Без веры - Борис Седов

– …не хватает двух пальцев и куска ладони, – затаив дыхание, продолжил я за Кристину. – Рука напоминает клешню.

– Да. Ты его знаешь?

Конечно, я его знал. Ревматизм, он же Рак, он же Саша Система, тянул в Ижме восемь лет по 159-й и 183-й статьям,[14]и у него это была уже не то четвертая, не то пятая ходка. Последний год перед моим побегом Саша занимал теплую, придурочную должность завхоза в одном из отрядов, в авторитеты не лез, но и сукой никогда не был, хотя с администрацией сотрудничал довольно тесно. А теперь самое интересное, что имеет непосредственное отношение ко мне: Система считался докой в области радиоэлектроники, с переменным успехом применяя свои знания и в промышленном шпионаже, и в изъятии фишек у лохов и барыг, и еще черт знает где, при этом не оставляя любимого дела и в местах лишения свободы. В каптерке у Саши была оборудована целая лаборатория, в которой он с молчаливого согласия администрации и дневал, и ночевал, выполняя какие-то тайные заказы, приходящие ему с воли вместе с необходимыми деталями, литературой и оборудованием. Одним словом, удачнее кандидатуры для исполнителя технического обеспечения негласного наблюдения за моим времяпрепровождением в гараже и не придумаешь. Установить в обогревателе нечто вроде жучка, питающегося от электросети и передающего сигнал на какой-нибудь приемник в комнате кума, для Системы раз плюнуть.

– Его зовут Саша, – прошептал я.

– Да.

– И что же он делал?

– Приволок с собой этот обогреватель. Потом, когда дядя с прапорщиком и хачиком ушли к тебе, этот лысый мудила на кухне подключил обогреватель к розетке, сделал погромче радио и вышел на улицу. Я сначала не поняла, зачем ему радио – передавали какую-то дребедень для детишек. В общем, пошла я на кухню, убавила громкость. И тут же вернулся с улицы Саша, влетел на кухню, опять врубил радио. И попросил меня не выключать его, потерпеть минут пять. Типа, ему надо что-то проверить. Я сразу же заподозрила, что. А когда увидела, что дядя тащит этот обогреватель к тебе, тогда все поняла окончательно. Там, наверное, какое-то подслушивающее устройство.

– Согласен. – Я не удержался и нежно лизнул Кристину в ушко. – Ты просто умница. Если честно, то даже не ожидал от тебя…

– Дядюшка тоже не ожидал, – тихо хихикнула Крис. – Ладно, довольно шептаться, а то он, если, и правда, нас слушает, может насторожиться, чего это у нас тишина. – И произнесла во весь голос: – Представляешь, мамаша завела себе кобеля.

– Да ты что? – переспросил я якобы удивленно, хотя куда больше бы был поражен, сообщи мне Кристина: «Мамаша до сих пор не завела себе кобеля». – И кто же он?

– Какой-то урод. Ветеринар с сальной улыбочкой и большим животом. Самое мерзкое то, что он в первый же вечер, когда приперся к нам в гости, начал ко мне приставать. Стоило матери отвернуться, как этот чмошник сразу же принялся отпускать какие-то пошлые шуточки. А потом даже попробовал дать волю ручонкам.

– Серьезно? – развеселился я, вообразив, что за этим последовало. Анжелиного любовника мне стало искренне жаль. – Расскажи поподробнее? Этот ветеринар еще жив?

– Живее всех живых, – улыбнулась Кристина и снова засунула руку мне под свитер. – Сначала он обнял меня за плечо. Потом погладил по спинке. – Она провела пальчиками мне вокруг пупка. – Потом чуть ниже. – Ее ладошка скользнула вниз и коснулась волос у меня на лобке. – Я терпела, мне было интересно, как далеко он зайдет. И когда этот хмырь вцепился в мой зад обеими клешнями, прижался ко мне и начал тереться, как лишайный кобель о ногу хозяина, – Крис рассмеялась и обхватила ладошкой мой напряженный член, – я расцарапала ему рожу. И пообещала, что если еще хоть раз он появится в этом доме, я все расскажу дяде Толе.

– И он больше не появлялся, – предположил я и блаженно зажмурил глаза.

– Да. Зато мамаша теперь пропадает у него каждый день и почти каждую ночь. Похоже, она всерьез увлеклась этим мудилой. Я теперь отодвинута на второй план, – обиженно вздохнула Кристина.

– Зато тебя любит твой дядюшка.

– Но я его ненавижу, – прошептала она так, чтобы это признание не достигло подслушивающего устройства, если оно на самом деле вмонтировано в обогреватель. – Потому что он полный мудак!

– Понимаю, я могу так отзываться о нем. У меня на это есть все основания, – чуть слышно произнес я. – Но почему ты?!

– Потому что. Костя, давай сейчас не будем об этом. Потом. – Кристина задрала мне телогрейку и свитер и принялась целовать в живот с явным намерением сместиться пониже.

– Я грязный, – пробормотал я, не особо заботясь о том, что мое замечание легко может дойти до ушей любопытного кума и ему придется поломать голову над вопросом, к чему бы мне афишировать перед Кристиной свою вынужденную нечистоплотность. – Я не мылся почти неделю.

– Плевать. Я не брезглива.

– Крис, – взмолился я, – прекращай. Я серьезно. Давай-ка дождемся лучших времен. Залечу свои раны, вымоюсь в баньке, постираю шмотье. Вот тогда. Но не сейчас.

– Значит, не хочешь? – озорно глянула на меня Кристина. – Попробуй помешай. Что ты сможешь поделать против меня со скованными руками и разрезанными ахиллами? Ни-че-го! Захочу и изнасилую.

– Дядюшка слышит.

– Хм…

– Тебе придется разуваться и стягивать джинсы. Замерзнешь.

– Какой ты, – сокрушенно покачала головой Крис, вытащила руку у меня из штанов, поправила мне телогрейку и свитер и вдруг решила признаться: – Знаешь, а ведь если бы я не нахлобучила дядю, он бы не подписался тебя разыскивать. Плюнул бы, и все. И ты сейчас не сидел бы здесь, в гараже, с изувеченными ногами. Кость, ты готов меня за это простить?

А что мне еще оставалось делать? Ведь мне был нужен помощник, а им могла стать только Кристина. Оттолкнув ее от себя, я лишался даже призрачных надежд на то, чтобы вырваться из этого плена.

– Я готов тебя простить, – пробормотал я. – Только скажи, ты все-таки знала о том, что мне собираются подрезать ахиллы?

– Если б я знала, то никогда бы этого не допустила. – Крис зло прищурила голубые глаза, буквально вдавила меня тяжелым взглядом в кирпичную стену. – И как ты мог такое подумать? Да, я скотина! Я не должна была гнать за тобой дядю Толю, и если бы сейчас все можно было вернуть назад, я никогда так не сделала бы. Но уже, увы, ничего не изменишь, – вздохнула она. И опять зашептала мне на ухо: – Этот скот сегодня поставил меня перед фактом насчет того, что сделали с твоими ногами. Кажется, он рассчитывал услышать от меня похвалу, а вместо этого нарвался на грандиозный скандал. Я была готова его убить. Костя, милый, прости меня, дуру, за все.

«Значит, эта дрянь, когда вошла в гараж, уже знала о том, что мне подрезали связки, – подумал я. – Но как же умело она изобразила из себя несведущую идиотку! Насколько правдоподобно округлила глаза, когда я сказал, что меня сделали инвалидом! Ну и стерва! Ну и актриса!