Инопланетяне в Гарволине - Иоанна Хмелевская

— Спокойно, панове, не толкайте, — дрожащим голосом просил фотограф и на всякий случай пытался подстраховаться: — Может, они все засвечены, ничего не отпечаталось. Мы не знаем, возможно, космиты какое-то особое излучение выделяли.

Кто-то из болельщиков столкнул с полки пузырек с реактивами, который со звоном разбился на полу. И одновременно второй торжествующе вскричал:

— Вот они! Проявляются!

Болельщики наперли на кюветку с мокрыми фотографиями так, что чуть не перевернули ее.

— Панове, осторожнее, опрокинете! — тщетно взывал фотограф.

— Есть! Получились! — гремели радостные выкрики.

Опоздавшие столичные журналисты обступили аптекаря как человека интеллигентного, умеющего формулировать мысли, и дружно записывали его показания, сделав пометку: «Этот человек видел их собственными глазами».

— Головы у них как пивной котел, а туловища толстенькие такие, — важно разглагольствовал аптекарь, стараясь ни в чем не погрешить против истины. — Нет, рук и ног не было, были лапы, такие разлапистые, а сзади что-то этакое болталось…

— Хвост? — подсказывали журналисты.

— Да нет, они им не махали, что-то такое тоненькое, загнутое. Скорее подпорка какая или третья нога.

— «Третья нога», — дружно записали газетчики.

— А сквозь головы что-то просвечивало, — продолжал аптекарь. — Глаза, наверное, так что я думаю — эти котлы у них на головах шлемами были, не иначе, и вообще они были в скафандрах. Нет, сами по себе никаких звуков не издавали, но оружием пользовались оглушительным. Маленькое, а грохотало так, что стены тряслись. И искры пускало, и газы ядовитые, целым облаком так и летели. Вроде как пыль серебристая. Наставляли на народ и не позволяли приблизиться к кораблю. Да нет, не в том дело, что польского не знали, с ними на разных языках пробовали объясниться, а они не реагировали…

Другой группе опоздавших охотно давал показания образованный механик.

— Корабль их был довольно большой, вместительный, там свободно еще столько же штук могло поместиться. А наверху у него крутился такой светящийся круг, и с одного конца — еще дополнительный, но уже поменьше.

«Светящийся вибрирующий круг», — записывали журналисты.

— О, правильно, именно вибрирующий! А корабль ихний весь вроде как из серебра, аж блестел и отсвечивал на солнце, нет, полозьев внизу не было, я же говорю, было нечто вроде такой большой лапы и он на этой лапе стоял.

— Да видел я его морду вот как сейчас вашу вижу! — громко кричал парень, чрезвычайно польщенный таким вниманием к себе не только гарволинцев, но и столичных журналистов. — А потому что я с самого начала забрался на крышу со старым отцовским военным биноклем и вон за той трубой примостился. Оттуда все видно как на ладони. Сначала, значит, рассмотрел тех, что вылезли, а потом и того, что внутри остался. Да нет, с самого начала никого не было в корабле видно, он позже показался. Гляжу, а сквозь стекло в верхней части ихнего корабля агромадная головешка торчит, нет, гораздо больше, чем у тех, что вылезли наружу. Может, их начальник? И нос посередине…

«Посередине нос», — жадно записывали газетчики.

— А ты уверен, что это именно нос?

— Да нет, конечно, совсем не уверен, но торчала эта гуля в самой середке, очень на нос смахивала, я подумал…

— Ты о глазах, о глазах не забудь, — напоминали сгрудившиеся вокруг другие очевидцы.

— Да, по всей голове у него глазища натыканы, — спохватился парень. — Так и сверкают во все стороны, аж меня в бинокль ослепили.

— Как ты сказал? — удивились газетчики и поспешили записать: «Глаз большое количество, расположены…» Где они расположены?

— Да говорю же — по всей морде, где попало. И жутко блескучие, просто страх. Да нет же, говорю — живое, шевелилось, то исчезало, то снова показывалось. Да не я один видел, вот людей спросите.

Люди охотно подтвердили:

— Факт, живое. А потом совсем спряталось в середке, мы думали, тоже вылезет, а оно не вылезло, осталось в середке. И не в скафандре было, как остальные, а голое.

— Почему вы так решили? — удивились газетчики.

— Потому как кудлатое, — авторитетно заявили очевидцы. — Своими глазами видели вроде как рыжие космы.

И тут следует отдать должное очевидцам, ибо автоматический подъемник и в самом деле был парнем рыжим, сплошь поросшим густыми волосами, с кудрявой шевелюрой.

— Лично для меня никакого сомнения — представители высокоразвитой цивилизации, — возбужденно делился с приезжими своими наблюдениями историк. — Естественно, никаких языков землян не знали, но с самого же начала удалось установить с ними контакт с помощью математических терминов. И знаете, я уверен — к нам они прилетели впервые, для них это нечто вроде эксперимента… приземление в совершенно чуждом им мире.

Его поддержал архитектор, с лица которого до сих пор не сошел яркий румянец.

— Коллега прав, хотя у меня создалось впечатление — не такой уж чуждый для них мир наша Земля. По всей видимости, условия существования у них в чем-то сродни нашим, у них тоже возводят постройки для живых существ, и об этом они пытались нам сообщить с помощью рисунков мелом, вон, видите? Запишите мой адрес и фамилию, дома я обязательно обработаю свои наблюдения и подробно опишу. Да, да, записывайте…

Газетчики записали фамилии и адреса представителей местной интеллигенции, которым выпало счастье пообщаться с представителями высокоразвитой галактической цивилизации, и в сотый раз щелкнули каракули, нацарапанные мелом на стене обшарпанного дома…

А вот здесь опоздавшие окружили коллектив молочного бара во главе с его заведующей. Женщина возбужденно рассказывала:

— А еще у них водятся тараканы и клопы! И крысы. Видели бы вы, как они боятся маленьких животных! Видели бы вы, как шарахнулись от обычных кошек, чуть с ума не сошли от страха, чуть всех нас не сожгли, так перепугались! А больших животных совсем не боятся, лошадей вот ну ни капельки не испугались.

— А животные на них как реагируют? — задали умный вопрос журналисты.

Женщина замялась. Похоже, вопрос застал ее врасплох.

— Как? Да никак.

Официантки молочного бара дополнили наблюдения своей заведующей.

— Кони вроде бы ногами топали, — неуверенно сказала одна.

— А что им еще ногами делать? — возразила другая.

— А вот коты бросились от этих чудищ куда подальше, — припомнила третья.

«Ужас и паника охватили животных», — поспешили записать акулы пера.

— Разрешите доложить, гражданин майор, я не вмешивался, только порядок поддерживал, — отчаянно защищался дежурный милиционер, когда руководство попыталось свалить на него ответственность за беспорядки на площади — И никаких беспорядков не было, гражданин майор. Так точно, сборище на площади имело место, но без транспарантов и враждебных лозунгов. Нет, выкриков антиправительственных тоже не было, были другие. Нет, хулиганских выходок тоже не было… Согласен, непорядок, кони не должны были въезжать на площадь, для тяглового транспорта движение закрыто… Есть пять суток гауптвахты!