Повесть о советском вампире - Александр Слепаков

– Только не бежать, – крикнул майор, – бежать некуда.

Участковый и спелеолог стреляли в упор, Иевлева тоже стреляла, потому что передавать заряженное оружие было уже некогда.

– Мама! – закричал спелеолог.

Участковый посчитал про себя: «Еще два выстрела – и конец!» Страха он почему-то не испытывал, и ему было даже интересно.

Прямо на майора из воды выскочил всадник, но лошадь встала на дыбы, и майор всадил ей лезвие из метателя прямо под левую ногу. Лошадь повалилась, разбивая всадника о камни.

– Ур-ра-ра! – услышал вдруг участковый.

Крик из другой эпохи. Красноармейцы с винтовками наперевес, стреляя на ходу, опрокинули конницу, вождь вскочил на коня и поскакал прочь. Всадники, успевшие достичь этого берега, повернули коней и поплыли обратно. Два красноармейца у самой воды поставили пулемет. Один из них открыл огонь по отступающей коннице, другой подавал ленту. Потом на том берегу показались две тридцатьчетверки, они дали залп из пушек и открыли огонь из пулеметов. Скифская конница потекла в обратную сторону, схлынула и совсем пропала за холмами.

Участковый стоял, держа в опущенной руке пистолет с пустой обоймой. Он никак не мог поверить, что он жив.

– Ай, слава тебе, Господи! – радостно закричал монах. – Ай, слава тебе, Господи!

На противоположном берегу строилась рота. Она строилась повзводно, как положено. На берег вышел Фролов, он был теперь в красноармейской форме, в погонах старшего лейтенанта.

– Товарищ майор, – закричал он, – разрешите доложить. Атака отбита. Разрешите продолжать движение.

– Следуйте по предписанному маршруту, согласно приказу, – ответил майор.

– Есть, – крикнул Фролов и приложил правую руку к виску.

Майор поднял перевязанную руку и отдал честь, морщась от боли. Участковый тоже приложил руку к виску. Спелеолог не отдал чести, на его голове не было фуражки, но встал по стойке смирно.

Фролов вдруг как-то совершенно не по-военному помахал рукой на прощание. Майор увидел краем глаза, как Иевлева помахала рукой в ответ.

Противоположный берег опустел. Из бинтов в сумке у спелеолога Иевлева сделала петлю, в которую продела руку майора, чтобы он мог держать ее на весу. Надо было возвращаться. Майор повернулся к монаху и спросил:

– А скажи-ка, батюшка, это рай или ад?

– Для кого как, – ответил монах.

– А для тебя? – спросил майор.

– А мое дело маленькое, – ответил монах, – моедело – грехи замаливать. Свои грехи и чужие грехи. Ну, наверное, для меня это – ад. Раз есть грехи, значит, ад. В раю грехов нет.

– Как же ты в аду оказался? – спросил майор.

– А на все воля Божья, – ответил монах. – В аду – значит, заслужил.

– Как же это ты заслужил? – удивился майор. – Ты же – святой! Ты ж молитвой стрелы останавливаешь!

– Так это ж не я останавливаю, – ответил монах. – Разве это я останавливаю? Это Бог останавливает. Я только попросил.

– Ну, значит, ты святой, – сказал майор, – раз тебя Бог слышит.

– Бог всех слышит, – ответил ему монах. – А мне тут самое место. Тут я нужен. А в раю зачем я нужен? В раю и без меня хорошо.

– Ты помолись за нас. Нам отсюда выйти надо, на землю.

– Идите, добрые люди, – сказал монах, – я помолюсь. Идите. Только не оглядывайтесь, а то беды не оберетесь.

– Надо бы тебя обнять на прощание, – сказал майор.

– Обойдется, – ответил монах, – ступайте с Богом.

– Почему он сказал не оглядываться? – спросил спелеолог. Они шли вдоль берега, и Иевлева уже видела вход в коридор, который показывал Фролов. Майор шел, ступая осторожно, видно было, что он борется с болью.

– Не думайте об этом, Борис. Нам туда, – Иевлева показала рукой вперед. – Просто не думайте об этом. Там, за рекой, вы ничего не оставили, вам не нужно туда смотреть.

– А вдруг кто-то набросится сзади? – Спелеологу явно не давала покоя мысль о том, что происходит сзади, за их спинами.

– Просто не думайте об этом, – повторила Иевлева, – на этом берегу ничего такого не может произойти, и никто на нас не набросится.

И сразу же они услышали шаги, кто-то быстро шел, почти бежал за ними. Участковый искоса посмотрел на майора, тот шел, никак на шаги позади не реагируя. Участковый стал смотреть перед собой, борясь с огромным желанием все-таки оглянуться. Спелеолог же рефлекторно повернул голову, чтобы посмотреть, кто идет за ними. К счастью, Иевлева наблюдала за ним и не дала ему оглянуться, прикоснувшись пальцами к его щеке. Он посмотрел на нее и кивнул. И прибавил шагу. Иевлева взяла его за руку, не позволяя убегать вперед.

– Делайте вид, что вы не слышите, – сказала Иевлева, спелеолог кивнул головой.

Сзади раздался голос:

– Извините, можно у вас что-то спросить?

Они шли не оглядываясь, стараясь не ускорять шага.

– Я только спросить хочу, – продолжал голос, – как отсюда добраться до центра?

Они продолжали идти, делая вид, что не слышат.

– Я слышал, тут пешком недалеко, – голос звучал уже прямо за их спинами, – но не знаю, в какую сторону.

– Боря! – тихо позвала спелеолога Иевлева. – Смотрите перед собой.

– Я командированный из Бреста, завод газоаппаратуры, – не унимался голос сзади. – Меня за подшипниками прислали. Я тут заблудился маленько, мне надо на подшипниковый завод. Вы только скажите, где тут автобусная остановка?

– Боря, не бегите, – Иевлева вцепилась в руку спелеолога.

Участковый начал понимать, что оглянуться ему придется, долго он так не выдержит.

– А куда вы женщину ведете? – не унимался сзади голос. – Я ее знаю, она у нас в плановом отделе работает. Куда вы ее забираете?

Голос звучал прямо за их спинами, как будто его обладатель шел за ними нога в ногу, да он и шел, потому что его шаги тоже были слышны. Причем ступал он довольно тяжело, и камешки осыпались под его стопами.

– А ну-ка оставьте женщину! – он стал повышать голос. – Кому я говорю! Оставьте женщину в покое. Хулиганье! Я щас милицию вызову!

Участковый, скосив глаза, отчетливо увидел чью-то руку, сзади хватающую Иевлеву за локоть.

– Я тебе такую милицию покажу, – начал участковый, оборачиваясь.

Тут все остановились и повернулись назад.

Никакого обладателя голоса, который они только что слышали, за их спинами не оказалось. Вообще никого. Сколько нужно времени, чтобы оглянуться? Никуда убежать за это время невозможно. Спрятаться – тоже. Да и некуда тут прятаться. Слева – река, справа – стена. Голый берег. И никого на этом берегу.