Вкус ледяного поцелуя - Татьяна Полякова

– Чем занимаешься? – буркнул он устало.

– Хороший вопрос, – почесав в затылке, ответила я.

– Этот тип из Москвы все еще здесь?

– Дед решил, пока…

– Ясно, – перебил Вешняков. – Идеи есть?

– Есть. Лечь спать пораньше.

– Так я и знал. А мне отдувайся за двоих. Давайшевелись, общую проблему сообща и решают.

– Лучше Ваньку найди.

– Помечтай… К примеру, вдруг Игнатов явится с повинной?Мол, взял грех на душу, теперь спать не могу…

– Эко хватил, – вздохнула я и торопливо простиласьс ним.

– Вешняков? – спросил Саша, когда я повесилатрубку.

– Он самый.

– Что ж, праздник кончился. Давай все-таки прикинем,как прижать Игнатова.

– Давай, – согласилась я, устраиваясьнапротив. – Проверим его окружение. Кто-то что-то должен знать. Даже есликиллеры – гастролеры, информация могла просочиться.

– Разумно. Что еще?

– Установить за ним наблюдение. Вдруг повезет?

– Вряд ли, но попробовать можно. Неплохо бы заставитьего понервничать. У тебя есть знакомые журналисты?

– Пруд пруди, – скривилась я.

– Отлично.

Утром пришел Дед. Разумеется, когда его не ждали, оттогоувиденное его порадовать не могло. Дурацкая привычка являться без звонка. Мы сЛукьяновым пили кофе, когда он вошел, открыв дверь своим ключом. Лукьянов сиделв купальном халате, оставшемся от моей прежней жизни, в которой иногда возникалимужчины. При появлении Деда он и бровью не повел, поздоровался и продолжилзавтрак как ни в чем не бывало. Дед обвел кухню строгим взглядом, зыркнул наменя так, точно хотел, чтобы я провалилась сквозь землю. Впрочем, не очень этоменя испугало. А вот поведение Лукьянова вызывало любопытство. Не похоже, чтоон относился к Деду как к работодателю, скорее просто его игнорировал. Это былобы забавно, не внушай подобное серьезных опасений.

Поняв, что Лукьянов чувствует себя вполне комфортно и несобирается покидать мою кухню, Дед миролюбиво сказал:

– Детка, можно тебя на два слова. Мы прошли в гостиную.

– Может, плащ снимешь? – предложила я. – Якофе сварю.

– Перебьюсь, – ответил он, устраиваясь в кресле,не удержался и добавил: – Рад, что у вас такое тесное сотрудничество. Яневольно поморщилась:

– Ты по делу или решил напомнить, что я живу в твоейквартире?

– Это твоя квартира, – резко ответил он.

– Купленная тобой.

– Это твоя квартира, и ты имеешь право…

– Соколова Анна Дмитриевна, – перебила я. –Веретенникова Ольга, отчества не помню, двадцать два года. Лепешева АнжеликаСергеевна… Я молчу про ту особу, что живет с тобой официально, должен же кто-тоза порядком в доме следить. Кулик Маргарита…

– А это кто такая? – нахмурился Дед.

– Марго, стриптизерша из “Пирамиды”.

– О господи, – покачал он головой с видоммученика. – Я о ней даже забыл.

– Немудрено. Список продолжить?

– Не стоит. Рад, что ты так хорошо осведомлена о моейжизни.

– Так мне не зря в твоей конторе деньги платят.

– Ладно, будем считать, поговорили. Что там сИгнатовым?

– Будут новости, сообщу.

– Поторопись. Медовый месяц устроишь себе позднее.

“Непременно”, – съязвила я, правда молча. Он поднялся,а я проводила его до двери. Перед тем как уйти, он взял меня за подбородок ипоцеловал, вполне по-отечески.

– Помни главное, – сказал он тихо. – Все этибабы… и твой Лукьянов сегодня есть, а завтра нет. Но то, что связывает нас стобой, это серьезно, это навсегда.

Комментировать данное утверждение я не стала, заперла за нимдверь и вернулась в кухню.

– Ценная мысль, – хмыкнул Лукьянов и пояснил: –Насчет меня и его баб.

– Ну и слух у тебя, – покачала я головой.

– Похоже, он действительно тебя любит.

– Я же рассказывала, он знает меня с пеленок. Нарыбалку с собой брал, книжки читал, рисовал бегемотов.

– Потом ты подросла и стала годиться для болееинтересных занятий.

– Не передергивай. Это я его соблазнила. Я…

– Я помню эту трогательную историю. Что ж, займемсяИгнатовым.

Пару дней я была очень занята, в основном рутинной, оттогомалоинтересной работой. Изучила биографию Игнатова вдоль и поперек. Егопривычки, образ жизни и прочее, прочее. Встретилась с журналистами,неофициально, конечно. Важно было, чтоб информация появилась в газетах сопределением “по слухам”. Вадим Вишневский, рослый парень с большими амбициямии неуемной тягой к деньгам, вцепился в меня, как клещ.

– Говоришь, за всеми этими убийствами стоит Игнатов?

– Я тебе ситуацию обрисовала. Так что… помни главное:доказательств у нас нет, и добыть их крайне трудно.

– Хочешь заставить его нервничать?

– Конечно, хочу. Он должен себя проявить.

– Статейку забацаем в лучшем виде, можешь непереживать. Фамилию не назову, но дурак поймет, кто это. Годится?

– Ты забацай, там посмотрим.

– Это будет бомба, – мечтательно улыбнулся он. А япорадовалась за него.

Позвонила Ритка.

– У меня полчаса свободного времени образовалось,может, выпьем кофе вместе? – Тон, которым это было сказано, нескольконастораживал.

– Могу приехать прямо сейчас, – предложила я.

– Давай встретимся в “Арлекино”. – Так называлсябар в квартале от места Риткиной работы.

– Хорошо, – согласилась я, прикидывая, что деньгрядущий мне готовит.

Выяснилось, ничего хорошего. Я очень торопилась, но Риткавсе равно пришла первой. Сидела с постным видом за столиком на двоих. Молодаяженщина со вздернутым носиком, в дорогих тряпках. Домохозяйка, из тех, кто неумеет считать деньги, есть и все. В общем, я лишний раз убедилась, какобманчива внешность.

– Привет, – сказала я, устраиваясь напротив.