Чувство реальности. Книга 2 - Полина Дашкова

– Именно поэтому я и сижу здесь с вами. Чтобы вы думали.

– Хорошо, – вздохнул Григорьев и убрал банку с паштетом уХристофора из-под носа. Котенок съел больше половины, это было слишком много. –Тогда давайте называть вещи своими именами. Вас волнуют не деньги, которыетребует ваш агент, и даже не статус неприкосновенности. Вы испугались ирастерялись потому, что он заказал Бриттена?

Кумарин застыл со своим несчастным порезанным мизинцем урта. Ранка все еще кровоточила.

– Откуда вы знаете? – спросил он глухо.

– Я это вычислил.

– Кто он такой, тоже вычислили?

– А как же! – Григорьев позволил себе усмехнуться. – СтивенЛовуд, заместитель атташе по культуре. Они с Бриттеном вместе учились вколледже, дружили. Именно поэтому Бриттен сначала решил поговорить с нимоткровенно, а потом уж передал информацию Макмерфи. Кстати, на чем он егоподловил?

– На физике Терентьеве, – вздохнул Кумарин, – когда Бриттенузнал об аресте, решил, что это работа Лову да.

– Ясно. Кстати, как там у него дела, у физика ?

– Отпустили. Он чуть не умер от инфаркта, искренне раскаялсяи теперь близко не подойдет ни к одному иностранцу до конца своих дней.

– Ну и славно… Слушайте, Всеволод Сергеевич, если Ловуддействительно заказчик убийства, в ваших силах помочь следствию доказать либоего вину, либо его невиновность. Свобода – неплохая цена за ту агентурнуюинформацию, которую он держит в качестве своей страховки. Выбор междуроссийской тюрьмой и американским электрическим стулом не слишком его обрадует.Думаю, он предпочтет тихую обеспеченную старость у себя дома, в кругу семьи.

– А если нет? Где гарантия, что он не продолжит беситься?

– Поймите, он бесится от страха, от усталости, – покачалголовой Григорьев, – все его поступки продиктованы желанием не победить, ауцелеть. Если он действительно заказал Бриттена, а заодно Кравцову, ему сейчасочень страшно, возможно, как никогда в жизни. Он в тупике. Так предложите емувыход. И не забывайте, чтобы воспользоваться своей страховкой, сдать агентурнуюсеть, он должен либо умереть, либо явиться с повинной. Вряд ли он этого хочет.

Кумарин резко поднялся и посмотрел на Григорьева сверхувниз.

– А вы молодец, как всегда. Остается последний вопрос. Ктовозьмется передать ему это разумное предложение?

– Ну тут у вас большой выбор, – Григорьев улыбнулся и развелруками, – тут я пас.

– Мне кажется, лучше всего с этой задачей справится вашадочь, – нервная улыбка задрожала где-то внутри бороды, и тут же исчезла, – я жесказал с самого начала: цепочка должна быть самой короткой – я, вы, Маша. Тоесть мисс Григ.

Григорьев медленно поднялся со скамейки и встал напротивКумарина. Он был готов к такому повороту и потому ответил вполне спокойно:

– Нет. Она этого делать не будет.

– Он знает о вас, и если его не остановить, он сдаст всех,вас в первую очередь, – сказал Кумарин.

– М-м, – помотал головой Григорьев и широко улыбнулся, – обомне он ничего не знает. Сейчас вы блефуете, Всеволод Сергеевич. Это не вашстиль. Никакой связи с Машей я вам не обеспечу. А без меня вы к ней неподберетесь, поскольку она не поверит и воспримет это как провокацию. Моя дочьвам нужна не потому, что цепочка должна быть короткой. Просто вы хотитеполучить дополнительные гарантии моей преданности. Все вам мало. У вас за многиегоды руководящей работы развилась колоссальная мания величия. Вы создалигигантскую, мощную структуру, которая сожрала не только все ваши силы, но иразум. Вы правда похожи на человека, который, имея миллионы, вынужден ночеватьпод мостом, поскольку опасается, что в собственной постели его зарежут. Но этовсе лирика. Если я вас правильно понял, Ловуд как агент вас больше неинтересует. Вы хотите от него избавиться, но не знаете, как это сделать,поскольку он подстраховался, верно?

– Да! – вскрикнул Кумарин. – Сколько можно повторять одно ито же? Допустим, вы правы. О вас он не знает. Но другие…

– Не кричите, Всеволод Сергеевич, – Григорьев приложил палецгубам, – мы все-таки здесь не одни, – он наклонился к уху Кумарина и прошепталчуть слышно:

– Есть решение более радикальное. Надо просто аннулироватьего страховку.

– Как это? – Кумарин отстранился и уставился на негонесчастными больными глазами.

– Вы многие годы морочили голову бедняге Билли, подставляя вкачестве маленьких фальшивых “колокольчиков” невинных, честных людей. Выпосеяли смуту в его душе, теперь пора снимать урожай. Если вы не будете мнемешать, я сделаю это. Я попробую убедить Макмерфи, что информация об агентурнойсети, которую использует для своей страховки Стивен Ловуд, – очередная “деза”.Все агенты на самом деле честные сотрудники, которых вы хотите подставитьоптом. Правда, это станет концом многолетней игры, и Макмерфи будет считать,что вышел из нее победителем. Вас это, как, не огорчит?

– Думаете, получится? – Кумарин встряхнулся, глаза живозаблестели. – Но каким образом вы собираетесь это сделать?

– Потом отчитаюсь, очень подробно, – усмехнулся Григорьев, –но хочу вас предупредить, Всеволод Сергеевич. Если еще раз вы попытаетесьнарушить ваше бесценное честное слово, я просто, явлюсь к Биллу Макмерфи сповинной. И тогда вы проиграете в многолетнем поединке, потому что на самомделе мы оба знаем, что настоящий и единственный ваш Колокол – это я. Остальныелишь статисты. Колокольчики.

Григорьев посадил в сумку своего Христофора и зашагал полужайке мимо озера, к выходу из парка, не оглядываясь.

"Опель” Арсеньева медленно ехал по пустынной Москве.Светало. Маша пересела на переднее сиденье, закуталась в одеяло. Ее знобило,она продолжала разговор на автопилоте, почти ничего не соображая от усталости,но остановиться не могла. В руках у нее был конверт с фотографиями. Ссадины налице убитой девушки напоминали следы от содранного пластыря.

Маша спросила об этом у Арсеньева, он сказал: да,действительно, эксперт уверяет, что рот ей залепили пластырем, а губы накрашеныуже после убийства, очень стойкой помадой.

– Не исключено, что это серия? – осторожно уточнила Маша.

– Наверное, – кивнул он, – если, конечно, не белая горячка.

– То есть?

– Эксперт сильно пьет и любит пофантазировать. Слушайте, аоткуда вы столько всего знаете? – спросил он, как будто проснувшись, – Как вамудалось раскрутить несчастную проститутку? Почему вы сразу решили, что еслиубийца заклеил жертве рот лейкопластырем, значит это серия?