Месть темного бога - Линн Флевеллинг
Шрифт:
Интервал:
Нисандер взял березовый прут, и Алек поморщился, когда маг начал стегать Серегила — настолько сильно, что на коже того вспухли рубцы. С последним ударом капельки погасли, затем исчезли.
Нараспев произнося что-то сильным ясным голосом, Нисандер переломил прут о колено. Зловонный коричневый дым поднялся от обломков двумя густыми струями и образовал вихрь внутри магического круга. Вонь была ужасная, и Алек и Теро, полуослепшие от дыма, закашлялись.
На Нисандера дым не оказал никакого действия. Волшебник сунул палочку из слоновой кости в очищающее пламя свечи, потом спокойно начертил ею в воздухе светящийся знак над Серегилом. По его приказанию иероглиф начал принимать разные очертания и наконец исчез с громким хлопком, унеся с собой зловонный дым.
Нисандер кивком привлек внимание Алека, потом поднял руку и стал быстро делать какие-то знаки. До Алека не сразу дошло, что тот обращается к нему на условном языке, которому его обучил Серегил.
«Держи его».
Теро начал вторить Нисандеру, когда под быстрое ритмичное пение тот стал обрызгивать Серегила с помощью ветки кедра. Капельки прыгали и шипели на обнаженной коже, как на раскаленной сковородке; когда они исчезли, на их месте остались пятнышки, светящиеся красным. Сначала Алек испугался, решив, что это капли крови, но они быстро росли, достигнув размера вишни, и обретали форму пауков. Двигались они тоже, как пауки, и Алека передернуло от отвращения, когда светящиеся твари расползлись по беспомощному телу, бегая по губам, щекам, векам.
Вокруг раны они скопились в особенно большом количестве, и Алек инстинктивно отступил на шаг и начал делать охранительный знак. Но прежде чем он смог его завершить, Нисандер схватил его за руку и строгим жестом запретил это.
К тому времени, когда Нисандер и Теро кончили обрызгивать Серегила, тот был еле виден под шевелящейся массой похожих на пауков тварей. Его дыхание стало затрудненным, и он беспокойно задвигался, перекатывая голову из стороны в сторону. Знаком приказав Теро и Алеку держать его, Нисандер поднял палочку из слоновой кости над грудью Серегила и снова начал чертить в воздухе сложные символы. Когда рисунок удовлетворил мага, он заключил его в круг. Тут же налетел порыв ураганного ветра.
Дыхание Серегила превратилось в череду всхлипов; светящиеся пауки оторвались от его тела и свернулись шнуром. Когда последняя тварь поднялась вверх, Нисандер и Теро одновременно что-то выкрикнули; их голоса загрохотали в маленькой комнате с нечеловеческой силой. Звук этого приказа заставил облачко светящихся пауков погаснуть, и их, почерневшие остовы посыпались на пол, скрипя под ногами, как осколки стекла.
Нисандер и Теро тщательно счистили их с тела Серегила и с поверхности стола, потом начали обряд заново.
Серегил становился все более беспокойным. По истечении часа он уже стал сопротивляться Алеку, а когда обряд очищения начался в четвертый раз, Теро и Алеку понадобилась вся их сила, чтобы удерживать его. Во время самой сильной судороги Серегил вцепился себе в грудь, что-то неразборчиво выкрикивая. Нисандер замер, вслушиваясь, потом покачал головой.
Прошел еще час, все они были на грани изнеможения. Лицо и шея Алека были сплошь покрыты следами ногтей Серегила, у Теро под глазом расплывался синяк, а из носа шла кровь от неожиданного удара. Черные обугленные останки тварей лежали слоем почти в три дюйма, а сломанные прутья покрывали пол по щиколотку Нисандеру.
Наконец рана вскрылась, и из нее хлынул густой гной. Скоро все они были перепачканы им, поскольку приходилось удерживать бьющегося Серегила. Нисандер стер губкой гной с его груди, и стало видно, что отметина, оставленная диском, появилась снова. Алек мог даже разглядеть отпечаток непонятного узора и квадратного отверстия в центре.
К тому времени, когда обряд очищения подошел к концу, сквозь стеклянный купол падали косые лучи вечернего солнца. Несколько светящихся красных тварей появились из капелек, слетевших с кедровой ветки, потом уже не появлялось ничего. Серегил успокоился, хотя дышал все еще с хрипом. Взяв нож из слоновой кости, Нисандер осторожно разрезал кожу над пульсирующей на горле веной. Из разреза выступила единственная капля крови. Нисандер поднял палочку и стер часть голубого мелового круга на потолке, потом — часть круга на полу. Устало разогнувшись, он потер шею.
— Он чист.
— Он теперь поправится? — неуверенно спросил Алек:
внешне в состоянии Серегила никаких улучшений не было заметно.
Нисандер с ласковой улыбкой отвел влажные черные волосы со лба больного.
— Да. Иначе он не выжил бы во время очищения.
— Ты хочешь сказать, что обряд мог его убить? — задохнулся Алек, вцепившись в край стола, чтобы не упасть. Нисандер обнял юношу за плечи и посмотрел ему в лицо.
— Он наверняка умер бы, не пройди он очищения, и. может быть, его ожидала участь гораздо худшая, чем просто смерть. Я не стал говорить тебе этого заранее, потому что не хотел, чтобы ты особенно переживал во время обряда.
Алек судорожно вздохнул.
— Не послать ли теперь за Валериусом? — спросил Теро.
— Да, пожалуйста. Думаю, сейчас его можно найти в холле.
— Кто такой Валериус? — поинтересовался Алек.
— Дризид. Серегил страдает и телом, не только душой. Он нуждается в особом лечении.
Это по крайней мере было Алеку понятно. Он принялся убирать комнату. Осторожно подняв одну из почерневших тварей, он обнаружил, что она такая же хрупкая, как и настоящий паук, на которого она походила.
— Что они собой представляют? — спросил он и с отвращением бросил останки твари на пол.
— Телесное воплощение зла, проникшего в Серегила через диск, — ответил Нисандер, пересыпая в пальцах пригоршню черных пауков. — Очень трудно воздействовать на то, что не имеет материальной природы. Благодаря той процедуре, которую ты только что наблюдал, я сумел мало-помалу извлечь зло из тела Серегила и заключить его в материальные объекты, с которыми легче управляться:
можно уже было уничтожить их властью магии. Эти угли — просто остатки временной телесной формы, в которую я заключил враждебные силы.
— Это трудно сделать?
— Не столько трудно, сколько утомительно. Ты сам, должно быть, устал до смерти, удерживая нашего бедного друга столько часов. Вот и представь, как себя чувствует после этого всего бедный старик, которому почти триста лет от роду.
Алек заморгал.
— Микам говорил, что ты — самый старый из магов, но я никогда…
— Едва ли я самый старый среди волшебников, мой мальчик, я просто старше всех, кто живет в Доме Орески, — поправил его Нисандер. — Я знаю нескольких магов, возраст которых раза в полтора больше моего. Для волшебника я в самом соку, так что не делай из меня беспомощную развалину!
Алек, заикаясь, начал извиняться, боясь, что обидел хозяина, но Нисандер со смехом взъерошил ему волосы.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!