Игры небожителей - Галина Владимировна Романова

— Да сейчас, не стучи, — проворчал Григорий и, отодвинув щеколду, толкнул узкую дверь.

За дверью не было Пашки Семенова. И жены Григория Лены тоже не было. На улице, в световом пятне, скользнувшем из его гаража, стояли трое. Один лысый, второй интеллигент, а третий качок с опасно спокойной мордой.

Ну все! Доигрался! Тут же в памяти всплыли лихие девяностые, когда он ночевал в гараже, чтобы сохранить имущество. Не пустой ночевал, с охотничьим ружьем. Ружья давно не было. И охотничьего билета тоже. И сейчас его, пустого, будут бомбить!

Григорий попятился, наступил на какую-то железяку и едва не упал. Мысль откупиться чекушкой водки показалась глупой и смешной.

— Гражданин, вы не пугайтесь, мы из полиции, — интеллигент достал удостоверение, раскрыл его и показал Григорию.

Тоже небольшая радость. В девяностые сюда и полиция не раз являлась. В гаражах тоже шмон устраивала. И неизвестно, что было хуже.

— Что вам нужно? — спросил он хриплым, не своим голосом.

— Надо задать вам пару вопросов, — вставил лысый и тоже показал удостоверение.

Званием он был выше интеллигента, и почему-то именно поэтому сразу Григорию не понравился. И глазки такие бегающие, неприятные.

— Задавайте. Только быстрее, суп стынет, — немного осмелел Григорий.

— Вы знаете своих соседей по гаражу?

— Тех, что слева или справа?

Он приоткрыл крышку кастрюли, помешал, чтобы пшено, разбухнув от варки, не слиплось. По гаражу поплыл невероятно вкусный запах походного супа. Он точно уловил, как лысый шумно сглотнул. Может, налить капитану супчика? И стопку? Небось откажется, побрезгует.

И вдруг взял и предложил. И лысый не отказался. А давай, говорит, наливай. Весь день, говорит, на ногах, пожрать некогда.

Григорий удивился, но виду не подал. Достал походный стол, разложил. Четыре складные матерчатые табуретки расставил. Накрыл на стол. На двоих. Интеллигент и качок отказались. Лысый — звали его Ильей — с удовольствием опрокинул стопку и с аппетитом принялся есть. И его рейтинг в глазах Григория тут же стремительно пополз вверх.

— Вас какие соседи-то интересуют? Сугробовы или…

Договорить ему не дали. Произнесли почти хором:

— Сугробовы!

— Понятно. — Григорий налил по второй. — Семейка с историей, скажу я вам. С виду вроде нормально все, да? А приглядишься…

— Что не так? — спросил интеллигент в звании старшего лейтенанта.

— Да все не так! В девяностые мы тут дежурство организовывали, гаражи караулили скопом, по очереди. Чтобы машины не угнали, подвалы не вычистили. Помните ведь, как лихо тогда было.

Капитан кивнул, пробормотал, что помнит. Хотя врал наверняка. Ему и было-то тогда лет пять, не больше.

— А Сугробовы в отказ. Нам, говорят, нечего караулить.

— А машина?

— Машина у них уже потом появилась. После истории с их Сашкой. Ох, и оболтус был! В последнее время вообще трезвым его не видел.

— Когда в последний раз? — направил на него черные глаза капитан, даже есть перестал.

— По зиме. В гараже пару раз он ночевал. Только холодно было. Чуть не замерз, говорил. — Говорю, машину-то заведи. Все теплее. А он — нет.

— Угореть боялся?

— Может, и угореть. Только мне он сказал, что машина продана. Типа у нее уже другой хозяин. Кому, спрашиваю, такая рухлядь понадобилась? А он знаете, что ответил?

— Что?

— А такой же, говорит, рухляди. И заржал. Говорит, я ей и гаражом разрешил пользоваться. Она типа арендует. Так что, говорит, если увидишь, что тут тетка хозяйничает, не паникуй. И фото мне показал в телефоне.

Григорий долил себе еще из кастрюли и разлил остатки из чекушки. С сожалением разлил. Одному ему больше бы досталось. Но, с другой стороны, разговор под рюмку стоит дороже, да…

— Будем!

Лысый капитан опрокинул глотком стакан. Заерзал ложкой по пластиковой тарелке. Доедал суп.

— Как давно он продал машину и сдал в аренду гараж?

Интеллигент начал действовать ему на нервы, приставая с вопросами. Хорошо же сидят, чего он!

Григорий вздохнул. С сожалением посмотрел на пустую бутылку. Такой серьезный разговор еще бы на одну такую потянул. Но на нет, как говорится, и суда нет.

— Сразу после Нового года. В январе. На больших выходных он ее привел и ключ вручил. Тетка машину завела, из гаража выгнала и уехала. Дня через три-четыре пригнала. Спрашиваю, как машина? На ходу?

— А она?

— Буркнула что-то. Не шла она на контакт. Никак не шла. Одно слово — училка.

— Почему училка? — Незваные гости переглянулись между собой.

— Так Сашка сказал. Училке, говорит, своей продал. Оформлять не стал. Хлопотно и дорого. Машина того не стоит. А гараж и вовсе не оформлен по закону. Никому, говорит, не смогу все это добро спихнуть. А она, говорит, согласилась.

— Часто она тут бывает?

— Не знаю. Я в основном вечерами. Она — днем. Только по следам от колес зимой и понимал, что выезжала. Но вот что-то давно не было следов. Дожди были по весне. Грязь. А следов нет. Может, сломалась машинка-то? Или у дома стала ставить.

— Вы вообще ее не видели в последнее время? — вставил качок, тараща на Григория бешеные глазищи.

— Почему не видел? Видел. В выходные я с утра здесь. И она заходила. С месяц, может. Может, чуть меньше. Или больше. Не засекал.

— А машина сейчас там?

— Не знаю, братцы, — прижал руки к груди Григорий. — Хотите, сами взгляните. Следов, говорю, давно не было.

— Сами? Как же мы взглянем, без ключей?

Лысый капитан уставил на него хитрую-прехитрую рожу. И вдруг подмигнул. А Григорий почувствовал, что краснеет.

— Ладно… — проворчал он. — Так уж и быть…

Встал, дотянулся до верхней полки. Там у него в ряд выстроились банки с шурупами, саморезами, болтами. Вытащил среднюю. Порылся в ней и достал ключи. Три старых, ржавых ключа на залохматившейся веревочке.

— Вот. Эти подойдут, — протянул он капитану.

Вернул банку на место и снова сел к походному столу.

— Откуда? — спросил капитан, перебирая в руке ключи.

— Сашкина сестра мне отдала. Давно уже. Приглядывай, говорит, Григорий. Чтобы никакого вандализма.

— А сама она сюда не ходила?

— Ни ногой! — отозвался он и понизил голос до шепота: — Привидений боялась.

— Каких таких привидений? — Интеллигент глянул на него с тревогой. Перевел взгляд на коллегу. — Что за привидения?

— Да дура она, — сморщился Григорий. — Истории той больше десяти лет.