Теперь мы квиты - Виолетта Роман

совсем не успокоил ее.

Парни заходят в гостиную. После небольшого коридора следует огромная кухня, плавно перетекающая в гостиную. Со стороны комнаты выходит Исай. Он настолько высокий, что его голова практически достает до потолка. Только сейчас думаю о том, что этот громила не похож ни на кого из братьев. Единственный брюнет, да еще и великан. Он здоровается с парнями. Ия, посмотрев на Гесса—старшего, испуганно жмется к моей спине.

– Здоров, Варламов, – Гесс пожимает мою ладонь, бросая напряженный взгляд мне за спину.

– Нашли?

Он продолжает смотреть на Ию.

– Вершинина –да, Оскара нет. Дом прошерстили «от» и «до». Пусто. Как сквозь землю провалился.

Х*ерово. Значит, притаился где—то, с*кин сын. Ну, ничего, и до Оскара доберемся.

– Парни уже готовы. Мирон с Амиром за Вершининым поехали. Она с нами? – кивает на Ослика.

Сжимаю ее ладонь сильней, чтобы успокоилась немного.

– Оскар охотиться за ней. Мне нужно, чтобы она была в безопасности, пока нас не будет.

Исай смотрит на нее, потом на меня.

– Пусть остается.

Обернувшись, подзывает Лию, только что появившуюся со стороны коридора.

– Иди сюда, детка…

На девчонке короткие шорты и топ. Исай обнимает ее, а я думаю о том, что увидь это Дема, драки не избежать.

– Ия, привет, – улыбается девушка, целуя Ослика.

– За девчонку головой отвечаешь, – командует ей Гесс. Она кивает в ответ. Берет Ию за руку.

– Идем, милая…

Ослик оборачивается, смотрит на меня растерянно. У самого внутри переворачивается все, когда думаю, что оставлять ее одну придется. К себе ее за шею притягиваю, запах ее вдыхаю, чтобы подольше со мной был.

– Я приеду скоро, а ты отдохни. Покушай, хорошо? – по скулам ее глажу. Она улыбается, а в глазах тревога.

– Будь осторожен, прошу тебя.

Я киваю, отпуская ее руку.

Лия уводит Ослика вглубь дома. А я вслед ей смотрю.

– Эй, Варламов! – раздается за спиной голос Гесса. – Чего раскис как баба? Ехать пора.

* * *

Исай впереди на «Тундре». Мы с парнями в тачке Илая. Брат заведен так, что спичку поднеси – разнесет все к х*рам. Сегодня будет жаркая ночка.

Мы выезжаем из города. Парни всю дорогу молчат. Но у каждого нервы на пределе.

Заезжаем в лесополосу, и, пробравшись к небольшой поляне, останавливаемся.

Исай выходит из тачки. Поджигает сигарету и, закурив, застегивает кожанку.

– Мирон уже едет, – косится на меня прищурено. Спустя пару мгновений нас ослепляют фары подъехавшего джипа. Это тачка Мирона.

– Я надеюсь, тусовка будет веселой, – Гесс—младший выходит со стороны водительского. И я думаю о том, что впервые в жизни я рад видеть этого засранца. Его безумие и безбашенность мне на руку.

– Доставай уже! Задолбал, – ворчит Амирам.

Средний Гесс подходит к нам и пожимает каждому руку. Амирам – единственный из всей семьи, с кем хочется иметь дело. Спокойный и с мозгами. Если бы не он, братья давно бы оказались за решеткой.

Мирон пожимает плечами и открывает заднюю дверцу джипа. Буквально вытаскивает оттуда Вершинина. Он шипит, лицо ублюдка в крови. Как только он оказывается на земле, Мирон ныряет обратно в салон, вытаскивая оттуда Юльку.

– Отпусти! – шипит она, отбиваясь.

– Эта пусть в тачке сидит! – раздается над ухом голос Илая.

Оборачиваюсь удивленно. Не узнать его… Сейчас передо мной совершенно другой человек.

– Пошли, – Мирон пинает Вершинина, заставляя того ползти. Рома поднимает голову, осматривая пространство. И когда его глаза находят нас с Нейманом, он заваливается обратно на спину и начинает хохотать.

– У тебя кукуха поехала, – Мирон опускается на корточки, рядом с ним. – Чувак, ты меня совсем не радуешь. Баба истеричка, да и не в моем вкусе, еще и ты верещишь как телка, – затянувшись сигаретой, тушит о него бычок.

Вершинин взвизгивает.

– От*бись от меня ублюдок больной! Исай, успокой своего брата!

Гесс—старший обходит кругом Вершинина, смотрит на него равнодушно. И, ни слова не сказав, направляется к джипу. Залезает в салон и глушит мотор.

Я смотрю на валяющегося на полу урода, и понимаю, что впервые в жизни мне хочется растерзать человека. Не просто убить, а на куски порвать и псам голодным бросить кормом.

Он смотрит то на меня, то на Илая. Дема и Остап стоят у машины, чуть поодаль. Решают просто наблюдать. Они здесь скорее как сдерживающий фактор для нас с Нейманом. А вот мы ублюдка голыми руками удавим.

Рома нервничает. Тишина затягивается. И я, и Нейман смотрим на эту падаль, не мигая. И я уверен, в голове у брата всплывают те же способы казни, что и у меня.

– Нейман, ты мстить пришел? – смеется Вершинин, первым нарушая молчание. Подползает ближе, усаживается на земле. Мирон хорошо ему лицо начистил.

– Да ладно, брось! Ты связался с этим ублюдками Гессами? Этому тебя Потап учил?!

Сбоку раздается утробный рык. Боковым зрением заметил, как что—то мелькнуло. Илай сорвался к нему. Удар. Еще и еще. Быстро, хлестко. Рому откидывает в сторону. Кровь летит во все стороны.

– Там была моя жена! – взрывается криком.

Снова удар.

– Мой ребенок!

Удар.

На этот раз глухой. Ломающий кости его челюсти. Нейман знает, что может убить его, но все равно бьет в голову. Потому что ему пох*р на жизнь ублюдка. А вот мне не хочется, чтобы Нейман повторил мою судьбу и угодил за решетку.

– Илай! – срываюсь к нему, пытаюсь остановить. Но Амирам перегораживает мне путь.

– Рома должен ответить за его отца.

Внутри кипит все, но я не двигаюсь.

Никогда не видел, чтобы Нейман бил лежачего человека. Потап учил нас совершенно другому. Но сейчас, глядя на то, как Нейман методично выбивал дух из Ромы, я чувствовал наслаждение. Будто это не его кулаки, а мои разрывали его капилляры, усеивая тело гематомами. Словно не его, а мои удары ломали ему кости, превращая в месиво. Словно это не его, а моя ярость выходила наружу. Я не мешал. Понимал, как много это значит для Илая… Но я готов был в любую минуту остановить все, чтобы Нейман не перешел черту.

В какой—то момент Илай отстранился. Поднял разбитый кулак в воздух, посмотрел затуманенным взглядом на кровь врага на своем теле. Тишину улицы разрывало хриплое, свистящее дыхание брата.

Остановился. Сумел.

Я подошел к валяющемуся на земле Вершинину. Рома закашлялся, что—то бормоча себе под нос. Он стирал с лица кровь, когда я присел рядом.

– Где Оскар?

Молчит. Поднимает на меня наполовину заплывшие глаза, а потом улыбается, демонстрируя окровавленные зубы.

– Оскар где?! – повторяет Нейман, занося руку для удара.

Вершинин вздрагивает.

– Не знаю! – воет ублюдок, сплевывая сгустки крови.