Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра

льстил купец. – А теперь он вернулся в Барселону, чтобы присоединиться к армаде, которая отправится на Сицилию.

– А еще чтобы вступить в брак, – добавил Рожер Пуч. – Мой дядя заключил хороший брачный договор.

– Об этом я уже наслышан. Примите сердечные поздравления. Жизнь вам улыбается. Вы молоды, знатны, богаты…

– Но не настолько, насколько мне бы хотелось!

– К сожалению, нет человека, богатого настолько, насколько бы ему хотелось.

– Это потому, что они не могут разбогатеть. – Рожер замолчал и многозначительно посмотрел на Ромеу. Рокафорт сделал управляющему знак удалиться. – А вот я – могу, – продолжил вельможа, когда Ромеу поспешно вышел. – Благодаря моему дядюшке я пользуюсь благоволением короля. И я могу заполучить сколько угодно дозволений, чтобы торговать на Средиземном море. В Греции я блестяще провел ряд тайных переговоров… Об их результатах мне следует молчать, скажу лишь, что они получили благосклонную оценку его величества.

Уго как зачарованный глядел в узкую щель; прямо перед ним промелькнула фигура в черном: одноглазый слуга. Уго поспешно закрылся и действительно перестал дышать, услышав, какой грохот произвела дверь, соприкоснувшись с деревянным косяком.

– Короли всегда просят встречных займов, – донеслось до перепуганного юноши.

Если его сейчас здесь обнаружат, у него не будет даже той возможности, которой он воспользовался в госпитале Колом, высадив глаз Матео.

– Я уже снаряжаю галеру на Сицилию, – добавил Рожер Пуч.

– Чего же вам недостает?

– Компаньона. Я не торгаш и не намерен заниматься денежными вопросами…

Уго, не забывая о присутствии кривого слуги перед его дверью, слушал сопровождавшиеся обильным угощением переговоры между Рокафортом и Пучем; дело кончилось тем, что под напором вельможи купец сдался, и они заключили договор, объединив опыт и немалые деньги одного компаньона со связями и скромным капиталом второго. Под конец они выпили за здравие – и не единожды, а примерно столько раз, сколько сундуков желал наполнить в своих мечтах Рожер Пуч.

– Все это, безусловно, касается лишь первого и единственного корабля, – каждый раз повторял купец.

– Да вы в конце концов начнете за мной гоняться и умолять меня о новых кораблях, Рокафорт, – выкрикивал Рожер Пуч, проливая вино на шелковую котту. – Ну а теперь, когда мы обсудили все финансовые вопросы, – где же русские девушки?

– Не знаю, следует ли в такой ситуации… – Рокафорт уже был готов отказаться от своих обещаний, спрашивая себя, следует ли показывать двух юных невольниц пьяному дворянину, непредсказуемому в своих поступках.

– В какой еще ситуации? – прорычал Рожер. – Матео! – (Когда прозвучало имя слуги, Уго почувствовал, что одноглазый отошел от двери в кладовку.) – Тащи сюда обеих баб, мы же приехали на них полюбоваться!

– В этом нет нужды, – вмешался купец. – Я сам их приведу.

В столовой остались только хозяин и слуга.

– Ни шагу из этой комнаты, – услышал Уго приказ Рожера. – Этот торгаш как-то не сильно настроен нам помогать.

Вернувшийся в столовую Рокафорт не мог не заметить, что одноглазый переменил позицию: он сместился в угол, откуда было видно все помещение. Мария и русские девушки вошли вслед за купцом.

Воцарилась тишина; Рожер Пуч уселся на стуле перед рабынями. Уго рискнул снова приоткрыть дверь. Молодой дворянин прихлебывал вино, красная жидкость стекала по его губам. Пуч машинально отер губы шелковым рукавом – его покрасневшие алчные глаза были прикованы к девичьим фигуркам.

– А вы были правы, – изрек он наконец. Протянул ладонь и ощупал плечо рабыни. От этого прикосновения девушка зарделась и вздрогнула. – Они как две голубки.

А потом Рожер Пуч неожиданно испустил крик. Это было завывание дикаря, и от этого звука содрогнулись все, кроме одноглазого слуги. Уго чуть было не вывалился из кладовой. Одна из девушек пошатнулась и едва не упала на пол – ее подхватила Мария; вторая залилась слезами.

– Вот как мы обходились с голубками в Греции, – процедил вельможа, глядя на рабынь, не понимавших его слов. – Мы их жрали. – Пуч сопроводил свою угрозу страшной гримасой: открыл рот, ощерил зубы наподобие клыков, а пальцами изобразил когти – вот это девушки поняли и попытались укрыться под защитой Марии и Рокафорта. – Прекрасно, – неожиданно спокойным тоном добавил Пуч. – Разденьте их.

– Но… – Голос у купца дрожал.

– Раздевайте, – жестко приказал вельможа. – Прежде чем купить одну из них, я должен убедиться в их достоинствах.

Уго довелось видеть уже многих женщин сквозь решетку давильни, в которой принимали своих пациенток Аструга с Дольсой; некоторые из них были молоды и прекрасны, другие – не то чтобы очень, но юноша всегда чувствовал, как рот его наполнялся слюной, в паху начиналось сладкое беспокойство, а член наливался силой. Мария развязала тесемки на просторных девичьих рубашках – и одежды скользнули по их телам и опустились к ногам. Ни одна из виденных прежде женщин не могла сравниться красотой, кротостью и невинностью с этими славянками, и все-таки Уго не ощутил никакого возбуждения. Юноша сжал кулаки и стиснул зубы, видя их оголенными и униженными, – обе опустили глаза долу, обе старались руками прикрыть груди и промежность от похотливого взгляда пьяного сластолюбца.

Мария что-то зашептала девушкам на ухо и сломила последнее сопротивление: они опустили руки. Теперь русские выставляли себя напоказ целиком, головы их были опущены, дыхание участилось, по щекам катились слезы.

– Лица! – прикрикнул на хозяйку Пуч.

Уго задрожал, когда Мария взяла девушек за подбородок и заставила поднять голову, чтобы встретиться с бесовскими глазами. Щель в двери кладовой то ширилась, то уменьшалась в такт клокотанию ярости, бурлившей в сердце Уго. Никто не обращал внимания на эту дверь; все были захвачены созерцанием двух красавиц и плотоядной похотью Рожера Пуча. Уго едва сдержал себя, увидев, как Пуч тянет ладонь и оглаживает девичьи груди.

– Господин… – Рокафорт говорил, подбирая слова, боясь оскорбить вельможу. – Я прошу вас не трогать эту девушку.

Пуч даже не удостоил купца взглядом. Пуская слюну из открытого рта, он продолжал лапать девственные перси.

– Я ее покупаю. Вот эту! – объявил Пуч. – Матео!

Слуга отозвался на призыв так, как будто заранее знал, чего сейчас потребует его хозяин.

Одноглазый шагнул вперед, обхватил невольницу за талию и взвалил на плечо. Девушка завопила, Мария и Рокафорт оторопело застыли, а хозяин и слуга уже оглядывались в поисках какого-нибудь подходящего помещения. Рожер Пуч развязывал тесемки на своей шелковой котте, заляпанной вином и слюнями.

– Господин… – снова взмолился Рокафорт.

– Наверх. – Пуч указал на лестницу.

– Вы ведь не расплатились, – увещевал купец.

– Высчитаете ее цену из наших будущих прибылей, – бросил Пуч, даже не обернувшись, уже поднимаясь вслед за Матео, который нес девушку на плече.

Вопли рабыни отзывались эхом даже внутри кладовки.