Ярость - Ричард Ли Байерс

— В своем деле Уилл хорош. Так же, как и ты.

Дорн нахмурился:

— Я большой и противный урод, обладающий сноровкой и умением убивать больших и уродливых тварей. Может, я и помог нескольким людям, тем, кто иначе был бы съеден. Но ведь жизни тысяч мужчин и женщин, которых я даже никогда не встречал, зависят не просто от моего умения охотиться, а от разгадки священных тайн, и только боги ведают, от чего еще… это ужасно. Ты же здравомыслящее существо. Неужели тебя это не волнует?

— Когда я был ребенком, — сказал Рэрун, — и жил со своим племенем на Великом Леднике, мы каждый день ходили на охоту. Если мы приносили много дичи, все могли наесться и выжить. Все очень просто. И тогда мне страстно захотелось узнать, что же находится за Ледником, и я ушел на юг, в земли людей.

— Где все так сложно и запутанно.

— Да, — усмехнулся Рэрун. — Но именно этого я и ожидал и понял, что на самом деле жизнь здесь не так уж сильно отличается от нашей. Единственное отличие состояло в том, как «цивилизованные» люди волнуются по каждому поводу. Вы все обдумываете и рассматриваете со всех сторон, пока не решите, что находитесь в тупике, а никакого тупика вовсе и нет.

— Я не понимаю.

— С тех пор как ты покинул Хиллсфар, ты сражаешься ради спасения других, и сейчас делаешь то же самое. Да, теперь в опасности больше людей, но по сути это ничего не меняет. Просто делай то, что привык делать.

Губы Дорна тронула улыбка. У него почему-то отлегло от сердца. Суровые перспективы, обрисованные карликом касательно их обязательств, борьбы и выживания, не казались ему такими уж утешительными.

— Тебя воодушевляет такой взгляд на вещи, не так ли? — спросил Дорн.

— Когда я понял, что мы потерпели поражение, я сказал себе, что вся эта глупость с таинственными письмами и заговорами обезумевших драконов яйца выеденного не стоит. Конечно, Мистра и Избранные знают о планах Саммастера и наверняка предпринимают какие-то шаги, чтобы ему помешать. О себе мы этого сказать не можем.

— Тогда нам нужно избавиться от Кары и забыть об этом треклятом бешенстве.

— А как же охота и прибыль?

— Не знаю. — Он хлопнул Рэруна по плечу своей человеческой рукой. — Но скорее всего буду знать, если мне удастся часок-другой поспать. Нам нужно спуститься к гавани не меньше чем за час до утреннего прилива.

До того как сгорела его школа, у Тэгана было множество прекрасных костюмов, в которых не стыдно было бы явиться даже перед Советом Лордов. Теперь у него был всего один, купленный на деньги от продажи кольца с жемчугом, который Кара всучила ему перед расставанием. Она пыталась дать ему еще драгоценностей, но он отказался. Может, это и глупо с его стороны, но ведь она его товарищ, а не покровитель.

На самом деле костюм был не слишком великолепный, а просто-напросто приличный. Осведомленные о его бедах, лучшие портные Лирабара отказались шить на него новые вещи, пока он не заплатит старые долги. И ему пришлось обойтись услугами заезжих мастеров. Он привел в порядок свой красный бархатный камзол, проверил угол наклона кожаных ножен, поправил батистовые манжеты и, бросив взгляд в зеркало, убедился, что выглядит в высшей степени элегантно.

Облаченные в ливреи лакеи по неуловимому сигналу распахнули высокие двустворчатые двери. Глашатай, с грохотом стукнув шестом об пол, объявил имя Тэгана, и тот шагнул через порог.

Белый мраморный зал с высокими сводами был царством ровных линий и гладких поверхностей, в нем царила еще более строгая и торжественная атмосфера, чем можно было ожидать в главном зале королевского дворца. Но это была не самая большая неожиданность.

Все в Импилтуре говорили, что королеву больше заботят удовольствия, нежели государственные дела, которые она по большей части перекладывает на своих министров. Но сегодня Самбрил, стройная женщина средних лет с резкими, но приятными чертами лица, выкрашенными в медный цвет волосами, уложенными в высокую сложную прическу, присутствовала на заседании, восседая на троне с кислым выражением лица. Наверное, ей хотелось бы находиться где-нибудь в другом месте, а может, она просто замерзла. Строгие линии зала не предполагали наличия камина или других средств борьбы с холодом.

На полукруглом возвышении на ступеньку ниже своей правительницы сидели девять из двенадцати лордов. Остальные трое отсутствовали в замке. Все рыцари, не просто бароны, а мистические воины, присягнувшие тому или иному богу света, были облачены, как того требовал протокол, в металлические доспехи и мантии, на которых красовались эмблемы Ильматера, Летандера, Хельма или Сьюн. Шлемы рыцари сняли. Без сомнения, для того, чтобы лучше слышать друг друга.

По обе стороны от помоста по стойке «смирно» стояла стража с алебардами. Другие монархи потребовали бы более многочисленной стражи. Но Импилтур уже долгие годы жил в мире и процветании, и Самбрил, наверное, не боялась наемных убийц. А может быть, она полагалась на воинскую доблесть и сверхъестественную силу лордов.

Тэган под холодными взглядами аристократов прошествовал через зал, остановился у возвышения и отвесил глубокий поклон.

Старик с крючковатым носом и тонкой, едва заметной полоской губ недовольно скривился в ответ. На его мантии были изображены глаз и перчатка — символ Хельма, бога бдительности.

— Маэстро Найтуинд, — прорычал он.

— Лорд Орисеус, — ответил Тэган.

Из всех членов совета Орисеус был самым ярым противником академий фехтования и не упускал случая закрыть какую-нибудь из них. Это не имело отношения к делу, но эльф был раздосадован тем, что этот старый черт удосужился сегодня притащиться на заседание.

— Вы провели нескольких человек из королевской стражи по подземелью, — сказал Орисеус, взяв в руки лист пергамента. — У меня есть письменные показания начальника стражи.

— Мне радостно это слышать, — сказал Тэган. — Пришлось долго убеждать служителей закона сопроводить меня, и еще больше времени ушло на то, чтобы получить разрешение на вход. Приятно знать, что мы больше не будем терять время на то, чтобы заполучить капитана или его отчет.

— Вы слишком дерзки, — нахмурился Орисеус.

— Многие так говорят, но, по правде, я ни в коей мере не хотел бы проявить неуважение к Ее Милостивому Величеству и к ее помощникам. Если я кажусь недостаточно учтивым, то прошу вас отнести это за счет того, что у меня есть серьезные основания предстать перед вами, и я никак не могу понять, почему вы заставили меня так долго ждать.

— А вам не пришло в голову, что это связано с вашим ремеслом и репутацией?

— Мое ремесло — учить людей защищаться, право, которое справедливо признает закон Ее Величества. И, будучи тренером, я требую, чтобы мои ученики использовали свое мастерство разумно и осторожно. Но будь я и самым отъявленным мерзавцем на земле Лирабара, вести, которые я принес, все равно заслуживают серьезного внимания.