Поцелуй навылет - Фиона Уокер

— Извините, но вы летите не первым классом, — раздраженно объявила служащая аэропорта.

— Что? — Портия взглянула на нее, закончив устанавливать на весы свой багаж, вес которого почти не превышал норму. — Только не говорите мне, что я полечу на дешевых местах.

— Нет, у вас туристический класс. — Женщина опустила подбородок, почти упираясь им в бронзовую от искусственного загара шею, и злорадно улыбнулась. — Будьте так любезны и заберите свой багаж. Вам следует встать в соседнюю очередь.

Сжимая зубы, Портия перетащила сумки на плохо управляемую тележку для багажа и направилась в комнату для курения, полную стульев в пятнах никотина, кашляющих пассажиров и сверкающих серебряных пепельниц. Портия оставалась там до последней минуты, потягивая водку с клюквенным соком и выкурив половину пачки легких сигарет. Ее полет уже объявили, поэтому ей пришлось поторопиться. Портию препроводили на самые дешевые места, потому что в туристическом классе не осталось свободных.

— Вы не против, если ваше место будет у прохода в салоне для курящих? — ехидно спросил служащий. — Других мест не осталось.

— Ничего, как-нибудь справлюсь. — Портия ответила лучезарной улыбкой, ощущая действие выпитой водки и думая о том, что ей предстоит провести с Пирсом целых две недели.

Однако через двенадцать часов полета с пересадкой в Сиэтле ее приподнятое настроение улетучилось, и она почти не думала о Пирсе. Если бы рядом с ней не сидел очень привлекательный ученый, который тоже летел на Западное побережье на таком же дешевом месте, подумала Портия, то сразу после прибытия она взяла бы обратный билет. Но Герби, преподающий в исследовательском институте в Сан-Антонио, оказался очень забавным. Он взволнованно попытался заговорить с ней и расплескал повсюду содержимое своего бокала. Портия значительно оживилась, несмотря на пятно от мартини, оставленное на ее шифоновых брюках. После волнующих объятий и поцелуев в туалете и незаметных прикосновений при снижении, Портия пошла к выходу, чувствуя себя усталой совсем не от долгого перелета и смены часового пояса.

Топаз лежала на скрипучем кожаном диване в квартире Пирса, которую она называла фабрикой, и ждала, пока высохнет лак на ногтях аккуратно разделенных пальцев ног. Она прислонилась к диванной подушке с этническими мотивами и нажала на одну из кнопок телефона.

— Что у меня в среду, дорогая? — спросила она Надин, которая работала в модельном агентстве «Шотс» и составляла график ее съемок. Они давно перестали любезно осведомляться о делах друг друга и сыпать взаимными комплиментами, что в их деле предшествовало даже самому серьезному деловому разговору. Для этого они слишком любили друг друга. Обычно, чем больше администратор ненавидел своих моделей, тем любезнее он к ним относился.

— Так… — Судя по доносящимся звукам, Надин пыталась найти ее расписание в громоздком шкафу для документов. — Ничего. Ты могла бы принять участие в съемках в Марокко для какого-то каталога. Ческа Уни заснула на крыше террасы своего дома на побережье, и в настоящий момент она похожа на тех, кому принцесса Диана пожимает руки, когда ей нужно поднять рейтинг своей популярности. Но это могло растянуться на два дня, и ты не успела бы вернуться вовремя для следующих съемок. Они хотят, чтобы к шести часам утра в четверг ты была у них. Ты вылетаешь вечером вместе с Лестером.

— Я бы хотела в Марокко. Можешь это устроить?

— И получить на семь «кусков» меньше? Ни в коем случае, крошка.

— Ну, пожалуйста, — умоляла Топаз.

— Я заказала Силку, и она уже разъезжает на верблюдах в Марокко для съемок рекламного ролика туалетной воды «Криция». Тебе куда-то нужно пойти в среду, но ты не хочешь?

— Отмечается выпуск в эфир новой программы.

— Боже, ну конечно! Спасибо, что напомнила, мне нужно это подтвердить. Ты знаешь, что тебе заплатят за появление. И я позаботилась о том, чтобы никто из моделей агентства «Сторм» не получил ничего, кроме бесплатной выпивки. Желаю хорошо повеселиться! Потом расскажешь.

И она повесила трубку.

Собравшись с духом, Топаз позвонила Феликсу.

— Да? — после тридцати гудков послышался сонный голос, сопровождаемый зевком.

— Дилан, Феликс дома?

— Подожди, дорогая. Сейчас я посмотрю.

Она слышала голоса и даже уловила несколько неясных обрывков фраз: «Ты не спросил?» — «Кажется, американка». — «Это не мама?» — «Нет, голос трезвый».

Наконец Феликс взял трубку:

— Привет.

— Это Топаз, — кратко сказала она. — Пирс попросил меня позвонить. Он хочет, чтобы ты сопровождал меня на вечеринку в среду, посвященную выпуску в эфир программы «Разоблачение». Ты можешь пройти по моему приглашению. Пирс уже согласовал это с остальными агентами.

— Он с тобой? Мне нужно с ним поговорить.

Топаз в ярости скривила губы. Нарочитая монотонность голоса Феликса выводила ее из себя.

— Он в Америке. Ты сможешь это сделать?

— Что известно о моем участии в показе джинсовой коллекции?

— В последнее время у Пирса очень напряженный рабочий график. Я думаю, когда у него появится время, он все тебе сообщит. — Топаз была вне себя от ярости, потому что ничего не слышала о показе, и ей хотелось разозлить его. — Встретимся в среду вечером. Я отправлю за тобой машину.

— В среду?

— На вечеринке, Феликс. Ты идешь со мной, так как Пирс хочет привлечь к тебе внимание прессы.

— Ничего не выйдет. Приехала Белль, и она выступает на шоу в качестве гостя, поэтому я иду с ней. По-моему, она сказала именно это. Она так чертовски быстро говорит по-французски. Как у тебя дела?

— Что? — Топаз была ошеломлена его вежливым вопросом. — Прекрасно, — не задумываясь, ответила она.

— Я рад. Пока. — Он повесил трубку.

Топаз съела половинку грейпфрута, обезжиренный йогурт и дольку диетического шоколада, чтобы поднять себе настроение.

Она схватила трубку сразу, как только зазвонил телефон, прогоняя мысль о том, что это может быть Феликс.

— Привет, Топс, это Гэбби.

Топаз едва сдержала стон. Гэбби была жизнерадостной и энергичной секретаршей Пирса. Она обладала избыточным весом и всегда разговаривала так, словно только что поднялась по лестнице, но она была достаточно неунывающей, чтобы продержаться дольше других секретарей Пирса. Обычно они увольнялись после шести месяцев рыданий в туалете, оставляя после себя дешевый автомобиль и заявление об уходе на три страницы, которое Пирс никогда не читал. Гэбби лишь рассмеялась, когда Пирс назвал ее «толстой коровой». Она могла спокойно заниматься уборкой офиса или поливать цветы, когда он ее отчитывал, и проработала у него почти год.

— Звоню тебе, чтобы сказать, что у Филли есть свое собственное приглашение, и он может пойти на вечеринку без тебя. Пирс дал мне список клиентов, которых он хотел бы видеть на празднике, и я решила, что вместо него тебя будет сопровождать Фрэнк Гроган, хорошо?