Убить нельзя научить - Ясмина Сапфир

А, скорее всего, отрезал ее Вархар. В тот самый миг, когда обнимал меня, здесь, наплевав на присутствие Езенграса.

Здесь и сейчас прижимал меня к груди не воинственный скандр, не беспардонный начальник, не бретер и бахвал… Мужчина… Настоящий мужчина, каких поискать во всех пяти мирах.

* * *

В следующие два дня я узнала много новых слов — цензурных и не очень.

Езенграс с утра до вечера муштровал преподов во дворе Академии, а на Академической площади, позади крепости муштровал аспирантов Вархар. И все бы ничего, но во дворах корпусов муштровали студентов преподы по военной подготовке.

Я не видела их раньше, и с удовольствием не увидела бы еще много, много лет.

Бурбурусса Брабана все называли просто и незатейливо — Генерал.

Этот скандр, выше Вархара на голову издалека и со спины напоминал не столько шкаф, сколько дверь. Его единственный темно-карий глаз сверкал как драгоценный камень. На месте второго лихо сидела повязка с черным кружочком.

Многие думали, что беспощадный воин Бурбурусс потерял глаз во время штурма какой-нибудь крепости. Хотя бы во время сражения с сильно превосходящими силами противника. На самый худой конец в схватке с другим зверски настроенным скандром.

Но Вархар поведал мне тайну, о которой преподы шептались по углам Академии, но никто не говорил вслух. Генералу выбила глаз… жена. Вначале я даже не удивилась. Сама не раз покушалась на глаза Вархара. И будь я посильнее, да пошустрее, выбила бы ему больше глаз, чем полагается скандру по физиологии.

Но все оказалось намного прозаичней с точки зрения Вархара и комичней — с моей.

Любимая жена Бурбурусса — Свангильда — выбила мужу глаз во время страстных постельных игр. И, что самое поразительное, пропажу супруги заметили только после четырех оргазмов у каждого.

Я так и представила эту картину.

— Дорогой, я получила невероятное удовольствие. Ты довел меня до четырех оргазмов… Ой… А вот там, в углу не твой ли глаз валяется?

Одеждой Бурбурусс переплюнул всех воинственных скандров, что попадались мне в Академии, даже Вархара на танцевальном вечере. Да что там Вархара, Драгар, и тот, в подметки генералу не годился.

Квадратный генеральский торс не столько прикрывала, сколько открывала майка-алкоголичка. Большую ее часть составляли тонюсенькие бретельки, а головокружительное декольте едва доставало Бурбуруссу до пупка.

«Низ» Генерала тоже поражал воображение. Узкие шорты-велосипедки не скрадывали никаких выпуклостей и впадинок, более того — откровенно сообщали всем вокруг, что Бурбурусс не носит белья.

На ногах генерала неизменно красовались ботинки на подошве, должно быть, в ладонь толщиной.

Вархар утверждал, что однажды студенты примерили обувку Генерала. Как они ее раздобыли, история умалчивала. Только оба экспериментатора, надев всего лишь по одному ботинку, угодили в медкорпус с сотрясением мозга и расплющенными носами. Они слишком резво шагнули, но не сумели оторвать генеральский ботинок от пола, и атаковали лицом каменные плиты корпуса. Не трудно догадаться, что невредимыми из столкновения вышли плиты. Скандры… что с них взять, кроме стойкого запаха самомнения.

Второй преподаватель военной подготовки тоже был скандром, что меня ни капли не удивляло. И тоже издалека походил на одну из бронзовых дверей Академии.

Странгард Карлалди, по прозвищу Священник, одевался гораздо скромнее Бурбурусса — его майка-алкоголичка даже закрывала пупок.

Темно-серые глаза Священника даже не сверлили, сразу пробивали дырки в каждом, на кого он смотрел.

А еще у Странгарда отсутствовало… левое ухо. Я и тут надеялась, что священник потерял ухо в бою, сражаясь с превосходящими силами противника. Но… снова ошиблась.

Странгарду откусила ухо жена… в порыве страсти. И, что удивительно, никто из них не заметил пропажи, пока не получил четыре оргазма. История повторялась.

Священником препода военной подготовки прозвали за то, что размахивал борсеткой как кадилом. И неизменно «осенял» ею нарушителей дисциплины. Вернувшись после наказания из медкорпуса, студенты хором твердили, что свет в конце туннеля, на самом деле, увидели. С суеверным трепетом уверяли, что весит «кадило» не меньше, чем булыжник, размером с самого Странгарда.

Но самым колоритным казался мне третий преподаватель военной подготовки — Виселгалл Липляндский — «шотладнец». Ко второму дню военно-строевой подготовки я уже знала, что расу эту называют мрагулы. Но первое впечатление упорно подсказывало старое прозвище.

Виселгалл слегка уступал скандрам в росте, зато был вдвое шире в плечах.

На первый взгляд его костюм выглядел скромно, по сравнению с одеждой генерала и священника. Но это только на первый взгляд. Не зря же Виселгалла прозвали Колокол.

Под шортами-юбкой «шотландец» никогда не носил белья. И очень любил вставать над головами студентов, пока те качали пресс. Так и заработал свое прозвище.

Оба глаза Виселгалла оставались на месте, и оба уха тоже. Но кусок правой ноздри словно кто-то отгрыз. Я и тут надеялась, что «шотландец» все-таки не воинственный скандр и увечье заработал на поле боя. Брал крепость, сражался с превосходящими силами противника или хотя бы дрался с каким-нибудь зверским скандром.

Но… снова ошиблась.

Ноздрю Виселгаллу отковыряла… жена.

Неет! Вовсе не во время секса! После, когда супруги дрались за право первым пойти в душ.

Супружеские отношения местных преподов все больше поражали мое воображение.

С утра и до вечера под окнами корпуса, под дикие крики преподов по военной подготовке студенты маршировали, отжимались и сражались на стихиях.

Вокруг зданий летало все, что летать не должно и все, что должно летало тоже.

Деревья, помахивая на прощание корнями, проносились мимо окон.

Автобусы, помахивая на прощанье дверцами, пытались их догнать.

Коты, размахивая когтистыми лапами не пытались никого догнать. Они явно ждали удобного случая, чтобы приземлиться и объяснить обидчику, что рожденный лазать летать не должен.

Птицы ничем не размахивая, камнями реяли вокруг. И пользуясь случаем, падали клювами на студентов и преподов, первыми мстя за поруганье над животным миром.

Молнии сверкали возле здания ежеминутно. Деревья то и дело вспыхивали факелами, и водники обрушивали на них «жидкие облачка». Двух-трех хватало не только чтобы потушить дерево, но и насквозь промочить всех, кто находился в радиусе десяти-пятнадцати метров.

Включая котов — и те продолжали точить когти в надежде объяснить академическим гадам, что любят принимать душ еще меньше, чем летать.

Камни и куски земли свистели над головами студентов и преподов, порой очень удачно пикируя на их головы.