Олимпиада. Бубновая дама - Анна Гринь

Маленькая перепуганная девочка, оставшаяся один на один с жестоким миром…

Наша улица располагалась не в центре, в не очень оживленном районе. Родители выбрали место сознательно, избегая внимания соседей. Жизнь в квартале вообще текла по особому руслу, и это устраивало родителей. Никто не заглядывал в окна, никто не навязывал свою компанию. И никому не было дела до маленькой девочки, так и просидевшей всю ночь на ступеньках и вздрагивавшей, когда ветер скрипел ставнями.

— О чем думаешь? — заметив мой взгляд, спросил вампир.

— Неожиданно вспомнила дом родителей, — призналась я. — Но только это.

Мне совсем не хотелось рассказывать подробности про улицу и свои ощущения из детства, поэтому я принялась описывать сам дом.

— Кажется, они купили его года за два до тех событий, — прищурившись на отразившийся в витрине солнечный луч, произнесла я. — Узкий, всего в три окна, зато длинный и высокий. Целых три этажа! Сокровище для мелкой меня. Старый владелец то ли умер, то ли переехал, оставив все вещи на месте. А может, это был дом кого-то из родни… Словом, однажды мы просто переехали. Странно, что я вспомнила это именно теперь, а не раньше, — удивившись так неожиданно всплывшим воспоминаниям, я улыбнулась своему отражению и покачала головой. — Старый дом… Там даже пахло странно! Думаю, если бы я попала внутрь, то узнала бы родные стены именно по этому запаху. На первом этаже раньше был то ли ломбард, то ли магазин, но родителям оказалось некогда там что-то менять, поэтому длинное, как пенал, помещение так и осталось в прежнем виде. Гости к нам не заглядывали, только бабушка, так что уборкой себя тоже никто не утруждал. Мне нравилось играть там, придумывая свой собственный мир между полками и стеллажами, а тусклый свет засиженных мухами ламп создавал приятную атмосферу таинственности.

Вампир внимательно слушал, будто ища зацепку в моих рассказах. Я улыбалась ему и прохожим, через слова находя дорожку в прошлое, такое счастливое и одновременно странное.

— Родители даже лестницу в углу на первом этаже не тронули, — продолжила я рассказывать. — Стену рядом с ней прежний владелец оклеил старомодными темно-зелеными обоями с крупными, как лопухи, желтыми цветами. На стене висели многочисленные маленькие картины и старые фотографии. Я придумывала разные истории, вглядываясь в изображения. — Я улыбнулась, почти чувствуя въедливые ароматы старой бумаги, сырости и немножко плесени — вечных спутников того дома. — Там вообще очень интересно было жить. Каждый день находилось что-то новое и интересное. Даже свой призрак обитал на чердаке.

Вампир хмыкнул и уточнил:

— А где именно стоял дом, не помнишь?

— Нет, — честно ответила я. — Та улочка была неприметной, самой обычной. Здесь повсюду такие. — Я повела рукой, указывая на узкие, плотно прижатые друг к другу дома, глядевшие на улицу высокими окнами. Только по цвету и номеру над входной дверью и отличишь. — Я, возможно, не узнала бы дом, даже пройдя мимо, а внутрь заглядывать никто не пустит.

На втором этаже у нас были гостиная, кухня и ванная с туалетом, и здесь родители приложили руку, убрав старую мебель и ободрав со стен темные, нагнетавшие тоску обои. Длинная как кишка гостиная протянулась через весь дом, захватив по два окна с каждой стороны. Солнышко редко пробиралось больше чем на метр по вытертому бордовому ковру со стороны улицы, поэтому мама выбрала для дома светлые, почти белые обои в бледные мелкие цветы, создавая свой мир внутри старого дома. Мебель терялась в таком вытянутом пространстве, поэтому комната казалась пустой, но именно здесь мама проводила все свободное время, сидя в широком кресле, греясь на солнце и изучая очередной справочник.

Кухня и санузлы находились по другую сторону узкого коридора и представляли собой кишкообразные закутки. В туалете вечно перегорала лампочка, сколько ее ни меняй, так что у всей семьи быстро выработалась привычка увертываться от угловатого ведерка, стоявшего у двери. Убрать его или переставить никто и не подумал.

На кухне ютились многочисленные шкафчики, которые кто-то будто собирал на свалке — такие они были обшарпанные и перекошенные, в лохмотьях старой краски. Плита тоже не отличалась новизной, шипела газом и постоянно ломалась.

На третьем этаже родители многое переделали, устроив там две большие комнаты. Бабушка вечно удивлялась, поднимаясь наверх, и пыталась вразумить маму, что у девочки должна быть нормальная спальня. Я же долго не могла сообразить, чем ведьме не нравится моя комната. Для меня, дочери двух охотников из Надзора, мой маленький мирок и так был правильным и настоящим. Это уже позже, живя с бабушкой, я узнала, что у девочки должен быть большой плюшевый зверинец, куча розовых платьев и еще больше всевозможных заколок и ленточек. И это совсем не правильно, если маленькой девочке, пусть и ведьмочке в двадцать втором поколении, нравятся папины странные механизмы, мамина коллекция холодного оружия, а вся комната заставлена книгами по магии просто потому, что в спальне родителей они не помещаются.

Улочки сменяли одна другую. В какой-то момент я задумалась над тем, что ни за что бы не отыскала обратную дорогу.

— Перейдем через мост, — обнадежил меня вампир, — и окажемся на месте.

Я воодушевилась и почти перестала виснуть на руке Гедымина, как куль с мукой.

— А куда конкретно мы идем? — желая поддержать беседу, спросила я. — Пока я понимаю лишь то, что мы движемся к центру города.

На самом деле центр города в Хилгаре был лишь некоей определенной точкой на карте, а вовсе не местом, где сходились все пути, стояли самые богатые дома или располагался княжеский замок. Здесь все было заведено иначе. Центром города именовался самый большой из некогда осушенных участков земли, опоясанный глубокими каналами, чтобы не дать природе даже шанса подтопить плотную застройку. На острове, конечно, жило множество знатных и обеспеченных горожан, но в основном здесь располагались магазины, банки, всевозможные музеи и бесчисленные ресторанчики. Я пришла к выводу, что жизнь местных обитателей сведена к нескольким обязательным ритуалам: они просто обязаны есть, одеваться и днями напролет торчать в музеях.

— Мы идем в ту самую кафешку, о которой я говорил, — добавил вампир, когда мы пересекли еще один мост, на спуске уступив дорогу экипажу. — Ну что за безобразие! Совсем пешеходам проходу нет!

Я хихикнула, глядя на раздосадованного спутника, хотя никаких неудобств запряженная парой лошадей карета нам не доставила.

— Да уж, — добавила я, — особенно когда один ворчливый пешеход — вампир.

Гедымин уловил мой намек на способность его народа перемещаться в пространстве очень быстро, а также на умение левитировать, и фыркнул:

— Я не про это! Хилгар — старый город, и в нем очень многое не менялось с тех пор, как его весь можно было пройти за несколько часов. Деревянные мосты со временем уступили место каменным, но и новые остались узкими, непригодными для экипажей. — Вампир почесал переносицу и указал на расходящиеся лучиками улочки, направив свои стопы к одной из них. — Путешествовать в карете удобно, не спорю, но в любом случае пешком оказывается быстрее, ведь человек может пройти напрямик, а кучеру придется кружить. О, вот мы и пришли. Это кафе-кондитерская!