Война - дело семейное. Перехват - Инна Георгиева

— Не стрелять! — рявкнул один из рейнджеров, самый бородатый. Я обрадовалась еще раз. А почему бы и не порадоваться шансу выжить? Даже если жить после этого придется в теле волка: я не была уверена, что захочу претерпеть еще одно превращение в ближайшие тридцать лет.

Но потом тот же рейнджер крикнул:

— Окружаем ее! — и мое ликование пошло на спад. Я поняла, что пора делать ноги. И быстро.

Выплюнув руку крфрита, повернула морду к рейнджерам, оскалила зубы и приняла самую, с моей точки зрения, устрашающую позу.

— Возможно, бешеная, — резюмировал все тот же бородач.

«Вот спасибо!» — подумала я и, развернувшись, бросилась в чащу. На всех четырех спотыкающихся ногах. Наверное, именно поэтому за мной никто не побежал: они просто не верили, что такой инвалид сможет далеко удрать. Решили пожалеть свои силы.

А вот дротика с транквилизатором им, видимо, было не жаль.

Я обернулась, почувствовав резкий укол в бедро, но останавливаться, чтобы вытащить иглу, не стала. Наоборот, заработала лапами еще активнее.

«Второй наркоз за неделю! — подумала с возмущением. — Так же никакого здоровья не напасешься!»

Все-таки оборотень сильнее волка, потому я смогла выдать километра два, пока не поняла, что наркотик действует. Лапы, и до этого не слишком послушные, подкашивались, мысли путались, перед глазами все плыло. Я больше не понимала, куда бегу, и, если честно, с трудом помнила, зачем вообще нужно куда-то бежать. Дыхание сделалось тяжелым и хриплым. Я остановилась и ощутила, что стою, покачиваясь.

«Или это мир качается вокруг меня…»

На мгновение стало все равно. Осталось единственное желание: закрыть глаза и лечь, упасть прямо тут. И хотя где-то в голове еще звучало настойчивое: «Нужно идти дальше!» — я больше не хотела его слушать. С каждым новым вздохом оно звучало все тише и навязчивее. Будто едва заметное эхо, шепот, пульсирующий на грани сознания.

И все-таки я сделала еще один шаг. Уже не понимая зачем. Потом еще один. А на третьем нос к носу столкнулась со своим отражением. Ну то есть в тот момент я действительно так решила. Что передо мной зеркало.

«А ведь я еще неплохо выгляжу», — подумала, оценив стоящие торчком уши и лощеную — волосок к волоску — шерстку зверя напротив.

И это была последняя мысль перед тем, как я отключилась.

Фенрир Тант

Она сказала помочь Ревусу, и я подчинился. По двум причинам. Во-первых, змеелюд — это часть стаи, а свою стаю не бросают. Во-вторых, я с самого начала решил, что главой этой операции будет она. А я понаблюдаю. Сделаю выводы на будущее.

И-таки да, сделал. Главный вывод: ждать она не умеет. И полагаться на других — тоже. Вот какого черта нужно было сначала отдавать приказ мне, а потом самой бросаться в гущу событий? Дала бы мне еще пять минут, и я бы все сделал. Причем гораздо лучше нее, по крайней мере, без неприятных последствий в виде транквилизатора в мягком месте! А так, получается, я зря отыскал местную волчью стаю, зря сцепился с их вожаком, и уже совсем напрасно мы вместе погнали стадо северных оленей на рейнджеров. По факту я сделал то же самое, что и девчонка: устроил лесничим переполох и разорвал цепь. Но уже после того, как они успели ее подстрелить.

К счастью, Джейн не отключилась сразу. Доза снотворного была рассчитана на обычного волка, а попала в оборотня. У девчонки хватило времени и сил, чтобы рвануть прочь. Рейнджеры, скорее всего, припустились бы следом, но тут подоспел я со своими оленями, и им стало не до раненой волчицы. А вот мне там больше задерживаться смысла не было. И, убедившись, что Ревус вырвался из окружения, я бросился за Доусон.

Догнать сумел не сразу. Девчонка набрала скорость и выдала такой спринт, что путь я сумел ей преградить, только когда мы были уже в соседнем квадрате. Не уверен, правда, что она поняла, кто именно оказался перед ней. Обессиленная всклокоченная волчица выглядела так, будто только что подмела пол-леса, используя в качестве метлы собственную шкуру. Равнодушным несфокусированным взглядом она прошлась по мне, открыла пасть, будто собиралась что-то сказать, и ничком повалилась на землю. А я… понял, что попал. Потому что вот эта полуживая, взъерошенная, туго соображающая девчонка с непереносимым характером — это моя волчица!

Да будь я проклят, если верил когда-то в инстинкт! В эту сказочную «истинную любовь», доступную якобы только самым избранным из нас. Это всегда выглядело сказкой для сопливых девчонок, однако же поздравляю себя! Я, бестелесые меня заберите, оказался избранным! А вот это лохматое бессознательное тело, которое валялось в иголках, — мое великое личное счастье! Неужели мать все-таки была права?!

А ведь волчий инстинкт — это даже не любовь. Это гораздо хуже. Потому что любовь позволяет не видеть недостатков или, по крайней мере, мириться с ними. А то, что ощутил я, скорее можно было назвать «жаждой обладания». Или правом собственника. Это чувство основано на чистом животном инстинкте, описать который можно тремя словами: «это моя стая».

«Моя», — повторил про себя. Хм… а ведь в этом что-то есть. Если отбросить в сторону очевидную нелепость ситуации и посмотреть объективно — у Джейн Доусон может набраться несколько положительных черт. Она сообразительная, отважная, преданная, готова идти на жертвы ради тех, кто ей дорог. Это ведь именно те качества, которые я особенно ценю в нелюдях и, если уж совсем честно, был бы не прочь обнаружить у своей волчицы. А кто бы отказался от такого надежного тыла? От жены, на которую всегда можно положиться?

Я сделал шаг и остановился над волчицей. Несколько секунд смотрел, как поднимаются и опускаются в такт дыханию ее бока. Потом склонил морду ниже и какое-то время тщательно ее обнюхивал. Очень старался унюхать новые нотки. Те самые, которые помогли бы понять, какого черта я вдруг увидел в Джейн Доусон свою женщину.

Чтобы вы не сомневались: ничего нового не обнаружил. Она все так же пахла лесом, землей, крысаками и, конечно, собственным запахом, который мне и до этого был знаком. Так что же изменилось? Неужели ее форма волчицы оказалась аж настолько притягательной?

Аккуратно поддел ее носом под подбородок, чтобы посмотреть под другим углом.

«Да нет, ничего особенного. Видел и покрасивее. А может, мне вообще все показалось?» — подумал с надеждой. Сугубо для проверки представил волчицу в компании другого волка и сам не заметил, как оскалился.

«Нет, так не пойдет, — покачал головой, чувствуя, как непонятно откуда появившаяся злость клокочет внутри. — Моя так моя. Бестелесый знает, какого черта она моя, но я ее теперь, похоже, никому не отдам».

Кое-как извернувшись и почти сделав под нее подкоп, я схватил зубами переднюю лапу и забросил себе на спину. Правильно: как козу. Но как кролика в пасти ее далеко не утащишь. Габариты не те.

«По крайней мере, я смогу смело говорить, что с самого начала отношений носил ее на руках», — ухмыльнулся про себя, вспомнив, как совсем недавно имел возможность оценить филейную часть ее человеческой ипостаси. И тогда она тоже мирно спала. Правда, по моей вине. Вот уж точно: никогда не знаешь, как жизнь повернется.