Метанитре. Но когда Деметра входила в дом царя Келея, то нечаянно коснулась головой притолоки двери, и дом внезапно озарился удивительным светом. Царица поняла, что дочери привели в дом не смертного человека. К бессмертным богам принадлежит их гостья. Но Деметра отказалась принять божественные почести, пренебрегла царским местом, ей предложенным, сев на простое место служанки. Горе не покидало её. Тогда служанка царицы Ямба — имя её звучало как насмешливый стих — на свой страх и риск решила развлечь неутешную гостью. Она стала танцевать голая и петь малопристойные песенки. Это было настолько неожиданно, что Деметра отвлеклась от своей беды. «Так девушка Ямба фривольными речами и танцами развеяла цепенящую скорбь богини»[510].

Богиня, очнувшаяся от безысходной тоски благодаря забавной выходке Ямбы (орфики, сторонники учения, созданного, по преданию, певцом и поэтом Орфеем, и поклонявшиеся Дионису и Деметре, называли эту служанку грубоватым именем Баубо — брюхо)[511], надумала остаться в доме Келея. В благодарность за приют и доброе отношение она решила подарить бессмертие сыну царя и царицы Демофанту. Для этого Деметра держала младенца на коленях, дабы тот вдыхал божественное дыхание бессмертной богини, а по ночам, натерев ребёнка амброзией, дарующей бессмертие, клала завёрнутого в пелена Демофанта в пылающую печь. Но однажды Метанитра, проснувшись ночью, увидела своего младенца в печи и пришла в ужас. Не зная сути этого обряда, кто и зачем его творит, она умолила Деметру вынуть ребёнка из печи. Богиня разгневалась, объяснила царице, кто она и зачем положила Демофанта в печь. Дабы Келей и Метанитра не усомнились, кто перед ними, по покоям разлился божественный свет. Царская чета пала перед богиней на колени, а она решила не покидать Элевсин и повелела построить там её храм близ источника Каллихоры. При этом храме и жила сама богиня, там же она и учредила свои празднества. А тем временем из-за пренебрежения Деметры плодородием земли над людьми нависла угроза всеобщей гибели. Как только ни молил сестру Зевс, посылая к ней одного за другим олимпийских богов, она оставалась неумолимой: она возвратится на Олимп и вернёт плодородие земле лишь после возвращения к ней её любимой дочери Коры. В конце концов Зевс решил умолить Аида отпустить Персефону к матери. Не было предела радости матери и дочери! Деметра вернулась на Олимп, снова зазеленела трава, покрылись густой листвой леса, стала плодородной земля. Но поскольку судьбой было предопределено, что быть Персефоне женой Аида, то Зевс принял такое решение: отныне Персефона две трети года будет проводить с матерью, а на одну треть — возвращаться в царство Аида к мужу. Совсем вернуть Деметре дочь тучегонитель и громовержец не мог, ибо даже боги не могут изменить воли Судьбы. Судьба, рок у греков определялись словом «анáнке»[512]. Слово это имело значение достаточно широкое. Оно могло означать «необходимость», «неизбежность», «закономерность», но всё же самыми значимыми были понятия «судьба» и «рок». Неотвратимость ананке, её неизбежная закономерность для греков воплощалась в непреложной смене светил на небе, времён года, времени суток, в пробуждении и увядании природы, как растительной, так и животной и человеческой. Ананке греки воспринимали как высшую абстракцию, у неё не было изображений, никто не