S-T-I-K-S. Вальтер - Денис Владимиров

Мы все пересекаем площадь, заходим в здание ДОСААФ, проходим через него и оказываемся во внутреннем дворе. БРДМ был полностью подготовлен к выезду, заправлен под пробку и заводился на раз. Поэтому наша задача с Третьяком сводилось к следующему – довести Бура с Левой до бокса, затем открыть ворота уже имеющимися ключами, вернуться обратно к технике и продолжить путь.

Из машин выбрались практически все, кроме стрелков в башнях БТРов и водителей. Лица веселые, расслабленные, кто-то разминался, и когда успели руки-ноги затечь?.. Даже у Третьяка вместо обеспокоенности появилось обычное невозмутимое выражение на красной морде.

– Гыча, что-нибудь есть? – спросил Дохлер.

– По мне, чисто все, а ты?

– Тоже чисто. Каштан, Москвич, давайте за мной. Возле памятника еще пощупаю, место там хорошее, – скомандовал Дохлер, не дожидаясь, зашагал к монументальному Ленину. Вообще, такое чувство, что Церетели именно здесь начинал свой творческий путь. Скульптура была не меньше семи метров в высоту, а еще и установленная на постамент, облицовочная плитка на котором местами отсутствовала и открывала железобетонное нутро, возносилась над площадью метров на десять.

– Мы тоже работаем. Я – впереди, затем Бур и Лева, Вальтер, замыкаешь, – скомандовал Третьяк. Былые страхи, похоже, у него исчезли, поэтому «АС» находился в патрульном положении.

Мой непосредственный командир только головой покачал, когда я вжал в плечо приклад своего автомата, приводя его в боевую готовность, но ничего не сказал. А на смешки и улыбки остальных мне было плевать.

Мы были метрах в двадцати от двухэтажки ДОСААФ, когда я в окне левее входа заметил какой-то отблеск. Сообщить? И что? Потом скажут, типа, обосранец на ровном месте. Сами они никаких опасений не высказывали, сбились в кучу, развлекались. Слышался смех, громкие голоса. Детский сад какой-то на прогулке, матерые рейдеры, мля! Успокоил сам себя: мало ли какой дряни можно накидать на столы, стеллажи или повесить на стену в обычном офисе?

Обернулся. Дохлер стоял возле памятника с сосредоточенным видом и закрытыми глазами, чуть расставив толстые руки в стороны. Рядом лениво озирался Москвич, Каштан страховал с другой стороны, но тоже был расслаблен.

Между широко шагающими ногами вождя революции от плаща образовалась тень. Но не она привлекла мое внимание, а некая размытая дымка в ней, эдакое дрожащее марево. Присмотрелся. Странное явление то пропадало, будто и не было, то вновь проявлялось, при этом очертания напоминали… Человеческая фигура!

Миг – я понял, что не давало мне покоя! Озарение! В тысячные доли секунды все пазлы собрались в целостную картину. Со стороны, откуда мы приехали, метрах в пятидесяти позади сейчас ожидающей нас колонны находился еще один Т-образный перекресток, только второстепенная дорога примыкала слева к главной, а не справа и вела в частный сектор с двухэтажными и редкими одноэтажными домами. Богатый район.

Именно здесь, неподалеку от пересечения проезжих частей, прямо на асфальтовой полосе стоял «фордовский» седельный грузовой тягач с точно такой же фурой «Магнит», что и образовавший пробку ниже ДОСААФа. При этом сам магазин находился дальше по главной, в сотне метрах за затором с трактором. Можно предположить, что водитель «Форда» проживал в райцентре, вероятность такого стремится к нулю, учитывая транспортную логистику этих супермаркетов. Ладно, может быть, может… Но какого черта вторая фура поперлась на узкую тупиковую ветвь, упирающуюся метров через сто в территорию районной больницы? Зачем он совершил нарушение ПДД, ведь при съезде на эту улицу висел знак, запрещающий движение грузовиков, который я автоматически отметил, когда подъехали? А затем, чтобы отрезать один из возможных путей отступления! Через больницу! Длины же «Форда» вместе с фурой хватало с лихвой, чтобы перегородить и проезжую часть, и обочину, уткнувшись мордой в ограждения небольшой парковой зоны с памятником жертвам Второй мировой войны. Забор здесь строился явно в золотые советские годы, на массивном бетонном основании около метра высотой через каждые два метра шли толстые чугунные столбы и такие же литые пролеты.

Узкий проход, оставленный слева от «К-700», скорее всего, заминирован и преследовал только одну цель – усыпление бдительности жертвы, которой будет казаться, что она полностью контролирует ситуацию. Больше же путей возможного отступления на технике здесь не имелось.

Тень – это тот самый стелсер, про каких упоминал Третьяк, цель его – Дохлер, который вел себя предсказуемо, раз заявил, что возле памятника удобней всего работать. Не раз и не два мне повторялось: от толстяка зависит успех всей операции. И в окне второго этажа я видел отблеск оптики, скорее всего, снайпер страхует стелсера или стелсер страхует снайпера. Без разницы! Как уже говорил, вся эта информация промелькнула в доли секунды.

Тянуться к рации, объявляя о своем открытии, – терять время, которого, я чувствовал, все меньше и меньше. Поэтому тут же вдавил спуск, вколачивая две короткие очереди в невнятную тень. И, не дожидаясь результата, резко развернувшись, перевел огонь на непонравившееся мне окно, добивая остатки магазина. Затем рванул «РГО» из кармашка и, делая четыре огромных шага, с размаху закинул туда же гранату. Звон разбитого стекла донесся до ушей, когда я уже упал на землю, перекатываясь в сторону. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, когда начал действовать, – десять секунд, пятнадцать. До того как грохнула граната, рация успела выдать поток матерной брани в мой адрес.

Взрыв. Небольшое дымное облако взметнулось из окна вместе с соседними стеклами, осколки которых сейчас в почти невероятной, давящей на уши тишине звонко стали разбиваться об асфальт. А затем тут же раздался чей-то истошный вопль, тонкий-тонкий:

– Ма-мааааааа!

Женский!

Баба!

Откуда здесь баба?

– Засада! Засада! Засада! – кто-то заверещал в эфир.

Успел еще увидеть, как Москвич рванул Дохлера на землю, прикрывая собой, а Каштан, оскалившись, поднимал автомат. На секунду встретился глазами с толстяком. Больше всего поразила метаморфоза с его лицом: недоумение, затем широко раскрытые глаза, озарение и понимание чего-то ранее недоступного, и тут же все сменила злая сосредоточенность. Он не пытался выбраться из-за зама командира, а потянулся к тангете рации.

В этот момент по асфальту впереди меня ударили пули, некоторые высекли искры, и сразу долетел звук автоматной очереди. Я перекатился, стараясь сместиться за угол, заметил, как Третьяк здесь же, но уже возле двери в ДОСААФ, вскинул автомат в направлении двухэтажки напротив.

И тут же весомо заговорили «КПВТ», раздались автоматные очереди, а в отдалении рыкнул мощный двигатель, тягач «Форд» рванул вперед, перерезая последний путь отступления. Окно водительской дверцы грузовика разлетелось сверкающими на солнце осколками. Я одним рывком прыгнул за угол здания, который брызнул мне в лицо крошевом силикатного облицовочного кирпича. Вот ведь сука, почти достал! Хорошо, очки были, так бы сейчас валялся на земле, зажимая поврежденные глаза.