Отражение тайны - Дмитрий Градинар

– Взлететь мало, нужно еще долететь.

– Иногда самое главное – взлететь.

– Учитывая то, что за этим может последовать падение, я бы даже сказал, что иногда самое главное – вовремя понять, что взлетать не надо. Ты все-таки не стал делать вторые крылья? – спрашиваю я.

– Нет, ты же прекрасно видел.

– Но я все-таки подумал…

– Что неплохо было бы в точности разыграть тот старый миф?

– Нууу… мне бы не хотелось, чтобы он был в точности в финале…

– Поэтому его точность оборвется на середине, – разводит руками он.

– Ты отказался от побега именно поэтому?

– Кто знает… сначала я нашел для себя сотни оправданий… потом их количество уменьшилось до десятка… потом до пары… а может быть, все дело именно в том, что «поэтому»… Кто знает…

– А это было бы красиво… – задумчиво говорю я. – Главный архитектор Новой Гедонии…

– Город должен был называться по-другому, – резко обрывает он. – И он должен был быть другим! Он не должен быть… таким… таким… таким!

Да, конечно, я задел больную мозоль старика.

– Люди, – пожимаю плечами я. – Просто люди такие. Нельзя в архитектурном проекте предсказать, какими будут люди. И какими они сделают этот город.

Он поворачивает ко мне лицо. Первый раз за все это время. Его слепые глазницы белесы, словно местный туман пропитал его насквозь.

– Нет, нет, нет… ты не понимаешь… – лихорадочно бормочет он. – Можно, можно, можно… все можно. Город сам делает людей… сам… ошибка, одна малейшая ошибка… сбой в строгом рисунке лабиринта, и все искорежено… все уродливо… Они ошиблись… когда строили… ошиблись на метр, на сантиметр… сбили рисунок, и вот что мы имеем! Как микросхема, плохо спаянная микросхема… или ошибка в коде… да, да, да, ошибка в коде программы! Маленькая, незаметная… и все искорежено и изломано!

Он замолкает.

Я еще раз проверяю, как лежит пакет. Достаточно лишь неосторожно перегнуть хрупкий шлейф, и точность старого мифа, прерванная в середине, все-таки возьмет свое в финале.

Мы молчим еще некоторое время. Кажется, каждый из нас опасается или просто не хочет сделать первый шаг.

Наконец, решаюсь.

– Прощай, – говорю я.

– Прощай, – откликается он.

Звонок к началу финального акта тщательно разыгрываемой последний месяц пьесы прозвенел. Вот только… что будет на сцене, когда опустится занавес?

Я закрываю за собой дверь. Латексные перчатки неприятно стягивают кожу, и я с облегчением сдираю их с рук и прячу в карман. Необходимое средство безопасности, ничего не поделаешь. Если все раскроется, и на старика выйдут, в его комнате, по крайней мере, не будет моих отпечатков пальцев. О волосах я также подумал заранее, и только поднявшись на нулевой уровень, опущу с головы плотный капюшон. А что до того, что кто-то мог меня заметить… человеческое зрение – ненадежная штука, куда ему до техники. А техника скажет, что никаких моих следов не было. Никаких следов. А нет следов – нет и меня, нет и человека.

Конечно, здесь везде сканеры чипов, слишком уж неблагонадежный район, нужно следить за каждым его обитателем и, тем более, залетным гостем. Но пусть, пусть сканируют. Я уже три года как человек с миллионом лиц. Динамический чип – нелегальная и безумно дорогая штуковина. Каждые восемьдесят секунд – новый код. Пожалуйста, считывайте, сколько душе угодно! Конечно, вы удивитесь, почему кто-то окажется практически одновременно в двух совершенно разных местах, но разве это моя проблема? Проверьте ваш сканер! Я человек с миллионом лиц, а значит, без лица.

В лабиринте подземных улиц темно, душно и затхло. Кондиционеры практически не работают, забиты пылью, грязью, землей, да чем угодно, чем только можно забить их. Да, их должны чинить, но специалисты сверху спускаются сюда только в самом крайнем случае, когда люди начинают умирать и портить график посещения рабочих мест. Местные же умельцы больше ломают, чем чинят. Когда-то тут пытались сделать ответвление единой коммуникационной системы, с общим программным центром, но спустя уже три дня украли все кабеля и вывернули платы с микросхемами. Здесь прошлое, здесь темные века технологий, здесь сто лет тому назад.

Кто-то блюет в темноте, кто-то хрипит, а может, так дышит, остатками полуразложившихся легких.

Что-то хлюпает впереди, сбоку, сзади.

Сзади?

Я резко останавливаюсь.

Это может быть кто угодно. Кто угодно – от генномодифицированных крыс-охранников до моих потенциальных клиентов с напрочь отшибленными цифронаркотиками мозгами, и даже…

Вот это-то «даже» мне и не нравится.

И тем более не нравится мне потому, что когда я остановился, так же остановилось и хлюпанье сзади.

Конечно, рано паниковать, и это может быть даже банальный трущобный грабитель, может быть маньяк, на худой конец. Но если еще пару часов назад с меня было нечего взять, то сейчас в моих руках сокровище, сопоставимое с величайшими драгоценностями мира. Беда только в том, что его ценность известна лишь мне и старому, всеми позабытому архитектору, поэтому при таком раскладе оно сгниет где-то в грязи, под тусклыми фонарями, полузатоптанное и незамеченное.

А вот при раскладе другом…

Черт возьми, где же я мог так проколоться? А ведь это же я, точно я, не старик же сдал меня властям, в конце концов?

Я делаю шаг.

Грязь под моими ногами влажно чвякает, и такой же чвяк-близнец слышится в паре метров за моей спиной.

Ну что ж… как говорится, больше ничего не остается.

Я бегу очень долго, петляя по лабиринтам, то и дело сворачиваю в переходы, где уже был пару минут назад, поскальзываюсь на лужах, в которых чуть не извалялся за пять минут до этого, и неустанно вслушиваюсь в такое же хлюпанье и поскальзывание за своей спиной. Наконец, я вырываюсь на поверхность, на нулевой уровень, и ныряю в пеструю взбудораженную толпу. Она уносит меня как щепку, оторвав от преследователя. А может, так же уносит и его, оторвав от меня.

* * *

Мне надо немного отдышаться, и я забиваюсь в дальний угол самого грязного и замшелого бара нулевого уровня.

Так уж получилось, что этот угол оборудован окном, хотя, честно говоря, это настоящее окно ничем не отличается от суррогатов нижних уровней, а то и похуже их. Я осторожно, рукавом куртки и пальцами, соскребаю грязь и плесень со стекла, а скорее, надо полагать, с прозрачного пластика – вряд ли у здешнего хозяина нашлись бы деньги на такое дорогое и такое хрупкое и непрактичное в этих условиях стекло.

Все тот же туман, только здесь от множества неоновых вывесок и огней забегаловок он мертвенно-синюшный, какие-то лужи… Интересно, это прошел ливень, или же что-то прорвало на ближайшем нижнем уровне? И огромные тени мертвых цеппелинов, заменяющие давным-давно потерянные в этом мире облака.