Адольф Гитлер и его русские друзья - Леонид Михайлович Млечин

ученых, стремительно делавшие карьеру. Из Мюнхена приехал Бруно Бегер, из Тюбенгена Ганс Фляйшха-кер, который за день до отъезда стал доцентом.

Тридцать лет спустя они объяснят франкфуртскому окружному суду, что приехали в Освенцим проводить различные антропологические замеры заключенных для подготовки экспедиции на Кавказ с целью внести вклад в расовую науку.

В реальности они выполняли поручение эсэсовской научной организации «Аненэрбе», которая поддерживала научные изыскания профессора анатомии Августа Хирта.

Когда-то его познакомили с рейхсфюрером Генрихом Гиммлером. Тот предложил молодому ученому вступить в СС. Гауптштурмфюрер СС Хирт стал руководителем анатомического института при университете в Страсбурге.

Профессор Хирт намеревался создать коллекцию черепов, которые можно было бы использовать как экспонаты в пропаганде расовой теории. Он попросил «Аненэрбе» подобрать ему достаточное количество русских военнопленных: «Собирая и сохраняя черепа еврейско-большевистских комиссаров, воплощающих отвратительные, но характерные признаки недочеловека, мы имеем возможность получить наглядный научный материал».

Профессор намеревался провести антропологические исследования военнопленных, а затем их убить: «Для сохранения и исследования полученного таким образом черепного материала новый имперский университет в Страсбурге мог бы стать самым подходящим местом».

От идеи собрать «коллекцию черепов» прибывшие в Освенцим молодые ученые перешли к идее «коллекции скелетов». Зачем им военнопленные, когда под рукой заключенные концлагеря? План был утвержден руководством «Аненэрбе».

Бегеру и Фляйшхакеру поручили отобрать среди заключенных сто пятьдесят мужчин и женщин. Оба работали с удовольствием. Бегер говорил на судебном заседании:

— Попав впервые в Освенцим и увидев большую группу евреев, я был поражен ее антропологическим разнообразием.

Из-за эпидемии тифа им пришлось прервать работу. Уже отобранные узники были временно помещены в карантин. 30 июля 1943 года их отправили в эльзасский концлагерь Натцвайлер-Штрутхоф, где предполагалось завершить «научную работу». Заключенные, которых отправляли в Эльзас, радостно прощались с остальными, думая, что они покидают лагерь смерти и, следовательно, останутся живы.

Через три дня двадцать девять женщин и пятьдесят семь мужчин были доставлены к месту назначения. Лагерные ученые сделали рентгеновские снимки черепов и определили у каждого группу крови. После чего узников передали в распоряжение коменданта лагеря.

Тот в четыре дня умертвил восемьдесят шесть человек в газовой камере. Казнь растянулась на четыре дня, потому что газовая камера была небольшой. Под нее переоборудовали холодильную камеру местной гостиницы. Здесь профессор Август Хирт проводил эксперименты с боевыми отравляющими газами, эффективность которых проверял на заключенных. Он выполнял поручение Гиммлера создать препараты, которые бы спасали солдат, ставших жертвами химического оружия.

Трупы заключенных на грузовиках переправили в университет в Страсбург; их разместили в специальных контейнерах в анатомическом институте профессора Хирта. Но обработка трупов и превращение их в экспонаты для нацистской пропаганды застопорилась.

Красная армия и войска союзников наступали, положение Германии ухудшалось, материалов не хватало. Приоритетными стали другие задачи. Когда англо-американские войска приблизились, из Берлина пришло распоряжение эвакуировать имперский университет в Тюбинген. Возник вопрос: как поступить с трупами?

«Можно удалить плоть и добиться тем самым неузнаваемости, — доложил рейхсфюреру Генриху Гиммлеру управляющий делами «Аненэрбе» штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс, — раз уж все равно работа прошла впустую».

