Одиночный выстрел - Алекс Орлов

«Я так ждала тебя, почему ты не писал?» или «Ну что, заработал деньжат, бродяга? Ну иди к своей Лизи, герой, и начинай скорее, через час здесь будет другой клиент…»

Наверное, он предлагал ей бросить все и уехать с ним… Куда? На острова, конечно. На красивый остров в теплом море, туда, где сад за домом, а на деревьях растут экзотические фрукты.

«Представь себе огромную лужайку, деревья и тенистые аллеи, крошка!»

«Вау, у тебя правда все это есть?»

«Ну конечно, крошка».

«А кто за всем этим следит? Кто стрижет лужайку?»

Женский подход понятен, лужайки не могут существовать сами по себе, кто-то должен их стричь и кто-то должен ухаживать за садом, а то все зарастет.

«Ах да, конечно, на моем острове есть садовник. Он следит за садом и он стрижет самую лучшую в мире лужайку!»

«Он что же, живет в твоем доме? А он не поцарапает мебель?»

«Нет, конечно. У садовника есть собственный домик».

«И он живет там совершенно один?»

«Ну… нет, конечно, у садовника есть семья. Жена и пара детишек».

Сам того не заметив, Бекет мысленно повторил бесконечный диалог, неоднократно звучавший в его исполнении. А что делать? Девушки требовали гарантий и твердых обещаний, и он, майор Бекет, эти обещания давал. И далекие острова в теплых морях имели в этой игре немаловажное значение.

Снег. Очень странная, далекая от понимания вещь, если ты вырос в пустынях Сабиленда, всю юность провел на орбитальном приюте для малолетних преступников и видел лед только в холодильнике.

Лоренц с интересом следил за тем, как его сапоги погружаются в белую, похожую на взбитый пух субстанцию. Если подхватить этот пух на ладонь, он сейчас же превратится в холодную воду, а ладонь замерзнет. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не бескрайние просторы, засыпанные этим удивительным веществом. Откуда же берется так много снега?

Неподалеку ревели от натуги две инженерные машины, расчищавшие от снега территорию лагеря. В отвалах снег был уже не таким воздушным и удивительным, а где-то даже грязным. Лоренц испытывал некое сожаление от того, что приходится разрушать такую красоту.

«Хорошо, если бы снег лежал здесь до весны, – думал Лоренц, – и можно было каждый день выходить к нему по утрам и говорить: „Доброе утро, снег…“

По кормовому трапу «Пифии» спустился старший охранник и, отойдя к сдвинутому на край площадки сугробу, стал мочиться на его белоснежную поверхность. Эта картина отрезвила Лоренца. Он встряхнул головой и почувствовал, что его руки замерзли. Затем оглянулся и увидел на трапе Чикера.

«Я же вызвал его, чтобы обсудить обстановку…» – вспомнил Лоренц и поспешил к трапу.

Командир эскадры молча прошел мимо Чикера, и тот последовал за ним, не задавая лишних вопросов. Пройдя по длинным, остывшим за время стоянки коридорам, Лоренц и Чикер взошли на мостик, и командир расположился в кресле перед потухшими экранами.

Во время стоянки «Пифия» была слепа и полностью зависела от разведывательных полетов истребителей, а также сообщений выезжавших за пределы лагеря рабочих команд. На крайний случай годились доклады часовых, в особенности стрелков сторожевых башен, поставленных недавно для контроля за долиной.

– Садись на место оператора – вот сюда, – указал Лоренц.

Чикер сел.

– Ну что, приятель, давай подумаем над тем, как нам себя вести в эти две недели, которые потребуются на ремонт «Ленокса», – сказал командир эскадры с нарочито насмешливой интонацией, но за этой кажущейся легкостью он скрывал нарастающую тревогу.

Потеря двух «маскотов» и нескольких десятков солдат наводила его на грустные размышления, а невозможность стартовать в любой момент всей эскадрой заставляла чувствовать себя в ловушке. Предательская мысль сбежать посещала его все чаще, однако он понимал, что бросать «Ленокс» и часть боевой техники было нельзя. После таких потерь с ним как с рейдером перестанут считаться.

Стоило Лоренцу начать рассуждать здраво, как от паники не оставалось следа и он понимал, что может продолжать работу, усилив охрану промысловых команд: только и всего. Но стоило прислушаться к ощущениям, как снова возвращался страх и Лоренцу опять хотелось бежать из этого неприветливого мира.

Поведение его заместителя – капитана «Ленокса» также не добавляло уверенности командиру эскадры. Похоже, тот окончательно потерял голову из-за красивой девчонки, от него можно было ждать чего угодно.

В этой нелегкой ситуации Лоренц только в Чикере видел реальную опору. Именно от него командир эскадры подпитывался уверенностью, чтобы прожить очередной день.

– Итак, какие соображения, Чикер? Чего нам ждать от наших врагов?

– Сегодня мы на разведку не выходили, сэр, слишком глубокий снег.

– Я понимаю, понимаю, но что ты думаешь вообще? Каковы намерения нашего врага, давай попробуем их смоделировать. Как там говорилось у полководца Ингварса: найти и уничтожить раньше, чем обнаружить. Или что-то в этом духе.

Чикер помолчал, соображая, потом пожал плечами и сказал:

– Поскольку «куксдог» мы не уничтожили, противник постарается применить и его, и те четыре автомата, что им удалось захватить.

– Но мы ведь сразу заметим, если он попытается приблизиться, правильно? На что они надеются? Боевой робот – это не велосипед.

– Так точно, сэр. До леса здесь полтора километра, а на холмах наши наблюдатели, да еще сторожевые башни. Даже ночью подобраться на «куксдоге» будет трудно, слишком уж заметная машина.

– Вот и я так думаю, – сразу согласился Лоренц и, выдвинув ящик с навигационными картами, достал банку жевательных конфет «Мармеладная фея». – Хочешь? – Он протянул Чикеру открытую баночку.

– Ух ты, «Мармеладная фея»! «Волшебный вкус твоего детства – прикоснись к своей мечте»! – скороговоркой произнес Чикер и взял из баночки несколько конфет.

– Любишь сладкое?

– Любил. – Чикер вздохнул. – Теперь все в прошлом.

Забросив конфеты в рот, он принялся жевать их с таким сосредоточенным видом, как будто от этого сейчас зависело очень многое. Заметив это выражение на лице Чикера, Лоренц не сразу решился задать ему следующий вопрос:

– Как ты думаешь, можем мы продолжать работу если станем сопровождать конвои большей охраной?

– Да, сэр, можем. То, что случилось на лесной дороге, говорит о том, что охранение в той колонне было слабым. Если бы у них был еще один робот или танк, аборигены были бы рассеяны и уничтожены. Люди Чумаченко, с которыми я беседовал, говорили, что «куксдог» здорово им помог и перемолол своими пушками и пулеметами десятки солдат противника. И это, заметьте, в густом лесу. Так что второй робот им бы тогда не помешал.