Нецарская охота - Влада Ольховская

Когда ее обучали ведению переговоров, не зря ведь говорили, что ключ ко всему – самоконтроль. Сорвавшись на эмоции, ничего нельзя добиться ровным счетом. А со словами можно далеко уйти…

– Вам не следует это делать, – произнесла Вика. Голос ее звучал на удивление ровно. – Я чувствую, что у вас есть какая-то мотивация. Но при этом я знаю, что вы допускаете ошибку! Вы тоже это знаете, я по вашим глазам вижу. – Бабка никак не отреагировала на ее слова. Но она все слышала! Это было видно по выражению ее лица, по глазам. По крайней мере, Вика надеялась, что толкует эти моторные реакции правильно, а не поддается самообману. – Если бы вы действительно были правы, у вас не имелось бы никаких сомнений. А раз они появились, значит, меня надо отпустить! Я не могу ничего сказать о женщинах, которых убили раньше, но в случае со мной у вас точно сбой произошел! Я не желаю вам вреда!

– Ты молодец, что такая спокойная… Оставайся и дальше спокойной, и тебе будет легче.

Бабка взяла с одной из полок большие ножницы и принялась резать Викины джинсы. Она не стремилась срезать ткань полностью, просто раскраивала штанины по внутреннему шву, чтобы можно было добраться до вен. Иногда лезвия ножниц задевали кожу, оставляя неглубокие порезы. Вика почувствовала, что по ногам заструилась кровь, но старалась не обращать на это внимания, хотя на глазах ее уже закипали слезы.

Оставаться спокойной. Во что бы то ни стало!

– Отпустите меня. Вы же сами понимаете, что это чудовищно!

– Так надо.

– Может, вы и ваш муж верите в это. Но не ваш сын! Взгляните в его глаза, и вы все поймете. Ему хочется убить меня просто потому, что ему нравится это делать! Посмотрите, в кого вы его превратили!

Полной уверенности у Вики, естественно, не было, но она все равно выстраивала свою теорию – по кирпичику. Понятно же, что просто так старуха ее не отпустит, нужны веские аргументы!

– Он все делает как надо… – робко возразила старушка.

– Он наслаждается этим!

Капли крови стучали по металлическому дну таза. Гулко, громко. Этот звук, как казалось Вике, превращался в грохот, в стук кровавых градин.

– Мы преследуем важную цель, и он – тоже! – заявила бабка.

– Какая важная цель может оправдывать все это? Я вам ничего не делала, это я знаю точно! А приплетать меня к каким-то посторонним целям и говорить про судьбу – не надо! Я не собираюсь нести ответственность за то, чего не делала!

– А придется. – Женщина отложила ножницы и твердо посмотрела прямо в глаза Вике. – Потому что из-за таких, как ты, двадцать лет тому назад погиб мой ребенок.

Паника нарастала, она становилась такой же невыносимой, как и эти мучения. Но Вика понимала, что поддаваться никак нельзя. Может, если «отпустить» этот страх и раствориться в нем, ей станет легче – на миг… Но ей уже удалось вовлечь женщину в беседу, значит, еще не все потеряно.

– Галина… кажется, вас так зовут?

Бабка неохотно кивнула.

– Галина, расскажите, что случилось с вашей дочерью… Я не уверена, что знала ее.

– Ты ее и не знала… никто из вас не знал. Петя искренне ненавидит вас, он думает, что вы – главная причина ее смерти. Но я понимаю, что и вам всем тоже не повезло. Сколько лет тебе тогда было? Пять, шесть, семь? Ты не могла принимать никаких решений, поэтому ты не связана с ее смертью.

То, с какой легкостью женщина признала этот факт, насторожило Вику, и все же она решила попытать счастья:

– Ну вот! Тогда зачем же мстить мне за то, в чем я не виновата?

– Я же говорю: ты абсолютно не понимаешь наших целей! То, что происходит, – это не месть лично тебе. Это освобождение для нее.

– Что?..

– Лена всегда была здоровой девочкой. – Галина прикрыла глаза, мелкие слезинки выступили на ее веках. – Ей было тогда восемь лет… Сейчас она, наверно, была бы такой же, как ты. Она тогда впервые попала в больницу, случайно получила травму головы. Такое… просто случается, в любой семье это возможно. Врачи говорили, что состояние тяжелое, но все же была надежда! А потом – эта ваша авария… В больнице поднялся переполох. Люди бегали туда-сюда, как на пожаре. Нас, родственников, выгнали прочь. Несколько дней вообще не разрешали никому приходить в больницу – она была переполнена. А потом, когда нас все-таки пустили… нам сказали, что Лена умерла.

Эти слова прозвучали сухо, почти без эмоциональной окраски, но Вика не позволила себе обмануться. Возможно, услышав о смерти дочери, женщина закричала. Но годы сделали свое дело: боль осталась, но уже другая – привычная, проросшая в самую душу. И поэтому – куда более опасная, нежели та, первичная боль.

– Мне очень жаль Лену, правда, но при чем здесь я? Вы хотите сказать, что из-за внимания к нам, пострадавшим детям, она не получила должного ухода и поэтому умерла?

– Нет. Даже это… было бы не так страшно. Нам не выдали тело. Вручили урну с прахом. Для нас это было неприемлемо! То, что они сделали с ней… Но худшее ожидало нас впереди. Мой муж хотел во что бы то ни стало узнать всю правду, и он добился своего. Через сотрудников больницы мы выяснили, что Лену использовали, чтобы спасти вас. Вас, детей богатеньких родителей!

Вика нахмурилась, пытаясь осмыслить ее слова. Как можно использовать кого-то, чтобы… И вдруг до нее дошло: как используют доноров – об этом и доктор говорил! Органы, кожа, кровь – во всем этом покалеченные в аварии маленькие пациенты остро нуждались, без этого их не спасли бы. Но Столяров все равно не мог, не имел права использовать в подобных целях чьего-то ребенка! А он это сделал! Вот, значит, по какой причине он бросил карьеру, все это не позволило ему спокойно жить дальше…

– Худшее преступление и представить себе нельзя, – тихо продолжила Галина. – Это – двойное зло… И по отношению к Лене, и по отношению к вам. Ваши души были навсегда запятнаны тем, что вас заставили жить дальше. Если Господь хотел, чтобы вы умерли, вы и должны были умереть! Искусственное продление жизни такой ценой – это очень большой грех. А вторая сторона дела… они отняли у души нашей дочери возможность упокоиться с миром! И вот уже двадцать лет она, несчастное дитя, ждет, когда же мы освободим ее!

В какой-то момент Вике показалось, что женщина просто издевается над ней. Она хоть слышит, что несет?! Но глаза Галины оставались серьезными – и даже не безумными! То, о чем она говорила, было для нее естественной частью ее реальности.

Картина постепенно прояснялась… Некоторые религиозные секты действительно не приемлют даже переливания крови, не то что пересадку органов! Свидетели Иеговы, например. Для них тело и душа очень тесно связаны. Но откуда взялась подобная семья в тогдашнем Советском Союзе?! И надо же было такому случиться, что именно их дочь стала как бы «дополнительной» жертвой той аварии… Тогда это действительно не месть – для них.