ГЗ. Жизнь и смерть в главном заповеднике российских студентов - Александр Ермак

Я разогнулся и побрел себе дальше. По коридору. Куда-то. Но, сделав несколько шагов, вернулся. Нет, визитка мне была дорога. Я оглянулся по сторонам. Никого. Вытянул из ножа одно очень полезное приспособление и через несколько секунд снял с дверцы открытый замок. Я только возьму визитку и верну его на законное место.

За открытой дверцей было темно. И в эту темноту тут же нырнула визитка, рванувшаяся с места от мощного притока воздуха. Я протянул руку в направлении ускользнувшей бумажки, но ощутил лишь пустоту. Взялся за фонарик и осветил вертикальную шахту с железными ступенями-скобами. Да, хорошо, что не полез за дверцу без фонарика. Здесь можно запросто навернуться так, что и костей не соберешь. Не зря замок повешен.

Еще раз оглянулся. В коридоре по-прежнему никого не было. Что ж, я влез в шахту, ступил на скользкую скобу и прикрыл за собой дверцу с пристегнутым к ней замком. Осторожно стал опускаться вниз. Шаг. Шажок. Еще один. Еще. Я спускался и замечал, что от вертикальной шахты время от времени отходят горизонтальные ходы.

Через несколько минут ступил на твердый бетонный пол. Осветил его фонариком. Среди сигаретных бычков, фантиков, огрызков карандашей и пластиковых стаканчиков, занесенных сюда внутренним гэзэшным ветром, увидел визитку. «Жанна». Нашел. Сунул в карман и стал подниматься обратно к выходу из шахты.

Фонарик с давно подсевшими батарейками тускло освещал стены и скобы-ступени. Но глаза, привыкшие к сумраку, стали замечать уже не только боковые горизонтальные ходы, но и небольшие решетчатые отверстия на стенах шахты. Я остановился, пригляделся и прислушался. Из одного из решетчатых отверстий пробивался свет и слышался странный шум, как будто там внутри шел дождь. Я заглянул.

Увидел белый кафель. Воду мелкими струйками льющуюся вниз. И что-то черное.

Я догадался по кафелю. Это же душевая комната в жилом блоке. Точно такая же есть у Зои и Лили. И я смотрю сейчас в такую комнату через вентиляционное отверстие.

Поднялся на еще одну ступеньку вверх и, глядя оттуда, понял: черное под водой – это голова моющейся негритянки. И вспомнил, как в одну из ночей своего дежурства, когда я охотился за черным аспирантом, влюбленная парочка расклеивала по дверям разные забавные заголовки из газет. Там были и «Романтичные сибирячки», и «Гей, хлопцы!» и «Малина – негритянка». Не этой ли чистюле адресовалось? Может быть, хотя я не знал, на каком этаже в данный момент находился.

А девушка была хороша. Это было понятно, даже глядя на нее сверху вниз. Стройная, упругая в груди и бедрах. Точно ягодка-ежевичка…

Я чуть поднялся и заглянул еще в одно вентиляционное отверстие. В душевой комнате над книжкой склонился какой-то парень. Очень похож на зачитавшегося Кешу – днем поглощающего духовную пишу, а ночью алкающего животной или растительной.

Я стал подниматься дальше и подумал, что было забавно найти такое же отверстие в душевую комнату Зои и пошептать в него замогильным голосом чего-нибудь типа:

– Дважды два четыре… Зоя! Возьми корень из одного миллиарда двухсот пятидесяти миллионов семьсот сорока двух тысяч пятисот тридцати трех и сложи результат с высотой главного здания МГУ, и тогда ты узнаешь, через сколько дней…

Ну, потом, конечно, вылезти и во всем признаться.

От этих мыслей я развеселился, но не вовремя. Сверху вдруг раздался шум и на меня упал свет чужого мощного фонаря. Я услышал:

– Не зря здесь замок на двери болтается… Вот он, голубчик. Сейчас возьмем.

Следом за словами раздалось дело – стук тяжелых башмаков, уверенно ступающих на скобы-ступеньки.

Я не знал, кто это именно собирался меня взять, но на всякий случай юркнул в боковой проход. В нем еще раз свернул и замер. Прислушался. Донеслось:

– Куда-то ушел, гад. Наверное, в боковой проход.

– Кто это был? Ты его разглядел?

– Не успел. Да диггер, наверное, раз так быстро ориентируется здесь.

– А может, террорист?

– Поймаем, разберемся.

Кто-то засомневался:

– Если поймаем такого шустрого.

А кто-то не очень:

– Ну, если просто любопытный студент, то поймаем обязательно. Еще одного «исследователя» из университета выгонят. Спускайся, будем параллельно боковые прочесывать.

– Иду.

Я услышал приближающийся объект. Ждать было глупо – в прямом туннеле спрятаться было негде – пришлось ползти на четвереньках наобум в сторону от очевидно представителя службы безопасности.

Свернул в еще одно ответвление и уткнулся в новую вертикальную шахту. Поднялся по ней вверх по ступенькам и нашел дверцу. Обрадовался. Но дверца, конечно же, была заперта снаружи. Пришлось идти дальше вверх и в бок. И я слышал, что преследующий меня «объект» догоняет, висит у меня на хвосте. Как по запаху идет. Наверное, ему частенько здесь прогуливаться приходиться.

Все мои попытки оторваться были бесполезными. С непривычки я стал уставать. В вертикальных шахтах ноги мои проскальзывали на неудобных скобах-ступеньках. Я пару раз срывался, повисая на руках. Неприятно.

А преследователь все приближался и приближался. Он уже чувствовал меня и даже крикнул:

– Хватит уже бегать. Стой, тебе говорят.

Нет, объясняться со службой безопасности не входило в мои планы. Поверит ли их начальник, что я полез за визиткой? Придется подключать знакомого мне начальника отделения милиции капитана Капустина, чтобы выручал. Но встанет ли он, действительно, на мою сторону? Вопрос…

Как только увидел догоняющий свет фонарика, я еще раз свернул в боковой коридор. Потом перебрался в еще одну вертикальную шахту. Нога моя в очередной раз соскользнула со скобы, и я в очередной раз чуть было не сорвался в безразмерную темь. Надо остановиться и, если не отдохнуть, то хотя бы отдышаться. Я облокотился на стенку, которая вдруг поддалась и провалилась. Лишившись опоры, провалился и я. В падении подумалось: сгнила, видимо, старушка-стенка-то. Как грохнусь сейчас этажей так с…

Но падал я совсем недолго и приземлился неожиданно мягко. Стена, сквозь которую я провалился, бесшумно вернулась на место. Галлюцинации, подумал я. А на самом деле уже разбился ведь. Лежу себе на бетоне отбивной котлетой.

Однако тут же засомневался галлюциногенному предположению, так как услышал прямо из-за стены уже знакомый, но приглушенный голос:

– Куда же он девался, гад!

И потом еще один:

– Что, упустил?

И ответ:

– Здесь, здесь где-то он должен быть.

Я лежал на чем-то мягком и старался не шевелиться и не дышать. Не дышать все же не удавалось, но я был тих. Очень тих. Тих и устал. Я лежал, лежал и… уснул.

Не знаю, сколько проспал. Но, проснувшись, не мог понять, где я и почему так темно. Потом вспомнил. Прислушался и подумал, что преследователи наверняка устали меня ждать на этом месте и передислоцировались. Нащупал сумку, которая висела на шее. Достал из нее фонарик. Посветил перед собой. На меня смотрел пустыми глазницами череп.