Война. Истерли Холл - Маргарет Грэм

– Довольно неожиданно слышать это от тебя, Милли. Кажется, ты принесла в подоле еще до женитьбы с моим братом. Кстати, ты написала ему?

Милли покачала головой, взмахнув тусклыми влажными волосами. За спиной у девушки на плитах кипели медные котлы, и прачки медленно помешивали воду с помощью длинных деревянных палок.

– Не ребенок, боже ты мой, Эви, а это лицо. Как она может смотреть на то, что находится под маской, каждую ночь? – Девушка замолчала на пару секунд, пока Эви всматривалась в нее и пыталась понять, может ли человек быть еще более отталкивающим.

Милли неожиданно улыбнулась – будто лампочка зажглась.

– Хотя это вполне удобно. Он же скоро сыграет в ящик, верно, в любой момент? Тогда она станет богатой. Очень богатой.

В этот момент Эви ненавидела ее больше, чем когда бы то ни было; и она ударила ее, прямо по губам. Удар отозвался эхом в коридоре, и в следующую секунду за ним последовал вой Милли. Эви отодвинула в сторону ее планшет, быстро пошла дальше и влетела на кухню, а ей вслед раздавались крики:

– Я тебе за это заплачу, Эви Форбс, увидишь!

Никто не произнес ни слова. Миссис Мур даже не подняла головы от книги с рецептами, спросив только:

– Торт?

– Лучший, какой мы только сможем сделать, – сказала Эви, переодевая чистый фартук. Ее ладонь гудела, и она решила рассказать миссис Мур обо всем, что произошло. Даже та не нашла что сказать.

В четверг, 4 июля 1916 года, майор Гранвилль вместе со своим шафером капитаном Ричардом Уильямсом стоял в ожидании на парадном крыльце часовни Истерли Холла. Эдвард Мэнтон стоял перед алтарем в рясе и выглядел сильно постаревшим – все его волосы уже поседели, хотя ему было всего тридцать два.

Родители леди Маргарет решили присутствовать, к неудовольствию самой леди Маргарет, и сидели в первом ряду с левой стороны от алтаря, вместе с лордом и леди Брамптон, присутствовавших к неудовольствию всех остальных. Все четверо выглядели так, будто съели по лимону, и среди гостей больше не было никого из их окружения. По правую сторону спокойно сидели мистер и миссис Роджер Гранвилль, а также множество их друзей, некоторые в трауре. Остальные места в церкви занимали медсестры и подруги леди Маргарет, многие из которых прошли вместе с ней через тюрьму, друзья майора Гранвилля, Джон Нив, который специально приехал на несколько часов из дома, где был на побывке, а также хорошо знакомые жениху и невесте пациенты, мужчины и женщины, включая Рона Симмонса, который теперь работал вместе с Ричардом в качестве ассистирующего финансового администратора программы трудоустройства и больницы. Его облик теперь дополнял вполне приличный нос и симпатичная сестричка рядом. Сэр Энтони отправил письмо с извинениями, но Гарри был, конечно же, здесь, и не один. Его сразу окружили все девочки из прачечной и несколько медсестер, не говоря уже о паре сиделок.

Эви не смогла сдержать улыбку, когда накануне он возник посреди хаоса, творившегося на кухне, с таким лицом, будто все невзгоды этого мира обрушились на него разом, и сообщил, что не только Энни, девочки из прачечной и горничные хотели бы, чтобы он их сопровождал, но и некоторые сестры, и он совершенно не имел представления, кого выбрать.

– А ты возьми их всех, и в один прекрасный день одна из них украдет твое сердце, и все встанет на свои места. А до этого момента сделай мир каждой из них чуточку счастливее, – посоветовала она.

Миссис Мур, Энни и Эви сидели на заднем крыльце, вместе с миссис Грин и мистером Харви, как и полагалось хорошим слугам, да и к тому же не хотелось никому из них встречаться с лордом и леди Брамптон. Несколько человек из лицевого отделения проскользнули через это крыльцо внутрь в сопровождении сержанта Бриггза. Он обернулся и шепнул:

– Однажды это будешь ты, Эви Форбс, но сначала мы должны пристроить миссис Мур, а это может занять некоторое время. Она очень избирательна. Она отказала мне не далее как на прошлой неделе.

Миссис Мур шлепнула его по руке, когда пианист взял первые аккорды свадебного марша и в церковь вошла леди Маргарет; ее платье была сшито умелыми руками так, чтобы скрыть ребенка, который ожидался уже через три месяца. Она выглядела очень красиво, ее волосы ниспадали локонами, а лицо стало как будто полнее, нежнее, оно светилось любовью, и Эви почувствовала, как кольнуло ее сердце, и она стала тихо молиться о чуде, о долгой жизни для майора Гранвилля, который был вознагражден за свою храбрость. Он стоял под старым кедром, когда Эви встретила его этим утром на рассвете по пути к ульям, к которым она шла, просто чтобы проверить, были ли пчелы все еще там. Да, она так всегда делала, потому что, если пчелы не улетели, значит, сегодня никто не умрет. Она подошла к нему. Он протянул вперед свою покрытую шрамами руку и взял ее ладонь.

– Вы читали газеты? Видели списки?

Эви кивнула.

– Сомма должна быть обителью покоя, – прошептала она. – Скоро мы ожидаем новые конвои с ранеными.

Он спросил в недоумении:

– Покоя? – и его глаза вопросительно посмотрели на нее из-под маски.

– Об сказал мне, что «сомма» – это кельтское слово, которое обозначает покой.

Он взял другую ее руку.

– Я благодарю Бога, что он в безопасности, и ваш брат, и Саймон, даже Роджер. Вы скажите Оберону, когда встретите его, что я испытываю огромное восхищение им, огромную к нему любовь. Он один из лучших молодых людей, которых я знаю. – В его голосе появилось беспокойство: – Понимаете, мне столько всего хочется сказать и сделать, но я понимаю, что у меня нет времени. Я знаю, что в Истерли Холл позаботятся о Маргарет, леди Вероника обещала мне это. Я прошу помочь мне и вас, Эви.

Она не стала унижать его уверениями в том, что его тревоги напрасны. Она просто согласилась и продолжила свой путь. Пожалуйста, пчелки, будьте здесь. Сегодня и каждый день.

Вслед за леди Маргарет вошла леди Вероника, подружка невесты. Гарри и один из немцев вместе со старым Стэном как следует поработали над букетами из белых роз с вкраплениями розовых цветков с куста Берни, который Саймон посадил на Рождество. Они также поработали и над церковью, украсив ее в спокойных белых и зеленых тонах. Они также использовали мирт, знак постоянства.

Несмотря на то что служба была короткой, кухонный персонал ушел еще до ее окончания, чтобы добавить последние штрихи к свадебному завтраку. Приготовить его стало настоящим испытанием, потому что леди Маргарет настояла, чтобы все ограничения, установленные для персонала Эви и миссис Мур раз и навсегда, в точности соблюдались. На столе преобладал кролик, что точно должно было порадовать лорда Брамптона, потому что это было его любимое мясо, но не радовало никого другого, потому что при его приготовлении у всех возникало чувство, что на теле вырастает шерсть, а передние зубы начинают самопроизвольно расти. Гарри как-то пробормотал:

– Даже не говорите мне про уши, они удлиняются и начинают шевелиться, клянусь вам.