Журналист для Брежнева или смертельные игры - Эдуард Тополь

– Там же бриллианты были! Я сам видел!

– Когда? – спросил Светлов.

Акеев посмотрел на меня, на Светлова, на Ожерельева, на столпившихся на кухне оперсотрудников. В голове его шла напряженная, лихорадочная работа – глаза сощурились, руки в наручниках по-боксерски сжались в кулаки.

– Так! – сказал он. – Кто следователь? Я хочу сделать заявление за ради безопасности Советского Союза!

Наверно, он видел что-нибудь подобное в кино или по телевидению, потому что в ответ на мое «Я – следователь прокуратуры», он прокашлялся в скрепленные наручниками кулаки и сказал с пафосом:

– Сегодня, 6 июня, я, арестованный бывший чемпион Европы по боксу Виктор Акеев, делаю заявление за ради безопасности Союза! Я признаю, что последние два года работал в преступной шайке и сообщаю, что командированный за границу начальник Главного Аптечного управления Министерства здравоохранения Виктор Сысоев увез с собой за границу принадлежащие нам бриллианты на три миллиона рублей или даже больше!

– Кому это «нам»? – спросил я.

– «Нам» – это Советскому государству! – с пафосом сказал Акеев.

– А что, ты здесь охранял государственные ценности?

– Да он сука! – забыв о своей роли спасителя государственных ценностей, воскликнул Акеев. – Он меня посадил тут охранять ценности всей шоблы, а на самом деле, чего я охранял?! Дырку в стене! А сам он с бриллиантами за границу уехал, сучий потрох! Я делаю заявление, товарищ следователь. Вы должны срочно звонить в Комитет государственной безопасности, чтоб они его там арестовали. А мое заявление считать как явку с повинной.

– А, может, тут никаких бриллиантов не было, – сказал Светлов.

– Были, гражданин начальник. Я сам видел. Он перед командировкой на моих глазах уложил туда ящик с бриллиантами и валютой, который мы с дачи привезли. А наутро улетел в командировку.

– Ну, а может, он их перепрятал куда-то?

– Куда?! От меня? А меня посадил пустоту охранять? Он их с собой увез, гражданин начальник! Потому что это не только его ценности, а всей компании. И для всех наших вроде бриллианты тут лежат, раз я их стерегу, а он с ними по Парижам гуляет, я вам говорю!

– Ладно! – сказал Светлов. – С бриллиантами после разберемся. Ты скажи, раз уж начал колоться: где Белкин? Жив?

– Какой Белкин? – спросил Акеев.

– Корреспондент, которого вы на Курском вокзале в машину пихали вместе с Султаном из Баку?

– А-а! Этот! – Акеев пожал плечами. – На даче был жив, а потом не знаю.

– На какой даче?

– А на даче у шефа, у Сысоева. В Царицыно.

– Адрес!

– Тупик Гагарина, 72. Только там этого корреспондента уже нет, конечно. После того, как Султан убег, его оттуда увезли.

– Куда увезли? Кто?

– Гад буду, не знаю, гражданин начальник.

Светлов тут же повернулся к Ожерельеву:

– Пиши адрес: Царицыно, тупик Гагарина, 72. Бери группу и на обыск, срочно! – Он повернулся к Акееву: – Тайники есть на даче?

– Один. В гараже, под мойкой. Только он тоже пустой, мы все сюда перевезли, ей-Богу! – теперь, начав «колоться», Акеев стал усердно услуживать, как, впрочем, все кающиеся преступники.

– Куда могли увезти Белкина? И кто? – наседал на него Светлов. – Имей в виду, сегодня нам этот Белкин дороже бриллиантов. Поможешь его найти – полсрока долой, я обещаю!

– Так я же шестеркой был, гражданин начальник! Они ж мне не докладывали, чего делали! Когда тот пацан, Султан этот из Баку, с дачи рванул и Старик кокнул его на железной дороге, главный тут же всю дачу разогнал. Меня сюда, а корреспондента куда они дели – откуда я знаю? Скорее всего его доктор увез, он все на нем опыты ставил.

– Какой доктор? Какие опыты?

– А доктор, из-за которого вся катавасия вышла. Доктор и Старик. Они натихую от шефов левую ходку сделали с опиумом – гроб с опиумом из Мары в Баку через Ташкент бортанули и там сгорели по дури – гроб на аэродроме раскололся. Закрыть это дело им двести тысяч стоило, бакинскую милицию отмазать. И все бы сошло, но там этот корреспондент затесался. Настырный, сука! Затравил Султана всех заложить в «Комсомольскую правду». Мы приехали на вокзал встречать этого Султана с бабками – он чемодан денег привез, а на перроне опять этот корреспондент. Ну, пришлось их сунуть в машину, а то они в редакцию уже собирались ехать. С ними еще девка была какая-то, но сбежала…

– А кто был при похищении? Только не темни, вас было четверо, у нас свидетели есть. Быстро: кто такой доктор? Фамилия?

– Фамилии не знаю, ей-Богу! Его или Борисом звали, или «доктором». И он с этим корреспондентом земляки, это они на даче сто раз говорили.

– Значит, вы с вокзала повезли их на дачу Сысоева, в Царицыно?

– Да.

– На санитарной машине?

– Да.

– Какие номера у машины?

– А у этого доктора номеров навалом! Он их из пластмассы тискает – точь-в-точь как железные, гаишные.

– А какие он опыты ставил?

– А какие хотите! Он вам газ даст понюхать – вы забалдеете, смеяться будете до упора. А укол сделает – все расскажите, чего знаете и не знаете, а через час очнетесь и не знаете, чего говорили. Или…

– А с Белкиным он что делал? – перебил я. Этому Акееву явно нравилось давать показания и быть в центре внимания. Для такого, как он, бывшего чемпиона и известного боксера, внимание публики – главное удовольствие в жизни. Но мне было некогда выслушивать этот треп, для этого будет иное время – время обстоятельного, со всеми деталями допроса, а сейчас нужно было как можно быстрей получить выход на Белкина, зацепку, намек или адрес или хотя бы подтверждение того, что он жив. И я повторил нетерпеливо: – Что он делал с Белкиным?

– А Белкину он память стирал, – сказал Акеев. – Белкину и этому Султану. Только Султан удрал.

– Как это – «стирал память»?

– А так! – сказал Акеев. – Уколами. Он шефу при мне клялся, что через двадцать дней этот корреспондент ничего помнить не будет – ни про гроб с опиумом, ни про эту дачу. А чего? Он его на иглу посадил – каждый день по три ампулы морфия всаживал, и еще какие-то уколы, не знаю.

Мы со Светловым переглянулись. Со дня похищения Белкина прошло пятнадцать дней. Возможности нашей отечественной медицины общеизвестны по закрытым и открытым процессам диссидентов. Уже не говоря о засекреченных исследованиях в военных психиатрических лабораториях. Я не специалист в этой области, но кое-что слышал от наших судебных медицинских экспертов. Сегодня в руках у медиков большой набор самых различных психо-угнетающих средств, и хотя они чаще всего применяют их по приказу органов госбезопасности, но почему бы кому-либо не применить эти же препараты и в личных целях? Если мы не найдем этого Белкина сегодня-завтра, мы рискуем найти его буквально с отшибленной памятью. Хорошенький подарок для пресс-группы Брежнева на его Венскую встречу с Картером!