Замок пепельной розы - Анна Снегова

— …объявляю вас мужем и женой! Герцог Морриган, можете поцеловать свою супругу.

Что?..

У меня всё обрывается в груди. Какая же я идиотка! Как я могла забыть…

На свадьбе ведь положено целоваться!

Почему я раньше не подумала об этом? Почему не подготовилась…

В смятении вскидываю взгляд. В зале тишина. Никаких радостных выкриков или шуток — гости просто молчат и ждут. Какая же у нас, всё-таки, странная свадьба!

Несмело улыбаюсь… но моя улыбка гаснет, когда вижу отрешённо-каменное выражение лица моего новоявленного мужа. Слишком знакомое мне выражение. То ли безразличия, то ли… не важно.

Непохоже на то, чтобы он хотел меня целовать.

И это слишком сильно ранит мою гордость.

Поэтому, когда он сильнее сжимает мою ладонь и тянет ближе, а потом медленно, будто нехотя склоняется ко мне… в последний момент я отворачиваюсь. И делаю вид, будто закашлялась в руку.

— Простите… кхм-кхм… пепел. Здесь слишком много пепла, я себя не важно чувствую.

Не смотрю на Дорна, просто не могу сейчас на него смотреть. Вместо этого обращаюсь к чиновнику, у которого такой вид, будто он на всю жизнь уже утратил способность чему-либо удивляться. И спрашиваю у него:

— Мы же можем пропустить эту часть церемонии? Она от этого не станет недействительной?

Дорн стискивает мою руку так, что пугаюсь — раздавит. Но в следующий момент отпускает. Совсем.

— Нет-нет, госпожа! Я уже сделал необходимую запись в книге. С этого момента вы — полноправная герцогиня Морриган.

— Хорошо… — выдыхаю я и добавляю тихо, потупившись. — В конце концов, у нас с мужем ещё вся брачная ночь впереди, чтобы нацеловаться. «Которую я проведу одна», добавляю мысленно. И целая жизнь. «С тем же успехом».

Букета у меня уже нет, так что бросать гостям нечего. Да и кому? Здесь все замужние. Почти.

В конце концов, отрываю от платья одну тканевую розу, и просто-напросто швыряю её — прицельно в руки Тилль, которая уже прошмыгнула как-то на место рядом со старым герцогом. Она улыбается и подмигивает мне.

Когда мы с Дорном делаем шаг с возвышения, первыми поздравить нас подходят, конечно же, король и королева. Никогда не видела их так близко! От Его величества веет властью и силой, его присутствие подавляет. И в то же время… ощущение абсолютного спокойствия и даже какой-то отрешённости на душе не оставляет меня, хотя он, кажется, уже перестал колдовать.

У меня в голове столько вопросов… но как решиться задать хотя бы один такому человеку?

— Ваше величество! Спасибо за подарок, который вы преподнесли, — тихо говорит Дорн, сжимая мою руку.

— Не стоит благодарностей, — коротко качает головой король. — Всё-таки вы — мой родственник, хоть и дальний. Ваш род верой и правдой служил Короне много поколений. А отец Элис — наш хороший друг и верный сын Отечества, который совершил немало благородных дел на службе в Тайном сыске.

— Мы искренне желаем вам счастья, — добавила королева кротко и вручила мне небольшую шкатулку с овальной эмалевой миниатюрой на крышке, изображавшей какой-то пейзаж. Довольно тяжёлую. Судя по всему, там что-то драгоценное. Я сделала глубокий реверанс и от души поблагодарила.

— Вы почтите нас своим присутствием на ужине? — спросил старый герцог, подходя к нам.

— О нет, мой дорогой друг! Дела уже ждут. При мысли о том, какой величины стопка документов на подпись ожидает меня по возвращении, мне уже становится дурно, — скупо улыбнулся Хьюго. — Ваше приглашение было глотком свежего воздуха.

— Нам не часто удаётся улизнуть из дворца и побыть немного без охраны. Это было настоящим приключением, — улыбка Её величества широкая и простая. Я понимаю, что мне нравится эта женщина, которую скорее можно представить в роли хозяйки кондитерской лавки, чем королевы.

И они уходят.

Я так и не собралась с духом, чтобы спросить у них, что происходит и зачем была нужна магия, которую самый сильный менталист Королевства так щедро израсходовал, что у него до сих пор лицо белее мела и даже тени под глазами залегли. Флёр этой магии всё ещё висит над залом, я чувствую его всей кожей.

Леди Винтерстоун обнимает меня нежно. У неё глаза на мокром месте, и она долго шепчет мне в ухо пожелания счастья, прежде чем отпустить.

Огненный маг, лорд Морвин Эрвингейр, не пускает свою беременную жену подходить к нам близко, и Эмма посылает мне воздушный поцелуй издали. Он уводит её из зала поспешно, сверкнув на прощание алыми сполохами настоящего пламени во взгляде.

(прим. авт. — история Морвина и Эммы — в книге "Академия пурпурной розы"!)

Последней ко мне подходит Джен. Она похудела и очень бледная. Я вижу, что она старается не портить мне праздник, но глядя на меня, вспоминает моего брата. И от этого ей больно. Она может не прятать от меня эту боль — потому что в моей груди горит такой же жгучий огонь.

Мы просто обнимаемся молча — крепко-крепко, до боли. Мою щёку обжигает её слеза.

— Дженни, всё будет хорошо! Я его найду. Я тебе клянусь. Из-под земли достану! — бормочу ей на ухо. Она кивает, отворачивается и тоже уходит.

Герцог приглашает всех в большую столовую на торжественный ужин, который проходит в напрасных попытках старика, моей тёти и леди Винтерстоун как-то разрядить обстановку и сделать вид, что у нас тут самая обыкновенная свадьба.

Дорн всё это время сидит рядом со мной и молча ухаживает — наливает напитки, подкладывает изысканные яства, пока остальных гостей обслуживает один-единственный пожилой лакей.

На меня не смотрит и ничего не говорит.

Я выдерживаю за столом ровно час. А потом оправдываюсь больной головой и ухожу. Никто меня не останавливает.

Уже совсем темно. Кажется, все гости, кроме королевской четы, остаются в особняке Морриганов до утра. Надеюсь, без меня им будет веселее — не такая напряжённая обстановка, нет необходимости гадать, почему жених и невеста не глядят друг на друга влюблёнными глазами и не воркуют как голубки.

Прямо в платье бросаюсь ничком на постель. От души зашвыриваю одну туфлю под шкаф, другую в угол. Мне сегодня можно, я невеста. Лежу на спине, раскинув руки в стороны, и просто смотрю в потолок.

Я уже так привыкла к этой комнате, что чувствую огромное наслаждение, в неё вернувшись. Одиночество и тишина — тихо до звона в ушах. Как же хорошо!

Было.

Минут пять.

Спустя пять минут меня находит Тилль. Входит в комнату, осторожно прикрывает дверь и останавливается, нависнув над постелью с руками, скрещенными на груди. Внимательно меня изучает прищуренным взглядом.

— Давайте-ка помогу снять платье? — наконец, предлагает она тоном, который я так хорошо знаю. Она так начинает говорить, когда готовить мне нагоняй.