Черная заря. Пепел на зеленой траве - Александр Конторович

— Понял.

— Конец связи.

Ну, вот и солнце взошло. Как это у классиков? «Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку…» А дальше у Ильфа и Петрова про портянку… нет, это не наша тема!

Вот чаю бы я выпил!

Присаживаюсь на корточки и наливаю воды в котелок.

— Гутен морген! — немец проснулся. Услышал, как я водой булькаю.

— Утро добрым не бывает… — ворчливо отвечаю ему. И потом добрых пять минут поясняю смысл своих слов. Гратц качает головой: не привык он еще к моим словесным вывертам. Присаживается… опа… а с ногой-то у него…

— Как самочувствие?

— Нормально.

Ну да, а на ногу старается не наступать…

Нет, что ни говори, а немцы народ своеобразный!

— Есть будем?

— Разумеется. У меня еще остался небольшой запас. Я ведь не рассчитывал на долгий путь.

— Ничего, я из машины бортпаек прихватил, там вполне достаточно.

Держится майор, виду не подает. Это он, разумеется, молодец, а вот только что дальше делать будем? На горбу его тащить?

Ну да, учитывая наличие где-то в лесу неведомых поисковиков — самая здравая идея. Сэкономим им нервы и ресурсы. Ладно, перекусим, а после уже подумаем. Чем больше сожрем — тем меньше нести!

Но как бы ни был приятен момент поглощения пищи, но и он тоже закончился. И во весь рост проявился вопрос: что делать?

— Я все же возвращаюсь к своему предложению. — Немец упрямо сжимает губы. — Один человек должен пойти за помощью.

И совершенно понятно, кто это должен сделать. Оставить майора здесь? Ну да, а как потом я должен буду это объяснять его сослуживцам? Ладно, был бы тут кто-то из них, своими глазами бы все и узрел. Но никого из солдат майора ближе полусотни верст тут не сыскать. Радиостанция до города не добьет, нечего и пробовать.

— Сутки — и это при самом благоприятном развитии обстоятельств! — поднимаю я палец вверх. — А скорее всего, так и более… Полагаю, что отсутствие машины уже замечено, и из города скоро выйдет поисковая группа. Самое разумное — это ждать их здесь. Я уж и не говорю о том, что там должен быть врач…

Гратц машинально трогает ногу.

— А если и на эту группу совершено нападение?

Не шутит майор. И мне нечего ему возразить.

Ох, какие сейчас подковерные схватки кипят вокруг нашего прибытия! Какое же болото я расшевелил?

Стоп…

Я?

Три раза «ха»!

Меня в городе проще завалить. Причем — существенно проще.

Нет, здесь что-то другое присутствует, то, чего раньше не было.

— Гюнтер… а вот скажи-ка мне — что за гость такой к тебе недавно приехал? Ты же упоминал о нем, помнишь?

Немец морщит лоб, потом внезапно улыбается.

— А-а… помню! Да, их двое было. Один — нормальный солдат, опытный боец, мне он как-то сразу понравился. А вот второй… — тут он поджимает губы. — Не люблю таких людей, они давно уже привыкли играть в шахматы живыми людьми. Этот — из их числа…

Проверив аккумулятор у радиостанции, убеждаюсь, что вполне могу себе позволить оставить ее на дежурстве. Мало ли… частота ополчения мне известна, наша тоже — вот и поставлю станцию на их попеременное сканирование. Как бы то ни было, а любой сигнал в радиусе нескольких километров будет обнаружен нами достаточно быстро.

А тем временем…

Под тяжелые колесами автомобиля крошились в пыль мелкие камешки. Как спички, ломались ветки и сучья упавших на дорогу деревьев. А массивный бульдозерный отвал легко сбрасывал с пути прочий мусор. Мерно рычащий двигатель двигал вперед спецавтомобиль. А позади него вытянулось в нитку еще несколько. Хвост колонны скрывался за поворотом, но по реву моторов можно было предположить, что до ее конца еще очень и очень далеко…

Полдень…

Лес вокруг нас продолжает жить своей жизнью. Безмятежно щебечут птицы, копошатся в кустах прочие лесные обитатели. Какая-то мелкая пичужка беззаботно скачет по простреленной крыше нашей «буханки».

Мы не пользуемся биноклем, не хватало еще, чтобы блеск его линз выдал бы нас постороннему наблюдателю. Да, у ночных визитеров хватило ума (а скорее — просто уже не оставалось достаточно времени) не лезть на вершину холма. За что я им безмерно благодарен, без шуток. Уж лучше мы как-нибудь сами здесь обойдемся.

Но вот наши глаза — они сейчас внимательно осматривают округу.

Ну, не верю я в то, что эти самые контролеры ушли отсюда совсем. Не все же там круглые лопухи? Если и есть хоть какая-нибудь зацепка для нашего поиска — то она находится здесь! Отсюда надо искать след!

Какими бы ни были здоровыми да крепкими уцелевшие пассажиры, за день до города им не дойти. А в то, что мы стали бы здесь отсиживаться (зная мой непоседливый характер) никто всерьез не поверит.

Значит, что?

Дорогу перекроют где-то около города — и я даже знаю, где именно!

Поставят там засаду и продолжат поиски уже на месте недавнего боя. Теоретически — я ведь и назад могу отойти, нет?

Могу, там у меня группа, да и с немцами из батальона можно поговорить…

Оп-па!

А ведь это жуткий головняк для кое-кого!

Семьсот озверевших спецов, борющихся за свою жизнь, да в союзе со мной… Г-х-м-м… Жутковатые у вас, бабушка, сказки на ночь!

Так что — не должен я дойти и туда тоже. И немец не должен, этот — уже и по иным причинам.

Получив же известие о пропаже без вести своего командира (ну и что, что вместе с русским подполковником? У русских офицеров много!), бойцы его части могут повести себя совсем неадекватно…

И тогда — поднимутся с аэродрома вертолеты.

Прочертят небо огненные хвосты НУРСов, ударят скорострельные пулеметы.

А им в ответ рванутся из кустов стрелы «Стингеров» — немцы тоже не лыком шиты, воевать умеют.

Вспыхнет и закончится короткая схватка в лагере батальона — «серые» тоже дорого продадут свои жизни.

Галина… нет, не хочу даже и думать!

И разведет руками генерал-лейтенант Широков, обращаясь к мужикам из городского совета.

Мол, позже будем лясы точить, ребята — у нас война на дворе! Сами видите, к чему приводит излишнее миролюбие. Идите-ка вы, дорогие товарищи, лесом, не до вас мне нынче…

А вся информация о складах — у него.

Фиговый расклад получается…

Увидев мою помрачневшую морду, Гратц всполошился. Чего уж он там себе напридумывал, бог весть! Но свою идею о том, что мне обязательно надо куда-то уйти, на этот раз попридержал, понял, что не прокатывает. Но, поразмыслив, сказал вещь правильную…