Я люблю - Борис Седов

Спутник остался размышлять над моим акцентом, а я тем временем погрузилась в приятную дремоту. Здесь, на высоте, я чувствовала себя в наибольшей безопасности. Настолько, что возвращаться на грешную землю совершенно не хотелось. Накрылась пледом и закрыла глаза. Перед внутренним взором сразу же замелькали картины из недавнего прошлого. Мрачные коридоры дома Рокецкого, база Конторы в зеленом лесу, огни сочинского фестиваля… Потом чеченский кошмар, лица боевиков, изнасилованная и убитая девушка, присыпанная землей… И Эмираты с их западным шиком и восточными традициями, прогулки по улицам, прохлада мечети – единственной мечети в Дубаи, куда пускают иноверцев. Море, «Летящий орел», Египет с его рассветами и закатами, объятия Джавада. Жаркий ветер над стенами дворца. Я успела увидеть так немного, но когда-нибудь непременно вернусь. Вернусь снова к Джаваду, когда все успокоится и его враги будут повержены. Вот бы привлечь к их поиску Контору, подумала я, засыпая!

Время от времени светлый образ Валентина Федоровича Лаевского вставал перед моими глазами. Наверняка он предпринял все возможное, чтобы разыскать меня. Наверняка уверен, что побег произошел по моей собственной, так сказать, инициативе. Попадись я ему в руки – и пощады не жди! Вряд ли история с похищением покажется ему правдоподобной. Я представила себя на месте Лаевского, выслушивающего мою исповедь, и поняла – не покатит, не пройдет. Так что Конторе лучше не попадаться. К счастью, Джавад обеспечил меня всеми необходимыми документами. Теперь я была Анной Карпофф, подданной Египта с русскими корнями. Иранец хорошо понимал, что в моей биографии много белых пятен, и не удивлялся желанию сменить фамилию (тоже, кстати, вымышленную Конторой) и более того – гражданство.

На всякий случай я разработала себе легенду о матери русской, вышедшей замуж за египтянина, учившегося в ленинградском университете… Жаль, что я не познакомилась толком со страной – теперь меня можно было подловить на незнании каких-нибудь мелочей об Египте. Но я ведь не шпион, и ловить меня вроде некому, а легенда – так, на всякий случай. От расспросов всегда можно отбояриться.

Я проснулась, только когда самолет приближался к Берлину.

В салоне загорелась табличка: «Пристегните ремни безопасности». За бортом появились мерцающие огни города.

– Через три минуты, – объявила стюардесса, – мы совершим посадку. Пристегните, пожалуйста, ремни.

Колеса лайнера коснулись посадочной полосы. Самолет медленно подкатился к зданию аэропорта. Вот и Берлин. Синие и белые огни на аэродроме. Я снова в Европе. Чуть было не сказала про себя – в цивилизованном мире! Джавад, вероятно, был бы таким заявлением оскорблен до глубины души. И был бы, наверное, прав, но сейчас, очутившись снова на европейской земле, я почувствовала в полной мере, насколько далек от меня мир Джавада. Почувствовала, что место мое всетаки здесь, на «прогнившем» Западе, раз уж в Россию мне нет хода. Так что иранец был абсолютно прав, послав меня сюда. Милый, милый Ширази!

Моего загорелого спутника в аэропорту встречала целая делегация. Какие-то шумные молодые люди и несколько девиц, одна из которых с визгом повисла у него на шее. Слава богу, по крайней мере не пришлось тратить силы, чтобы избавиться от него. Но все-таки на мгновение я ощутила досаду. Время, проведенное с Ширази, заставило вспомнить, что я женщина. Раньше я старательно загоняла внутрь чувства и эмоции; обстоятельства были таковы, что иначе было просто не выжить.

А что теперь? Это зависело от обстоятельств. Документы выправлены честь по чести. На моем счету лежала кругленькая сумма – не столь большая, чтобы я могла покупать яхты и дворцы, однако на безбедное существование этих денег должно хватить. Был еще номер телефона, по которому я в любой момент могла попросить о помощи. Что тебе еще нужно, Анжелика Королева? И ни с кем ты больше ничем не связана – ни с предателем Стилетом, ни с подлецом Лаевским, ни с замечательным иранцем, соседство с которым в самом деле стало слишком опасно. Плыви по жизни в свое удовольствие!

Сидя на заднем сиденье такси, я вспоминала последний разговор с Джавадом.

– Эта вещица, – говорил он, держа чип в руке так, словно это было насекомое, способное укусить, – вещественное доказательство того, что компьютер изобретен шайтаном. Подумайте только, благодаря электронике человек обрел власть над временем и пространством…

– Мне кажется, это преувеличение! – заметила я.

– Нет, нет! – горячо возразил он. – Моим предкам требовались недели трудных переходов, чтобы найти неприятеля и сразиться с ним; каждая новая стычка могла стать для них последней, и многие сложили жизни в борьбе с неверными и… своими соплеменниками, не буду лукавить. Теперь же человек, может поражать на расстоянии не одного – тысячи врагов, целые страны… Он стал подобен Богу, а это и есть самый страшный грех!

– Почему бы вам тогда не уничтожить этот проклятый чип? – спросила я со вздохом.

– Поздно! – он тоже вздохнул. – Это ничего не изменит – оружие уже существует, так пусть ключи к нему будут у нас, а не у наших противников… Кто знает, возможно, когда-нибудь в недалеком будущем нам придется им воспользоваться! Как ты знаешь, победа Соединенных Штатов над Ираном нанесла сильный удар по мусульманскому миру. Чего стоят все наши манифестации, лозунги, воззвания и проклятия, если все решает оружие? Иран должен был пасть. У него не было ни малейшего шанса. Потому что войны нового времени – это войны технологий. Но благодаря этому чипу в руках моих собратьев по борьбе окажется оружие, способное нанести колоссальный урон противнику. Западный мир рано или поздно должен был оказаться заложником собственных технологий, и этот момент, похоже, уже наступил. Я не хочу, чтобы гибли невинные люди, я солдат, а не убийца. Поэтому я собираюсь держать эту вещь при себе, пока это возможно – пока не придет время дать отпор агрессорам. И не только из-за человеколюбия. Использование этой станции в военных целях или даже угроза ее использования создаст такую конфронтацию в мире, подобных которой еще не было.

Я подумала, что вряд ли Ширази удастся долго хранить в одиночку этот чип. Ключ от бездны. Бездны, в которую может рухнуть мир, стоит только одному из безумцев, которых так много в наше время, получить доступ к управлению этой американской станцией. Но это было его решение, и здесь мое влияние на Джавада заканчивалось – он не уничтожит чип, да и решалась ли этим проблема в самом деле?! Я очень в этом сомневалась.

Маркиза проснулась довольно поздно, в половине девятого. Подумала, что впервые за долгое время снова принадлежит самой себе. Это было прекрасное ощущение. Она позвонила и попросила принести в номер утреннюю газету, кофе и тосты. Передовица газеты сообщала о перестрелке между банковскими грабителями и полицейскими. «Несмотря на то что полиция вовремя прибыла на место, грабителям удалось скрыться. Один из полицейских был тяжело ранен в ходе произошедшей перестрелки. Полиция отказывается комментировать произошедшее, из достоверных источников нам стало известно, что в комиссариате не связывают это ограбление с серией удачных налетов двухгодичной давности. Тогда, как известно, преступники так и не были найдены…»