Охота на журавлей - Ольга Николаева

- А мне какая разница, что вы там будете думать обо мне с твоей девкой?

- Понятно. Ладно. Нормальный разговор у нас не выйдет.  Значит, будем говорить иначе. Вот справка. Сегодня же график Арины должен быть изменен в соответствии с законодательством. Иначе, Ир, ты меня прекрасно знаешь, я сам напишу заявление в трудовую. А за притеснение беременных тебя никто по головке не погладит…

- Значит, будешь сам за нее по ночам впахивать! Вам, по-любому, вместе в одной постельке не спать!

- Да ради бога! - Сергей лишь ухмыльнулся криво. - Неужели, ты думаешь, что мне только постелька нужна от женщины? Столько лет отжила со мной, считая себя постельной грелкой? - неприятно вывернул оскорбление, да только Ире сейчас это было неважно. Главное, чего нужно было добиться - чтобы эти двое пересекались как можно реже. И мозг Ирины Петровны усиленно работал только в этом направлении.

- Я не себя, а тебя за грелку держала. - Знала, что этой фразой рушит все, что оставалось хорошего между ними. Но не смогла промолчать, не сказать гадость.

- Мда… Какая же ты злая, все-таки, Ира… Откуда в тебе это…

- Вот когда тебя бросит твоя пигалица, посмотрю на твою доброту.

- Ладно, Ирина Петровна, я понял, что нам больше не о чем разговаривать. Буду ждать объявление об изменении графиков работы. - И он вышел, не дожидаясь ответа, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ира понимала, что выходка с графиками - это мелочь, и погода от них сильно не поменяется. Да и проблемы с беременной подчиненной ей были совсем ни к чему. Поэтому она озадачила Марину - посадила ту вновь кромсать распорядок работы во всех подразделениях, с учетом справки, предоставленной Родионовой. Да, тем самым, у Арины появился еще один враг, но Ире нужны были единомышленники, поэтому враги у пигалицы в ближайшее время должны были только размножаться.

Сама же Ирина Петровна запросила личное дело девчонки у кадровички. Быстро нашла в нем нужные данные.

- Алло, Михаил. Здравствуйте, это вам звонят с работы вашей жены. Нет, ничего страшного. Но я бы хотела пообщаться с вами лично.

Мише явно пошли на пользу несколько недель, проведенных без Арины. Это не он так считал, это его мама так говорила. Сам-то Михаил, кажется, каждый день был готов за вечность считать. А когда вспоминал, что уже прошел месяц его холостяцкого житья, то просто вздрагивал, как будто ушатом холодной воды облили.

Мама же, отчего-то, глядя на него, хитро улыбалась и твердила, что вот теперь она видит нормального мужчину, а не расслабленного ребенка.

- Вот только не пойму, сынок, почему тебе нужно было ждать пинка под задницу? Для живой жены, которая рядом, под боком была, нельзя было так постараться?

Это обидно и больно было слышать. Но спорить не имело смысла. Ведь мама, как обычно, была права. Только осознав, что жена ушла, причем не в пустоту, а к другому мужчине, Михаил вдруг понял, каким он был самовлюбленным придурком. Надо же, разговаривать не моглось и не хотелось… А другой, вот, и захотел, и смог. И многое другое, видимо, тоже умел, о чем Миша еще никогда и не слышал.

Вообще-то, он до  последнего надеялся, что Рина ушла тогда к маме. Ну, с кем не бывает, в конце концов? Все пары, рано или поздно, ссорятся. Иногда кто-то из супругов даже бросается громкими фразами и уходят из дома. Он в тот день подождал до вечера, чтобы дать Рине выспаться, отдохнуть и одуматься. А потом поехал забирать ее из отчего дома. И весьма удивил своим визитом Любовь Павловну.

- Миша? А почему ты один? Арина не предупреждала, что ты приедешь… - Миша слушал и физически ощущал, как сердце с каждым ударом проваливается куда-то глубже, ниже, сначала подпрыгнуло до горла, ухнуло там, пережимая воздух, а потом затрепыхалось в районе живота, колен, пяток… Он даже за косяк схватился, когда понял, что дышать нечем, и ноги держать перестали. - Да ты проходи, что встал-то в коридоре? - Теща, хоть и нехотя, но пропустила парня в квартиру.

Потом был неприятный рассказ о произошедшей некрасивой ссоре, странное выражение на лице Любови Павловны(сложно было понять, радуется она тому, что Арина ушла из дома, осуждает ли дочь, или над Мишей злорадствует, а может, все ее эмоции были кардинально противоположными, или она вовсе еще не определилась), выразительная игра бровями…

- Так вот что она имела в виду, говоря, чтобы я не волновалась… - Будто бы под нос себе прошептала, но очень разборчиво и понятно для Миши. - В общем, езжай домой, Михаил. Здесь ты Арину не найдешь. И ждать тоже бесполезно. Она сюда идти не собирается, в ближайшее время.

- А где же она, в таком случае? Где искать-то?

- А вот куда послал, там и ищи. Я тебе не помощник в этом деле, Михаил. И ты это прекрасно знаешь. Терпела тебя ровно потому, что Арина того хотела. Старалась дочку не расстраивать. А теперь у меня такого повода нет. - Она развела руками, мол, не обессудь, дорогой, но мы с тобой уже почти не родственники.

- Любовь Павловна, вы так спокойны? Уверены, что с вашей дочерью все в порядке?! Как можно-то?

- Милый мой… - Теща уже шла в сторону входной двери, начала открывать замки, всем видом намекая, что Мише пора идти… - У меня дочь, хоть и с чудинкой, конечно, однако же, не совсем и дура. Уж если решила тебя бросить, то явно новый мужик будет лучше тебя.

Как обухом по голове стукнула.

- Так что же, вы думаете, она вот так… Сразу к другому пошла? - Нет, он помнил, конечно, все гадости, что сказала та блондинка в клубе. Но они до сих пор никак не могли наложиться на светлый образ его Арины.

- Ну, а чего тянуть-то? Ты ее отправил туда, откуда не возвращаются. Думать надо головой, Миша. Даже когда скандалы скандалишь, над каждым словом надо думать. А если не умеешь, то не стоит и начинать. Потом остынешь, пожалеешь о каждом слове, а поздно: кого надо, ты уже больно ударил.

- Господи… Мне что же, вообще теперь рот не открывать?

- Открывать. Может быть, даже и почаще. Глядишь, натренируешься, с кем другим и получится что-то хорошее. А не так, как с моей Аринкой.

Это было гадко. Обидно. Зато честно. Хуже всего, что обе женщины старшего поколения будто бы сговорились, обвиняя Мишу в одном и том же. В том, что он и сам себе не мог простить.

Первое, что он сделал на следующий день - пошел на собеседование в торговую фирму. Не йогурты продавать, а стройматериалы (как-никак, инженерное образование должно было хоть в чем-то пригодиться), страшно было до ужаса, некомфортно, Михаил себя чувствовал первоклашкой на экзамене для пятого курса физмата, однако… его, почему-то, приняли. С первого раза. Правда, с испытательным сроком в три месяца.

Отчего-то, даже эта маленькая победа вселяла ему надежду, что все устаканится, и Арина вернется. О том, чтобы отпустить ее с музыкой и почестями, как предлагала мать, или с проклятьями и страшной пьянкой, как советовали друзья, даже мысли не возникало. Она была одна в его жизни - первая и единственная жена, и менять это Миша не собирался. Оставалось только придумать, как ее обратно вернуть.