Хирт и его помощники понимали, что занимаются преступным делом. Как и все убийцы, они пытались скрыть следы преступлений и сделать трупы неузнаваемыми. Семьдесят отрезанных голов они отправили в городской крематорий. Безголовые трупы расчленили и перемешали. Шестнадцать нетронутых трупов они уложили, «как сардины» (по словам свидетеля), в три чана.

23 ноября 1944 года войска союзников освободили Страсбург от вермахта. Через три недели французская военная юстиция начала расследование. С большим трудом удалось установить место преступления и приблизительные обстоятельства его совершения.

Откуда взялись заключенные, которых постигла такая ужасная судьба, выяснилось только в апреле 1945 года во время допроса гауптштурмфюрера СС Йозефа Крамера. Бывший электрик, Крамер рано вступил в партию и служил в частях СС «Мертвая голова». Он был последовательно комендантом лагерей Натцвайлер, Биркенау (Освенцим-2) и Берген-Бельзен.

Вскрытие трупов, оставшихся в анатомическом театре, началось в июле 1945 года во время подготовки Нюрнбергского процесса над врачами.

Коменданта концлагерей гауптштурмфюрера СС Йо-Зефа Крамера повесили в декабре 1946 года.

Управляющего делами «Аненэрбе» штандартенфюрера СС Вольфрама Зиверса повесили в июне 1948 года.

Профессора Августа Хирта военный суд в Метце 23 декабря 1953 года приговорил к смертной казни. Приговор был вынесен в отсутствие обвиняемого. Считалось, что профессор-преступник избежал наказания. На самом деле он месяц после крушения Третьего рейха скрывался, а 2 июня 1945 года пустил себе пулю в лоб.

Врачи из концлагеря Бруно Бегер и Ганс Фляйшхакер предстали перед судом лишь в 1970 году как соучастники массового убийства. Земельный суд Франкфурта-на-Майне вообще освободил Фляйшхакера от ответственности. Ему разрешили продолжить свою научную работу в местном университете. Бегера все-таки судили. За соучастие в убийстве восьмидесяти шести человек его приговорили к трем годам тюремного заключения. Но сидеть ему не пришлось — зачли интернирование после войны и срок предварительного заключения. А остальное списали за «хорошее поведение».

Все эти десятилетия личности восьмидесяти шести убитых узников, чьи скелеты должны были стать пособием в системе политического и расового воспитания нацистской Германии, оставались неизвестными. От них не осталось ничего, кроме лагерных номеров.

Только в 1998 году этой историей заинтересовался немецкий журналист Ганс Иоахим Ланг. В результате долгой работы в архивах он сумел перевести лагерные номера в имена. Узников доставили в Освенцим двумя эшелонами — 1 декабря 1942-го и 19 мая 1943 года. Эти мужчины и женщины были уроженцами восьми стран. Девятнадцать женщин и двадцать шесть мужчин были вывезены из Греции, двадцать три мужчины и три женщины из Германии, шесть женщин из Бельгии, четверо мужчин из Польши, двое мужчин из Голландии, двое из Франции, один из Норвегии.

«Преступникам не должно принадлежать последнее слово, — объясняет свою цель Ганс Иоахим Ланг, который потратил шесть лет на эти изыскания. — Их имена уходят в картотеку преступников; кто захочет, может их там найти. Мне же нужно было найти и сохранить в людской памяти тех, кто был убит во имя мнимо научных целей и кого лишили имени.

Электротехник Пауль Кротошинер, арестованный гестапо во время «зачистки» фабрики. Дюссельдорфская портниха Брандель Груб, бежавшая от нацистов в Бельгию и попавшая в руки гестапо после оккупации страны. Жанетт Пассман, урожденная Фогельзанг, вдова коммерсанта из Гельзенкирхена. Франк Захновиц, семнадцатилетний норвежец. Ихай Литчи, который родился в Греции и был сапожником в Париже, отец четверых детей, дочери и троих сыновей, одного из которых зовут Анри.

Анри жив. Ему уже под семьдесят. Он живет в Париже и работает в аптеке. От родителей у него не осталось ни фотографии,