Нежный огонь любви - Джейн Энн Кренц

Когда он прижался в интимном поцелуе к треугольнику волос между ее ногами, она снова вскрикнула, впиваясь ему в плечи.

— Да-да, хорошая моя. Все правильно.

Ему в ноздри ударил терпкий и пьянящий аромат — квинтэссенция ее женственности. Расчет чувствовал, что скоро окончательно потеряет голову, но по-прежнему старался сдерживаться. Он дотронулся кончиком языка до ее бугорка, и все ее тело вдруг напряглось.

Расчет сознательно сделал свою ласку еще более страстной. Чуть слышные стоны, вырывавшиеся из горла Зельды, звучали в его ушах самой прекрасной песней. Ее ноготки снова впились в его плечи, и он испытал еще один электризующий удар радости.

— Расчет!

— Дай себе волю, Зельда! Дай!

Он раскрыл пальцами нежные лепестки — и она опять прошептала его имя. То, как звучал ее голос — напряженно, глухо, страстно, — привело его в восторг. Продолжая ласкать языком бутон ее плоти, он осторожно протолкнул в нее два пальца.

Она снова напряглась, повторила его имя — и на этот раз все ее тело затрепетало от экстаза.

— Расчет! Голуби небесные, Расчет!

— Да, вот так мне нравится слышать мое имя.

Опьяненный уверенностью в том, что он подарил ей наивысшее наслаждение, почти обезумев от желания, он приподнялся над ней и соединил их тела. Лоно ее все еще содрогалось от восторга, затягивая его плоть

Глубоко в ее тело. И мгновение спустя уже Расчет выкрикивал имя Зельды, наполняя им палатку, и его тело содрогалось в экстазе.

Когда Расчет наконец опомнился, он обнаружил, что по-прежнему лежит на Зельде, которая лениво расчесывает пальцами ему волосы. Расчет решил, что ему это очень нравится и постарался подставить голову так, чтобы ей было удобнее.

— Я не пыталась покончить с собой, Расчет.

— Ты была расстроена. И, может, испугана.

— Испугана чем? — поинтересовалась она.

— Тем, что с тобой происходит. Происходит с нами.

Казалось, Зельда обдумывает его слова.

— Я не все понимаю, но мне не страшно.

— Прекрасно. Поговорим об этом утром.

— Мне совсем не хочется спать, — радостно сообщила она ему. — Я была бы не прочь поговорить об этом прямо сейчас.

Он открыл глаза и обнаружил, что в поле его зрения оказались ее груди. Ландшафт его вполне устроил.

— Тебе надо выспаться, Зельда. И мне тоже. Завтра у нас трудный день.

— Я очень странно себя чувствую, Расчет.

— Утром тебе будет лучше.

— Я не чувствую себя плохо, — возразила она. — Просто странно.

— Думаю, это нормально.

— Не знаю. — Чувствовалось, что Зельда озадачена. — А еще мне немного больно. Он виновато поморщился:

— Извини, любимая. К утру все пройдет. А в следующий раз уже не будет больно. Она зевнула.

— Ты так во всем уверен.

— Я же командир, забыла? Мне положено быть во всем уверенным. — Он лег на бок и заглянул ей в лицо. — Зельда!

М-м?

— Дай мне честное слово, что не собиралась сделать глупости из-за того, что произошло сегодня?

— С чего мне хотеть умереть, испытав такое наслаждение?

Улыбнувшись, он поцеловал ее:

— А вот это истинно волчий подход к делу.

— А знаешь, что самое приятное, Расчет?

— Что?

— Ощущение, что мы с тобой очень близки. Это очень хорошо.

— Очень, — согласился он.

Проваливаясь в сон, Расчет подумал, что Ренессанс — не такое уж плохое место для того, чтобы сделать Зельду своей. Он не собирался спешить. Он хотел найти подходящий момент и подходящее окружение. Во время двухнедельного полета на «Окончательном Расчете» он не раз воображал себе, как все будет происходить. В его фантазиях присутствовали хорошее эфирное вино, негромкая голубиная музыка, широкая и мягкая постель — и масса времени.

Здесь, посреди джунглей Ренессанса, ничего этого не было. Однако в джунглях ощущалось нечто первобытное и новое. И это прекрасно сочеталось с его чувствами к Зельде. Чем больше он об этом думал, тем более подходящей представлялась ему их нынешняя обстановка. Зельда совершенно справедливо гофрила ему, что джунгли вовсе не зеленый ад. Это «эзотический, интересный, необузданный мир, но это вовсе не ад.

В джунглях можно выжить и без защитных экранов и жарилок, понял вдруг Расчет. Разве он сегодня не остался жив? В сердце джунглей есть уголки, став-шк тихими зелеными прибежищами. Там он мог бы любить Зельду под открытым небом при свете двух лун со странными названиями хоть всю ночь напролет. Как приятно было бы видеть ее нежное стройное тело, залитое лунным светом! Он засыпал, и мечты уносили его все дальше.

Когда он проснулся, то сразу понял, что рассвет уже близок. Лениво перевернувшись на бок, он потянулся к Зельде — ив следующую секунду резко сел. Опять она где-то бродит. Но теперь Расчет не почувствовал того ужаса, который охватил его в прошлый раз, когда он понял, что она ушла. Она где-то недалеко, решил он, быстро одеваясь. И ничего с ней плохого не случится. Джунгли ей не опасны. И ему тоже.

Застегивая рубашку, он вышел из палатки и осмотрелся. Зельды нигде не было видно, но почему-то он ничуть не встревожился. Ощущая, в какую сторону она ушла, он отправился следом. Уже на выходе за линию защитных экранов его остановило подсознательное беспокойство. Сначала он не мог понять, в чем дело, но

Потом вспомнил о бластере и портупее, которые остались в палатке. Он всегда носил их с собой. И тем более на этой планете. Без них он чувствовал себя голым. От привычки отказываться трудно.

Пожав плечами, Расчет зашагал обратно к палатке. Оружие ему не понадобится, но поскольку без него ему чего-то не хватает, то лучше захватить его с собой. Оказавшись в палатке, он надел кобуру с бластером и потянулся за портупеей.

Ощущая привычный вес бластера и портупеи с ее множеством полезных приспособлений, он снова вышел из палатки. Джунгли ждали его.

Его начинало мучить странное нетерпение. Хотелось поскорее догнать Зельду. Она уже успела сильно его опередить. Он быстро пробирался через заросли, решив не думать о чудовищах вокруг. Разве он уже не догадался, что джунгли на самом деле никакой не ад? Это — хорошее место, дивное место. Только здесь человек может обрести гармонию с природой. Может быть, именно это всегда ощущают голуби. Если он прав, тогда понятно, почему Зельда так стремилась стать голубкой. Бедный Джед! Ему так и не представилось случая побывать на Клеменции. Он не успел стать настоящим, полноценным голубем.

Расчет нахмурился было, но тут же снова успокоился, прогоняя мысли о брате. Джед отомщен. Теперь он может не терзать себя. И Ренессанс сохранит память о брате. Пусть он спит с миром на этой планете. Планете умиротворения. Ласкового зеленого отдохновения.